Духовная жизнь. Первая ступень: Воцерковление
Шрифт:
В Церкви все должно быть настоящим
Конечно, первой реакцией на подобный вопрос может быть такая: «Все у меня нормально!» Другими словами: не лезьте мне в душу. Таковы плоды цивилизации – укутывание внутреннего человека во внешние одежки: внутреннее содержание одно, а одежки – другие. Это серьезно мешает духовной жизни, потому что духовная жизнь
Духовная жизнь заключается в снятии с себя ложных одежд
заключается в снятии с себя ложных одежд, а жизнь цивилизованного человека – в закутывании себя. Они полностью противоположны. Что такое юродство, например? Это вызов ложным христианам. Мол, раз уж вы все так закутались, тогда я догола разденусь! Раз уж вы все такие приличные, тогда я буду со свиньями жить
Часто, например, монахи кажутся грубыми. Ты ему чего-то говоришь такое: «Батюшка, батюшка…» – а он тебе как ляпнет что-то жесткое: «Иди отсюда!» То, что воспринимается «цивилизованными людьми» как грубость, на самом деле может быть реакцией духовного человека на нашу чрезмерную «закутанность».
Конечно, не нужно хамить. Именно в силу нашей греховности мы обязаны соблюдать этикет для того, чтобы мир вокруг нас не превратился в ад. Когда же мы погружаемся вглубь духовной жизни, там мы можем найти некую парадоксальную строгость или прямоту и детскую наивность. Наивности у нас тоже нет. Мы боимся быть наивными, непосредственными. Мы сдерживаем себя во всем. А потом иногда срываемся и начинаем что-то запредельное вытворять. Цивилизация дает некий стандарт внешнего поведения, но внутреннего человека оставляет неисцеленным. Когда внутри все прогнило, сколько ни кутайся во внешние одежды этикета, подлинное содержание рано или поздно проявится.
Зная это, не нужно покупаться на внешнее. Нужно понимать, что человек, кажущийся тебе грубым, подчас может быть подлинно искренним и нормальным. А сюсюкающие, даже приятные по наружности люди иногда менее угодны Богу, и от них можно ждать чего угодно. Вот кто-то тебе говорит: «Стань туда! Что ты стоишь здесь как пень?!» Этот человек (я таких встречал в Церкви – те самые злые старухи) вовсе никакой не злой. Может, эта «злая старуха» прожила такую жизнь, что… мама, не горюй. И если бы мне выпало то, что перепало на ее долю, я бы вообще стрелял всех из автомата! Она такая, как есть. Но она честный человек и ложного ничего не скажет. А если что и скажет, то скажет прямо. Но поскольку мы стали такие европейские, этакие французско-салонные, будто из предреволюционного [26] XVIII века, то подобную прямоту воспринимаем болезненно.
26
Имеется в виду Великая французская революция, начавшаяся с весны-лета 1789 года.
В Церкви вообще все настоящим должно быть. И когда настоящего в Церкви не встречаешь, тогда наступает самая большая печаль. Когда в Церкви все по этикету, как на званом обеде при французском дворе, тебе через полчаса становится тошно и ты готов выпрыгнуть в окно и убежать оттуда с дурным криком. Или наоборот: тебе начинает нравиться подобная атмосфера и ты сам уже подыгрываешь этому. Такого в Церкви быть не должно. Если ты попадаешь в Церковь и видишь, что все начищено, подглажено, выбрито, но в принципе ты никому не нужен, тогда возникает вопрос: «Туда ли я пришел?»
Конечно, и в нас все это есть. Раз мы что-нибудь распознаем в окружающем мире, значит, имеем это внутри себя. Если я грех узнаю, значит, он во мне есть.
В Церкви все должно быть настоящим
Какой-нибудь дикарь не отличит одну марку автомобиля от другой – он вообще не знает, что такое автомобиль. Он не разбирается в дефинициях. Мы – разбираемся, отличаем один вид греха от другого, значит, прекрасно понимаем, о чем речь. Но все-таки в Церкви должно быть настоящее. И когда ты входишь в Церковь, то как раз и переживаешь некий кризис выхода из фальши в реальную жизнь.
Церковь открывается человеку как реальная жизнь.
Не как дополнение к обычной жизни, а как жизнь настоящая. Просто «пришить» ее (в виде празднования Пасхи и Рождества, к примеру) толстыми белыми нитками к своей позорной,
некрасивой жизни не получится. Церковь – это реальность.И вот когда ты для себя откроешь Церковь как другую жизнь, тогда возникнет большой вопрос: как два противоположных потока совместить? Ты задумаешься, нужно ли свою жизнь тащить в Церковь или лучше Церковь удалить подальше от своей вот этой жизни, потому что они несовместимы. Третьего не дано, мне кажется, – либо всю жизнь воцерковить, либо с Церковью из этой жизни отделиться.
Такие вопросы встают перед пришедшим в Церковь сразу, хотя, может быть, он не формулирует их. Человек, к примеру, работая в театре костюмером или актером, думает: «Что мне делать? Вообще из театра уходить, если я поверил, что тут лицедейство, или наоборот – посвятить деятельность Богу и еще коллег постараться в Церковь привести?» Необходимость выбора рождается у человека автоматически. У каждого свой ответ на этот вопрос, здесь не может быть шаблона для решения. Но все же решение принимается так или иначе: или мне все свое в Церковь принести, или мне все свое бросить и уйти из мира в Церковь.
Ненапрасное прошлое
Мы говорили о том, что человек входит в Церковь покаянием. А дальше покаяние предъявляет требования к человеку.
Как законы физики – одни и те же для разных предметов. Закон тяготения действует, когда после штрафного удара мяч летит вниз по дуге и когда человек по своей траектории летит, падая с крыши. В обоих случаях закон один и тот же, но проявления его разные.
Насколько важно учитывать законы физического мира, настолько важно понимать и законы мира духовного
Как важно учитывать законы физического мира, так важно понимать и законы духовного мира. Если человек оценивает свой приход ко Христу как рождение свыше, как начало новой жизни, осмысление жизни и себя, тогда от него требуется понять, что все прожитое было не зря и не просто так. И весь внутренний багаж, нажитый до прихода ко Христу, надо в свете Христовом переосмыслить.
Нужно, конечно, что-то из прошлой жизни проклясть и сжечь, как мусор. Но ведь было и то, без чего эта встреча со Христом не произошла бы. Нужна переоценка прожитого. Не все зависело от моих личных усилий – Христос меня нашел. Без движения Его ко мне навстречу ничего не произошло бы, и нужно благодарить Бога за это движение.
Нужно понимать, что такое синергия между мной и Богом. Он хочет – я делаю, я хочу – прошу Его о помощи. Не я сам делаю, и не Бог без меня сам делает, но Он – со мной вместе, и я – с Ним вместе. Так будет потом всегда в жизни: я прошу, и Он согласен; Он хочет, и я тоже отвечаю согласием.
Сознательная встреча со Христом дает человеку багаж невероятных знаний. Каждый из нас может быть очень мудрым человеком, если верно осознает и пропустит через сердце прожитое ранее. Человеку нужно определить для себя, кем он был, куда стремился, куда шел и куда не пустила его воля Божия, Его Промысл. Куда в конце концов он пришел, от чего пострадал и чего избежал, когда наконец встретил Христа. Стоит проанализировать, как произошла эта встреча и что было после этого. На базе всего лишь этих фактов, заново пропущенных через ум и сердце, ты будешь способен подсказать что-то и помочь человеку возле тебя, и, может быть, не одному. Ведь люди часто имеют сходный опыт: жизнь и судьбы офицеров, инженеров, спортсменов, актеров и даже бандитов – схожи. И один другому может быть подчас вместо старца.
Я думаю, что опыт человека, пришедшего ко Христу и пережившего серьезную перемену своей жизни, вложившего персты в раны Иисуса Христа и сказавшего, как Фома: «Господь мой и Бог мой!» [27] – может оказаться полезным очень многим. Если такой христианин потрудится и профильтрует свое прошлое со всеми плюсами и минусами, он обретет опыт спасения и сможет им поделиться с теми, кто подобного опыта пока не имеет. Так минусы и ошибки прошлой жизни могут превратиться в плюсы.
27
См.: Ин. 20:28.