Думсдэй: Пацаны
Шрифт:
Через несколько секунд из тени узкого переулка вынырнул черный, как ночь, «Джавелин» с тонированными окнами. Мощный двигатель взревел, сжирая литрами топливо, когда водитель уверенно нажал на газ, стремясь успеть за быстро уезжающим авто. Машина гналась за грузовиком, лавируя по плотным потокам машин, агрессивно сокращая расстояние.
Когда «Джавелин» поравнялся с правым боком грузовика, из пассажирского окна высунулась фигура в очках, плотно затянутых ремешком на голове. Это был Француз. В его руках блестел квадратный пакет, обмотанный липкой лентой. Движения были быстрыми, точными, будто он делал это уже
Водитель грузовика заметил угрозу. Он начал резко маневрировать, толкаясь между машинами и едва не задевая ограждения. Пассажиры в «Джавелине» моментально ощутили последствия.
— Веди ровнее, черт тебя побери! — закричал Француз, на очередном повороте вырываясь из окна наполовину.
— Да стараюсь я, блять! — огрызнулся водитель, нервно крутящий руль. На его лице виднелся платок, скрывающий нижнюю часть лица, а в фиолетовых глазах читалась концентрация.
С грузовика внезапно открылась стрельба. Бронированное стекло с маленьким окошком не позволяло высунуть автомат, да и целится при такой болтанке было не очень удобно. Но пули начали рикошетить от корпуса «Джавелина», оставляя рваные дыры в корпусе авто. Машина резко вильнула в сторону. Француз едва не упал на асфальт, но все же прилепил пакет ровно куда нужно.
— Готово! — прокричал он, перекрикивая грохот моторов и звук выстрелов.
— Понял! — хрипло ответил водитель, стирая с лица остатки крови. Случайная пуля угодила ему прямо в голову. Затем он резко дал по тормозам, перестраиваясь под защиту задней стенки грузовика. Водитель «полицейской машины», кажется, понял, что произошло. Он резко затормозил, заставив окружающие машины врезаться друг в друга, создавая внушительную аварию. Но «Джавелин» также успел вывернуть и затормозил даже раньше бронированного авто держась на безопасном расстоянии.
— Сейчас! — крикнул Француз, отсчитав таймер. Раздался низкий, гулкий звук, мгновенно сменившийся ослепительной вспышкой. Термитный заряд прожёг толстую броню грузовика, выбивая куски металла, которые разлетелись в стороны. Огненный шлейф вырвался наружу, озаряя улицу красноватым светом.
Дверной замок буквально выплавило из железа.Термитный заряд, ярким феерверком рассыпавшийся по дороге, прожег в толстом металле дыру.
Двери черного автомобиля распахнулись. Оттуда выскочили трое одетых в маски людей, которые быстро оцепили остановившийся автомобиль, наставив стоволы на тут-же закрывшуюся форточку в кабине. Затем все еще горячая дверь была распахнута, внутри раздались несколько выстрелов — и после на асфальт выскочил сам Алекс быстро вынося бессознательную рыжеволосую девушку, и бросаясь к тачке, без особого пиетета забрасывая ее на заднее сидение.
Продолжая контролировать окна, Кимико и Француз также отступили к машине. Двери «Джавелина» захлопнулись одновременно с рывком мотора. Машина, рыча, сорвалась с места, оставляя позади дымящийся грузовик и разбитые автомобили.
Француз выдохнул, оглядываясь назад:
— Je ne crois pas… я не верю, что все получилось! — потрясенно произнес он с силой хлопая по плечу водителя. — У тебя, кстати, пуля во лбу застряла…
— Блять, — выругался я, пытаясь заглянуть в зеркало заднего вида, и ногтями подцепляя расплющенную о лоб пулю девятого калибра. — Слушай, ну должно было хоть раз пройти, как…
— П–ф-ф!!! — мои
слова прервал поваливший из-под капота пар, и машина тут же ощутимо сдала в скорости…— Да ебана…
Натужно ревя мотором, машина едва доехала до знакомой свалки, остановившись и не достав до высоких ворот буквально каких-то пары метров.
— Открывай! — прокричал Алекс, выгружаясь из авто.
— Вы кто такие, я вас не звал, идите нахер! — раздался из-за забора сварливый старческий голос. — Если не хотите картечью в ебасос получить…
— Бен это я, Алекс, — прокричал я в ответ. — Дело есть…
— Я сегодня закрыт! — явно не рад был меня видеть старик.
— На несколько тысяч…
— Чтож ты раньше не сказал… О, мадмуазели! — приосанился старый хрен, едва завидев присутствующих дам, подкрутив усы. Мэйв очнулась на пол пути к старой свалке, и быстро вникла в суть дела, несмотря на то, что до сих пор словно бы была под кайфом.
— Нам нужна тачка, срочно, есть пять тысяч… — начал говорить я. — Чинить будет долго…
— Это уж точно… Радиатор пробит, ремень… — с видом знатока бегло осмотрел машину старик. — Девятый калибр. И куда это ты встрял, пацан? И кто же так обращается с тачкой…
— Тебе эти проблемы точно не нужны, — отговорился я. — Нужна чистая тачка, платим пять тысяч… У тебя я точно видел, есть одна.
— Пять тысяч маловато будет, — хмыкнул старик, блеснув жадным взглядом.
— Больше нет, — отрезал я, даже не торгуясь. На этом и правда было все. У Француза еще была штука, но она точно уйдет на дорогу.
— Ещё есть пол кило кокаина, — встрял в разговор Серж. — Почти ровно.
— Француз! — с укором посмотрел я на барыгу. — Серьезно, больше нет. Но я заплачу позже сколько скажешь, в замен оставляю тебе свою малышку…
— Хм… ладно, — что-то прикинул в уме. — Вернёшь вдвое, через месяц.
— Ладно, только…
— Если нет — пущу твою «ласточку под пресс». — добавил он.
— Идёт, — скрипнул зубами я. Не знаю, вернусь я за ней или нет, но машина точно не заслужила отправиться под пресс.
— Ладно, есть у меня одна колымага, сейчас возьму ключи… И бабки вперёд. — требовательно протянул он руку. В которую опустилась пачка банкнот. Но тот все ещё не уходил, задумчиво посмотрев на Француза. — И это, порошок тоже давайте…
— Вот же жадный ты сукин сын…
Счётчик на приборной панели мерно щёлкал, отсчитывая мили. Дорога впереди тянулась, освещённая тёплым светом закатного солнца. Кажется, мы всё-таки вырвались из Нью-Йорка, оставив позади хаос, столкновения и гудящие толпы.
Мы все-таки успели выехать из Нью-Йорка, направляясь на нещадно тарахтящем старом пикапе в сторону Вермонта. Мэйв не знала, где будет Бучер. Но знала, что двойняшки Ти-Н-Ти вряд ли откажутся от знатной суперской оргии ради невнятных опасений.
Мэйв, сидя на пассажирском, лениво смотрела в окно и курила одолженную у Француза самокрутку. Её лицо было бесстрастным, но во взгляде угадывалась усталость. Она коротко взглянула на меня и видимо устав молчать, но не упуская возможности вставить колкость, сказала: