Духи Великой Реки

– Кто бы это ни был, – сказал он наконец, – Чернобог или какой-то местный дух, он оказал нам услугу. – Голос его дрожал, и Перкару с трудом удавалось выдавить из себя слова. – Думаю, нам следует уехать отсюда, пока это существо не напало и на нас тоже.

– Хорошо, – ответил Нгангата более теплым тоном. – Мне было интересно, хватит ли тебе здравого смысла хотя бы на это. Реши ты иначе, я огрел бы тебя по голове, и никакой волшебный меч тебе не помог бы. Что за глупость пришла тебе в голову: отправиться сюда в одиночку? Опять играешь в героя? Мог бы уже и выучить урок.

Перкар понимал, что не сумеет убедить друга, но решил, что должен попытаться. Он поднял руку, словно защищаясь от обвинения, и попытался придумать подходящие слова.

– Нет, – рявкнул Нгангата. – Ничего не желаю слушать. Ты всегда считаешь себя правым, думаешь, будто точно знаешь, как поступить. Вызвал меня на кулачный бой, потому что я забыл свое место. Напал на Охотницу. Оставил меня на острове у Братца Коня, потому что точно знал: так для меня лучше…

– Ты же умирал, – пробормотал сникнувший под этим потоком слов Перкар.

– Вечно ты знаешь, что делать, и всегда ошибаешься. Тогда ты говоришь: «В тот раз я ошибся, но теперь-то я все понял и в следующий раз не ошибусь». Эх ты, глупый коровий пастух!

Перкар покраснел от стыда. Ему очень хотелось объяснить Нгангате, что все было не так, что он вовсе не считал себя правым, а просто хотел избавиться от страха. Ему нужно было что-то сделать для этого. Но слова не находились. То, что ему удалось выдавить из себя, было невнятным:

– Я просто… Вы же все время сражаетесь за меня, пока я лежу пластом. Я хотел сделать что-нибудь сам. – Это не было ложью, и признаться в подобном желании было не так трудно, как сказать правду. Может быть, Перкар и нашел бы в себе силы все откровенно рассказать Нгангате, но рядом стоял Ю-Хан, который станет судить его по своим суровым менгским меркам, а такого Перкар вынести не мог.

Нгангата, хмурясь, пошел к своему коню; запас его слов явно был исчерпан.

– Подожди, – сказал Перкар. – Я был прав, когда оставил тебя на острове. Ты бы умер, если бы остался на Реке. А если бы и нет, тебя убили бы солдаты в Ноле, когда они напали на меня. Я не хотел, чтобы ты погиб.

– Ты не хотел, – прорычал Нгангата, резко оборачиваясь. – Ты не хочешь того, ты не хочешь сего. А может быть, я не хочу, чтобы тебя убили из-за какой-нибудь глупости, ты об этом хоть раз подумал? А может быть, Хизи и Братец Конь тоже не хотят, чтобы ты погиб, иначе они не стали бы рисковать собой в потустороннем мире, чтобы вернуть тебя, глупый осел, обратно.

Он рванулся к Перкару и нанес ему молниеносный удар в челюсть; юноша отлетел назад и со всего размаха сел на песок, так что его зубы клацнули.

– А теперь ты взгромоздишься на своего проклятого коня и вернешься с нами в лагерь. Пора начать тебе пользоваться головой не только как тараном.

С этими словами Нгангата вскочил на своего жеребца, ударил его пятками и исчез в облаке пыли, оставив растерянно моргающего Перкара сидеть на земле.

Ю-Хан спокойно наблюдал за всем этим, потом протянул Перкару руку, помогая подняться.

– Если это может тебя утешить, – сказал он, – то мне, например, безразлично, останешься ты жив или погибнешь. На мой взгляд, ты волен нападать на наших врагов, когда только пожелаешь.

– Спасибо, – пробормотал Перкар, сплевывая кровь на нагретый солнцем песок.

– Нам нужно захватить с собой Мха, – продолжал Ю-Хан. – Помоги мне привязать его на спину одной из их лошадей.

– Конечно. – Перкар отправился ловить одного из менгских коней. – Ты не предупредил меня, что он собирается меня ударить, – укорил он Харку.

«Нет, уж это точно, не предупредил», – ответил меч.

Лагерь свернули, когда вернулись Нгангата и Ю-Хан с Перкаром и Мхом, все еще бесчувственным, бесцеремонно привязанным поперек седла лошади, которой Хизи раньше не видела. Увидев все это, Хизи ждала, что Перкар начнет хвастаться своей победой, и собралась высказать ему по поводу его выходки все, что думает. Вместо этого оказалось, что юноша выглядит пристыженным и смущенным.

Перкар не захотел разговаривать с Хизи; он только пробормотал извинение и еще раз повторил, как он ей благодарен за спасение от пожирающего дыхание. После долгого напряженного молчания Хизи пустила свою лошадь галопом и догнала Нгангату, как обычно, ехавшего впереди. В конце концов ей удалось вытянуть из полукровки всю историю, хотя Нгангата и старался ограничиться односложными ответами.

– Что же все-таки с ним такое? – недоумевала Хизи. – Разве не к лучшему, что ему не пришлось сражаться?

Нгангата пожал своими странными квадратными плечами:

– Не знаю. Иногда мне кажется, что я никогда не пойму Перкара.

– Но ты знаешь его давно.

– Нет. Всего немного больше года.

– Правда? – Хизи считала, что ей известны в общих чертах приключения юноши – то, что Нгангата в шутку называл «песнью о Перкаре», – но об этой стороне дела она не знала. – И когда же вы встретились?

– Мы оба входили в отряд, который отправился в Балат. Из пяти человек выжили мы двое.

– Это, должно быть, вас сблизило. Вы теперь похожи на братьев.

Слова Хизи, казалось, рассмешили Нгангату.

– Когда мы впервые встретились, мы обменялись оскорблениями. Может быть, тут была моя вина. А потом мы дрались – на кулаках, не на мечах. Это уже была его вина. После… – Перкар помолчал, но через несколько секунд продолжил: – В нем, знаешь ли, есть что-то хорошее, но странное. Будучи тем, что я есть, я как решето: люди по большей части проваливаются сквозь меня, если тебе понятно, что я хочу сказать. Перкар тоже почти прошел сквозь меня, но потом все-таки застрял. Когда это случается, я считаю такого человека другом: уж очень редко мне выпадает подобная удача.

– Ты хочешь сказать, что большинство людей испытывает к тебе отвращение из-за твоей внешности.

Нгангата пожал плечами.

– Я и сам питаю к ней отвращение. Ничто мне так не ненавистно, как зеркало или поверхность воды. Ну, может быть, и есть вещи, которые я ненавижу сильнее, но видеть себя мне неприятно.

– Ты совсем не кажешься мне уродливым, – сказала Хизи.

– Ты давным-давно застряла в другом решете – твоем друге Тзэме. Так что я мог бы считать и тебя другом, если нам случится узнать друг друга получше. Но ты никогда не выйдешь за меня замуж и не родишь мне ребенка.

Это слова поразили Хизи.

– Я никогда…

Нгангата отмахнулся:

– Я только хотел показать тебе, что у тебя и мысли такой возникнуть не могло. Я никогда не собирался за тобой ухаживать.

Хизи закусила губу.

– И ни за кем другим, как мне кажется.

– Ни за кем, – подтвердил Нгангата.

– А надо бы. Я думаю, найдется девушка, которая захочет выйти за тебя замуж, Нгангата. Ты хороший человек, заботливый. Обязательно найдется женщина, которая не провалится сквозь решето.