Дух волков

Меня била крупная дрожь, когда я поднялась на ноги. Нужно научиться противостоять Милсиндре, когда я оказываюсь наедине с ней. От волнения у меня страшно зачесалась кожа и заболела шея. Надо было срочно почесаться. Я потерлась об иву, но это не помогло. Потом я уловила запах гниющего мяса. Пошла на запах и вскоре наткнулась на труп барсука, пролежавший здесь не меньше трех дней.

Погрузив плечо в мягкую мертвую плоть, я опрокинулась на спину и начала кататься по гниющему барсуку до тех пор, пока не прошел зуд и не успокоилась боль в шее. Я еще раз повалялась на трупе, потом встряхнулась и побежала за людьми.

Они уже отправились в Каар, но я легко их догнала, так как шли они медленно, нагруженные богатым уловом. Солнце клонилось к закату, и я с удовольствием ощущала под лапами нагретую лучами землю. Хесми, шедшая впереди, возвысив голос, начала выть, меняя тональность то вверх, то вниз. Это был сложный вой, почти такой же, как волчий, с повторами и ритмом, похожим на ритм звуков, которые люди называют музыкой. Музыка возникает, когда люди бьют по высушенным тыквам или дуют в полые оленьи кости. У Хесми был замечательный голос. Он звучал как ветер, дующий в расщелинах скал. Сначала один человек, потом еще несколько подхватили вой. Я остановилась и тоже присоединила свой голос к этой песне в честь удачной охоты. Моему примеру последовали Аззуен и Праннан. Наши голоса слились с голосами людей. Тлитоо приземлился рядом и принялся покачивать головой в такт песне.

Через мгновение до меня вдруг дошло, что люди остановились, прекратив петь и изумленно уставившись на нас. Наш вой тоже пресекся. Хесми озадаченно глянула на нас, я бы даже сказала, с вызовом. Праннан подбежал к ней и тихонько взвыл, давая понять, что хочет продолжить пение. Старейшина вдруг улыбнулась такой озорной улыбкой, словно была не вожаком деревни, а ребенком – ровесником Джалимина. Она запрокинула голову и принялась выть, подражая вою волков. Праннан, прижав уши, отскочил в сторону. Голос Хесми не был таким сильным, как у волка, и к тому же в ее вое не содержалось никакого смысла – это было не сообщение о местоположении дичи или о статусе стаи, а всего лишь попытка вступить с нами в разговор. Хесми умолкла на секунду, чтобы набрать в легкие воздух, а когда снова завыла, я присоединилась к ней. В этот момент я думала о возможном единении волков и людей, о дружбе и слиянии двух родов.

Наш с Хесми вой воплотился в звучную гармонию. Стаи волков часто синхронизируют вой, чтобы показать единство. Аззуен и Праннан присоединились к нашему хору, потом завыла Лаллна. Наш вой, смеясь, подхватили Тали и Брелан, а потом еще несколько человек.

Хесми выла, видимо, для того, чтобы выказать дух товарищества. Она хотела показать, что, возможно, настанет день, когда наши стаи начнут жить вместе, доверяя друг другу. Старейшина была к этому готова.

Я пробежала мимо Праннана, который радостно вилял задранным хвостом. Я не успела добежать до Хесми, как она вдруг повалилась на землю, издавая странные клокочущие звуки. Я остановилась, недоумевая. Сначала подумала, что старейшине стало плохо, но потом вспомнила, как наши люди издавали похожие звуки. Они так смеялись. Другие люди рядом с Хесми тоже захохотали так, что едва могли дышать. Захихикала даже Тали. Никто из них, кажется, не понял значения нашего воя.

Праннан продолжал радостно вилять хвостом. До него тоже не дошла важность того, что сейчас произошло. Аззуен все понял и растерянно глядел то на людей, то на меня.

Один мужчина указал на меня рукой.

– Смотрите, какой у нее вид! Такая же рожа была у Ламина, когда он упал в пруд!

Он хрюкнул, как лесной кабан, и с такой силой хлопнул меня по спине, что я пошатнулась. От этого он захохотал еще громче.

Ко мне незаметно подошел Пелл. От него пахло грязью и ивой. Он все время наблюдал за нами из-за деревьев.

– Я ничего не понимаю. – Мой голос заметно дрожал. Я была так уверена, что наш вой для них что-то значит…

– Они решили, что это шутка, Каала, – сказал он. – Вот и все.

– Я не думаю, что это все, – возразил Аззуен и принюхался. Пошел небольшой дождь, и от влажной кожи людей начал исходить запах. Он был похож на запах Тали после того, как она спала в обнимку со мной, или на запах Брелана после того, как он возился с Аззуеном. Это был не очень сильный запах, но он возникал всякий раз, когда люди сближались с нами. Все-таки наш вой немного их изменил.

– Это важный шаг, волчонок, – сообщил Тлитоо, важно подходя ко мне. – Они, кажется, начинают избавляться от страха и думать о вас как о членах своей стаи.

Это был шаг к тому, чтобы люди Каара полюбили нас так же, как в другой деревне полюбили недоволков. Я лизнула руку Хесми, и она погладила меня по спине. Потом вдруг сморщила нос.

– Чем это воняет от твоей волчицы? – спросила она у Тали.

В этот момент я услышала недовольное урчание, а среди деревьев мелькнул серый мех. Милсиндра продолжала идти за нами по пятам. Она боялась, что наша охота на лосося окажется удачной, и убедилась в этом.

– Они старые, – задумчиво произнес Аззуен, – Хесми и другие, они уже старые люди.

– И что? – поинтересовался Пелл. – Какое значение имеет их возраст?

Я как раз думала о том же, но, хорошо зная Аззуена, решила подождать, когда он выскажется, чтобы подхватить его мысль.

– Вот смотри: Тали и Брелан – молодые люди. – Аззуен говорил так, словно обращался к несмышленому щенку. Пеллу это не понравилось, и он нахмурился. – Они легко воспринимают новые идеи. Старые же люди медленнее привыкают к новому. Они считают, что их обычаи лучше, чем всякие нововведения, – уши Аззуена подрагивали от волнения. – Понимаешь, Каала? Мы ожидали, что они поведут себя как волки, или как крианы, или как молодые. Мы ожидали, что они поведут себя как мы, но нам надо взглянуть на них по-другому. Нужно понять, что может заставить их захотеть быть с нами.

Гаанин говорил, что мы должны не только охотиться вместе с людьми. С теми волками, которых показал мне в Инехалине Тлитоо, люди чувствовали себя комфортно. Хесми и другие, как мне показалось, были совершенно спокойны, когда выли вместе с нами. Люди были так похожи на нас, что мне казалось, они и поведут себя как мы. Но они не волки. Аззуен прав. Нам надо поставить себя на место людей и постараться думать как они, чтобы помочь им преодолеть страх перед нами.

Лаллна так сильно куснула меня за ухо, что я взвизгнула.

– Сюда идут еще люди, – сообщила она и исчезла в лесу. Я проводила ее взглядом, недоумевая, зачем ей понадобилось меня предупреждать. Я коснулась носом Хесми и демонстративно посмотрела в направлении приближавшейся группы людей. Через мгновение она тоже их услышала. Довольная, она снова погладила меня по голове.

Обоняние подсказало, что среди подходивших людей был и Давриан. Эти люди возвращались в стойбище с Лосиной Равнины, и наши пути пересеклись на большой поляне, заросшей утесником. Я чихнула. Запах утесника был мне всегда противен.

От Давриана и его охотников пахло недовольством и разочарованием. Запаха убитого лося я не ощутила. Что ж, охота бывает неудачной чаще, чем счастливой, но людям, наверное, повезло бы больше, если бы они охотились с нами. В неудачной охоте нет ничего постыдного. Однако от Давриана исходил отчетливый запах стыда.

Мы остановились подождать, когда они подойдут ближе. Тали подтолкнула меня коленом, и мы встали рядом с Хесми. Девушка держала большую корзину с рыбой, и мне подумалось, что эта ноша слишком тяжела для нее. Но Тали желала показать Давриану, какой удачной оказалась наша охота, хотя в тот момент она еще не могла знать, что его охота не удалась.