Духи Великой Реки

– Что ты помнишь? – спросила Хизи и закусила губу.

– Ничего. Я только… – Но тут Хизи упала на колени рядом с волокушей и прижалась лицом к его плечу.

– Я так рада, что ты вернулся, – выдохнула, она, всхлипнув, словно собиралась расплакаться. Перкар был так поражен этим, что не нашелся, что ответить, и к тому времени, когда он сообразил поднять руки и обнять Хизи, она уже отстранилась. Глаза ее были сухи, и она неожиданно смутилась.

Нгангата тем временем распутал остальные ремни.

– Не вздумай подниматься, – предупредил полуальва Перкара, но тот не обратил на его слова внимания. Попытка скинуть ноги с волокуши кончилась тем, что юноша растянулся на мокром песке. Над холмами прокатился далекий гром: должно быть, кто-то из богов посмеялся над Перкаром.

– Ну вот, снова жив, – произнес чей-то ворчливый голос. Это был Братец Конь. – Помнишь, я рассказывал тебе, что менги были единственным народом, который сумел выжить здесь во времена сотворения мира? Подумай об этом, если снова вздумаешь играть в одну из наших игр.

– Постараюсь запомнить.

– Я тебе помогу, – сказал Нгангата. – Я тебе напомню – изобью до беспамятства. Ты, идиот, от этого меньше пострадаешь.

– Как приятно вернуться, – пропыхтел Перкар, встав наконец на подгибающиеся ноги.

– Остался бы ты пока на волокуше, набрался сил, – посоветовал Братец Конь. – Нам нужно двигаться дальше.

– Почему?

– За нами гонятся. Мы все объясним тебе потом.

– Я могу ехать рядом, – предложила Хизи.

– Позволь мне немного подумать и поговорить с Харкой, – попросил Перкар. – Потом я послушаю твой рассказ. – Он откинулся на грубое сооружение из шестов и шкур, но тут же резко поднялся: ему пришла неожиданная мысль. – Свирепый Тигр! Вы догадались захватить с собой Свирепого Тигра?

Братец Конь показал куда-то в сторону:

– Вон он. А теперь ложись.

Перкар посмотрел туда, куда показал старик, и увидел Свирепого Тигра, глядящего на него с чем-то похожим на презрение.

Юноша лег на волокушу, и скоро небо снова стало качаться над ним. Надвигалась темная туча, на фоне которой мелькала маленькая яркая точка, – наверное, летящая цапля.

– Ты, наверное, знаешь, что со мной случилось, Харка. «Чего только с тобой не случилось! Иногда я был так же болен, как и ты, поэтому мои собственные воспоминания о некоторых событиях не очень отчетливы».

– Ты был болен? Что это значит?

«Наши с тобой душевные нити переплетены. Все, что несет тебе смерть, ослабляет и меня».

– Но ведь если бы я умер, ты стал бы свободен. «В обычных условиях – да. Но не на этот раз». Перкар озадаченно покачал головой:

– Невозможно в это поверить. Расскажи лучше мне все, Харка. И объясни, почему я должен благодарить Хизи за спасение моей жизни.

Харка рассказал, а потом и Хизи, ехавшая рядом, описала Перкару события, происходившие вне его тела: схватку в екте, бегство из деревни, сражение духов за его жизнь, погоню, которая была заметна вдалеке. Пока Харка и Хизи рассказывали, силы постепенно возвращались к Перкару. После того как исчезло сверхъестественное существо, с которым ему приходилось бороться, Харка стал исцелять юношу с обычной быстротой. К тому времени, как Хизи закончила свое повествование, Перкар был уже готов попробовать сесть в седло.

– Это хорошо, – одобрила Хизи. – Нгангата говорит, что без волокуши нас будет труднее выследить.

– Наверное. Волокуша оставляет глубокий и заметный с лед. Даже сильный дождь может его не смыть. А раньше дождь был сильный?

– Не особенно.

Все молча и с опасением смотрели, как Перкар вставил одну ногу в стремя, лег животом на спину Тьеша, а потом с кряхтением перекинул другую ногу. Скачка немедленно возобновилась, и хотя у юноши кружилась голова и он все еще чувствовал себя слабым, он смог продержаться в седле весь день, обдумывая тем временем вопросы, которые собирался задать спутникам.

К вечеру они достигли высоких холмов. Их путь лежал вверх по все более крутым склонам. Горы уже не были теперь всего лишь лиловыми облаками вдалеке; они стали целым миром – с лесами, пустынными долинами, снежными полями, – казавшимся близким, но все еще маячившим где-то впереди и вверху. Перкар чувствовал себя здесь более свободно, почти как дома; неожиданно он сообразил, в каком направлении они скачут.

– Хизи, куда мы едем? То есть не только убегая от преследователей?

– Мы едем к горе, – просто ответила та.

– К горе. – Та самая мысль, которая все время ускользала от Перкара. Он так был поглощен событиями, произошедшими за время его беспамятства, что не соотнес их с теми, что этому предшествовали. Хотя он ничего не забыл, Перкар все откладывал размышления о своей встрече с Караком – или Чернобогом, под каким бы именем ни пожелал явиться ему капризный бог. Карак велел ему позаботиться о том, чтобы Хизи добралась до горы.

– Почему? Кто так решил? – спросил Перкар. Хизи надула губы:

– Ты разве не помнишь, что велел мне отправиться туда?

– Нет.

– Уж не был ли это бред? Разве Ворон не поручил тебе доставить меня к горе?

Перкар почувствовал раздражение.

– Это тебе сказал Нгангата?

Хизи нахмурилась, и в голосе ее прозвучали холодные нотки.

– Нет. Он говорил только, что ты разговаривал с Чернобогом, но что ему неизвестно содержание вашей беседы.

Перкар глубоко вздохнул, чтобы остудить свой разгорающийся гнев. Что, собственно, так его разозлило?

– Прости меня, Хизи. То, что я тебе сказал, – хоть я и не помню, как говорил, – правда. Карак велел нам отправиться к горе в сердце Балата.

– То же самое он сказал и мне.

– Ты разговаривала с Караком? Где?

Отвечая на этот вопрос, Хизи не смогла сдержать улыбки.

– Значит, мне предстоит услышать еще одну историю, – ошеломленно пробормотал Перкар. Он чувствовал себя так, словно скользит по склону ледяной горы, стоя на одной ноге. После встречи с Чернобогом ему казалось, будто он знает, что делать; но события в мире не стояли на месте, пока он лежал как мертвый.

– Потом, – решительно заявила Хизи. – Сначала объясни мне, зачем мы должны попасть на гору.

Если она разговаривала с Караком, то почему бог-Ворон не сказал ей об этом? Перкар задумчиво потеребил гриву Тьеша. Хизи заслуживает того, чтобы все знать. Особенно заслуживает после того, как спасла его от пожирающего дыхание. Но его соплеменники – может быть, отец и братья – убиты или могут погибнуть. Это его вина, и Перкар не должен забывать о них, какие бы решения ни принимал. Если следовать Пираку, более высокая цель должна стоять на первом месте. По крайней мере так казалось Перкару.