Дух города

Мне снилось, что город стал серым, и на него надвигается черная туча, которая потихоньку, начиная с окраин, поглощает его. Как меленькая клякса чернил, упавшая на чистый лист бумаги, постепенно расплывается по всему пространству, пожирая чистоту и непорочность белого листа.

Лишь под утро я провалился в глубокий сон без сновидений. Но, как оказалось, ненадолго. Пробуждение было неожиданным и болезненным. Кто-то ударил меня ногой в живот. Еще не совсем проснувшись, я почувствовал очередной удар ногой в бок. Кое-как я приподнялся и огляделся. На меня с недоумением смотрели сонные лица разбуженных криками Виктора ребят. Он толкнул меня со всем силой, и я отлетел к стене:

— Ты кто такой? — кричал он мне в лицо, наклонившись и занеся руку для очередного удара, — кто ты такой, я тебя спрашиваю! Откуда ты тут взялся, что тут делаешь?

— Ребят, да я с вами вчера пришел, я вас лечил. Вон, повязки у них, посмотри, на голове. И Кате я руку бинтовал. Это я им сделал, — Виктор остановил кулак, несшийся ко мне, и недоуменно покрутил головой. — Да вы вспомните! Вот я же вас вечером лечил. Мы с вами с площади шли сюда. Вы сами меня оставили на ночь, — испуганно запричитал я, не совсем понимая, что же происходит.

— Не помню тебя. Как отрезало. Как бежали с площади — помню, как ребят тащили, тоже помню. Кто их лечил, не помню. Тебя не помню, — он удивленно посмотрел на ребят. — Кто вас бинтовал? — те в ответ пожали плечами.

— Странно, но я тоже его не помню, — удивленно сказала Катя, — но это не я ребят бинтовала. Точно не я. Может быть, действительно, он?

— Вали отсюда, короче, пока цел, — принял решение Виктор, и вытолкал меня за дверь.

Я снова оказался один на улице. Город только просыпался. Несмотря на утро, на улице было по-прежнему сумрачно. Моросил мелкий дождик. Голые, почерневшие от влаги, деревья трясли ветками, норовя залить мне за шиворот еще воды, которую они старательно копили в ожидании одиноких прохожих, как будто недостаточно мне было просто дождя. На улице было удивительно безлюдно. Мне вспомнилось одно из моих видений. Когда в городе властвовала моровая язва. Москва тогда выглядела очень похоже. К счастью, трупов вдоль дороги не было, и это радовало. Но общее ощущение давившей черноты, и понимание, что город болен, не покидало меня. Я шел по пустынной улице в надежде найти работающее кафе. Через полчаса блужданий мне это все-таки удалось.

Взяв в руки теплую чашку кофе, пытаясь согреться, я размышлял о том, что же произошло, и что мне делать дальше. По всему получалось, что меня никто не помнит. А если с кем-то и удастся познакомиться, скорее всего, меня быстро забудут. Я так понимаю, именно это и произошло с моей вчерашней компанией. Прошло какое-то время, и они забыли меня. Может быть, для этого надо несколько часов, а может быть, достаточно и пятнадцати минут. Кто знает? И как мне быть? Я порылся в кармане. Деньги, вроде, еще есть, но что делать дальше? У меня, получается, ни друзей, ни дома. Ничего. Да и на улице творится непонятно что. Какие-то митинги, протесты. Почитать бы новости, но я оказался без телефона. А спрашивать у кого-нибудь мне не хотелось.

Я вообще не узнавал свой родной город. У меня было стойкое желание уехать как можно дальше. Вокруг была гнетущая атмосфера, которая давила на меня. Я передернул плечами. Надо что-то решать. Самый простой способ, наверное, — посетить Алю и Деда. Они наверняка мне помогут, и расскажут о том, что тут творится. Правда, я не знаю, где они живут, но есть шанс застать их в археологическом музее. Я вспомнил, что Дед меня научил открывать дверь по капле крови. Надо только настроиться.

Закрыв глаза, я постарался проделать то, чему меня учили, но никак не мог ощутить Деда. Бросив это бесполезное занятие, я вышел из кафе. Улица встретила меня резким порывом мокрого ветра, вмиг выветрив все тепло. Я зашел за угол в надежде открыть дверь сразу в музей. Но серые стены домов без малейшей искорки света остановили мои попытки. Зябко поеживаясь, я добежал до метро, и нырнул внутрь. Купив билет, спустился вниз. На входе стояло много полицейских. Они суровым взглядом проводили меня, но, к счастью, не остановили. В вагоне было очень мало людей. В основном — пожилые усталые лица. Выйдя из вагона в центре, я услышал объявление, что выход в город закрыт. Пришлось ехать до следующей станции.

На улице по-прежнему было пустынно, а ветер усилился так, что мне иногда приходилось пригибаться. Везде было много полиции, и почти не было пешеходов. Я смотрелся белой вороной, но упорно продолжал идти к своей цели. Пару раз меня останавливал патруль, интересуясь целью моего путешествия. Я случайно сказал, что иду к Деду. Он на работе. Это сработало. Меня отпустили, но долго провожали напряженными взглядами. Нынче полицейские патрули ходили, минимум, по пять человек. И все в бронежилетах, и с автоматами. Выглядели они очень грозно.

В конце концов, мой путь закончился у запертых дверей археологического музея. На мой долгий и настойчивый стук к дверям подошел охранник. Смерив меня взглядом, он слегка приоткрыл дверь:

— Ты что тут забыл? — достаточно грубо и агрессивно спросил он меня.

— Я к Деду. Пропустите, пожалуйста. — Попросил я.

— Нет тут таких. Вали давай, — и он начал закрывать дверь.

— Подождите! А Алю можно позвать?

— Кого? — он прекратил закрывать дверь и удивленно уставился на меня.

— Ну, Алевтину! — вспомнил я ее полное имя. — К Алевтине! Можно к ней пройти?

— Ну, давай, пройди, — он еще раз подозрительно осмотрел меня. — Был тут? Дорогу знаешь?

— Конечно! — я улыбнулся ему самой миролюбивой улыбкой. — Она меня ждет. — Он пошире приоткрыл дверь, и я юркнул внутрь. Я услышал, как охранник запирает за мной дверь, что-то ворча себе под нос. Но я уже шел быстрым шагом по полутемному коридору к знакомой двери.

На двери была табличка «Архив». Раньше я ее здесь не видел. Постучавшись, я открыл дверь и зашел внутрь. Это был совсем другой, незнакомый мне кабинет. Было темно. Вдоль стен стояли высокие шкафы, набитые книгами и разными древними предметами. Посреди комнаты стоял стол, на котором горела тусклая старомодная настольная лампа. Сам стол тоже был завален книгами и какими-то старыми рукописями. За столом сидела, что-то рассматривая в лупу, девушка.

— Аля? — несмело позвал я. Девушка подняла голову и, прищурившись, посмотрела на меня. Я решил, что ошибся: за столом сидела совсем старая женщина. Сухая, вся в морщинах. Плохое освещение подвело меня, но, внимательно присмотревшись, я понял, что это точно Алевтина. Очень сильно постаревшая, но Аля. Даже в таком виде я ее узнал.

— Давно меня никто не называл Алей, — услышал я ее голос. Она протянула руку и, порывшись среди бумаг на столе, нашла очки. Надев их, Аля вопросительно посмотрела на меня. — Итак, что вам угодно?

— Я Александр. Вы помните меня? Я целитель!

— Целитель? Очень интересно. — Она прикусила губу, внимательно разглядывая меня, и о чем-то раздумывая. — Да, интересно. Целитель, говоришь? И откуда ты взялся?

— Пришел, — удивлено ответил я. Ничего умнее в данной ситуации придумать я не смог. — А где Дед? Вы, правда, не помните меня?

— Дед умер уже лет пять как. А вот откуда ты меня знаешь, и деда, мне действительно интересно. — Она помолчала пару минут, о чем-то раздумывая. — Тебя я не помню что-то. Но это и не важно. Так ты целитель, говоришь. И доказать свои слова можешь?

— Наверное. Что для этого надо? Каплю крови? — Я вопросительно посмотрел на нее. Не такой встречи я ожидал.

— Нет. Открой дверь и, возможно, я поверю тебе.

Глава 25

Я внимательно осмотрел комнату и, найдя подходящее место, там, где стена не была заставлена шкафами, сосредоточился. Тут практически совсем не было нитей Духа. Но, напрягшись, мне удалось передать свое внутреннее свечение на стену. Дверь еще не появилась, но я видел, как яркие золотистые нити прыгают с моей руки на стену, потихоньку выводя контур будущей двери.