Дунайские ночи (худ. Г. Малаков)

Революция, ее беспощадный плуг, плуг истории выкорчевал из народной почвы ядовитый сорняк, а западная цивилизация окрестила это «жестокостью коммунизма» и поспешила создать для этих сорняков, чтобы они, боже упаси, не завяли, обширные заповедники и плантации и стала удобрять их обильным долларовым дождем.

Перемещенные!… Лица!…

Со своих насиженных мест вышиблены королевские опричники, помещики и заводчики, кулаки и торговцы, их оруженосцы и все те, для кого не существовало другой красоты, кроме галантерейной, кто считал Елисейские Поля главной дорогой человечества, кто полагал, что проститутка и нищий — закономерное, веками освященное явление Парижа и Роттердама, Рима и Афин. И этих грабителей, паразитов и палачей величали «лицами».

Лагеря официально именовались так: «Зона перемещенных лиц». Но в секретных донесениях Артура Крапса, в докладных записках Аллена Даллеса, предназначенных только для правительства, в меморандумах его брата Фостера Даллеса, в меморандумах, не подлежащих оглашению, предназначенных для тайных комиссий и подкомиссий сената и конгресса, эти лагеря назывались своими именами. «Соединениями отрядов особого назначения», а обитатели их «людьми закона Лоджа».

В свое время, у истоков холодной войны, конгрессом США был принят закон, внесенный Лоджем, дающий юридическое и моральное право американскому правительству создавать в Европе под видом лагерей для перемещенных лиц различные «Комитеты и союзы борцов за свободу», крупные соединения «Отрядов особого назначения», из людей, обученных по специальному, строго секретному плану Центрального разведывательного управления. Деятельность этих комитетов и союзов была направлена против Венгрии и Польши, Румынии и Чехословакии и других стран, откуда были выкорчеваны «перемещенные лица».

Если ты люто ненавидишь власть народа, если ты готов разрядить кольт в голову краковского воеводы, в болгарского граничара, в дунайского рыбака, в секретаря будапештского горкома, в закарпатскую верховинку, если ты готов вешать коммунистов на деревьях Будапешта, на фонарных столбах Познани, под древними сводами пражских Градчан, на крановых стрелах порта Констанцы, значит, ты твердо стоишь в первой шеренге «людей закона Лоджа».

Если жажда убивать и разрушать постоянно терзает тебя, если ненависть к коммунизму, притворство, ложь, клевета и лицемерие стали основой твоей душевной жизни, если ты ловко жонглируешь понятиями «свобода личности», «человечность», «культура», если температура твоего сердца доведена до нужной, запланированной «Бизоном», значит, наступило время твоей зрелости — тебя выпускают на линию огня.

Отдохнув несколько дней, Картер приступил к исполнению своих обязанностей.

Лагеря для перемещенных лиц находятся в разных городах Западной Германии и Верхней Австрии. «Центральная организация послевоенных беженцев», различные эмигрантские землячества венгров и поляков, румын и болгар, «Американский комитет освобождения от большевизма», «Национальный трудовой союз», шпионские «академии» в Западной Германии, Швейцарии и других страдах, военные школы в фортах Брэгг, Северная Каролину, Джексон, Южная Каролина, уединенные фермы, где обучались особо ценные агенты, штаб Крапса — вот неизменные вехи маршрута, по которому Картер курсировал беспрестанно.

ЧЕЛОВЕК ЗАКОНА ЛОДЖА

Несколько августовских дней Картер прожил в окрестностях дунайского города Регенсбурга, в секретном колледже, расположенном на берегу высокогорного озера и скрывающемся под вывеской школы плавания «Цуг шпитце». Здесь он подвергал испытанию будущих агентов «Отдела тайных операций» и решал их судьбу одним словом: «Годен» или «Брак».

Последним проходил испытание «Белый» — русский, старовер, белобрысый увалень лет сорока, бывший рыбак и подводник.

Перед испытанием Картер досконально изучил личное дело «Белого». Настоящее имя — Дорофей Глебов. Родился и вырос в дельте Дуная, на Лебяжьем. С 1919 по 1940-й этот остров был территорией Румынии. В годы войны, уже женатый, отец двух детей, Дорофей Глебов был мобилизован в королевский флот. Служил на подводной лодке. После капитуляции Румынии попал в Турцию, где и был интернирован. В послевоенные годы скитался по свету, работал на строительстве дорог и аэродромов в Африке, там и завербован американской разведкой.

Картер очень торопился в самое короткое время закончить дела в Регенсбурге и все же с обычным рвением исполнял свои обязанности эксперта. Для такого рвения были немаловажные причины. «Белый» не укладывался в те стандартные формы, которыми измерялись и контролировались «люди закона Лоджа».

Картера насторожило личное дело. У «Белого» давние и крепкие корни на Дунае. Дом, где он родился и вырос, и поныне целехонек. Живут под его крышей мать Дорофея, двое детей и жена, всеми уважаемая женщина. Она сохранила былую молодость, красоту и до сих пор не вышла замуж.

«Белый» был одним из винтиков давно и тщательно подготавливаемой, многообещающей операции, закодированной под названием «Дунайские ночи». Он и сам пока не ведал, что попадет туда, где родился и вырос, где жила его семья.

Картера немного смущала сложившаяся ситуация. Хорошо, что агенту придется действовать дома, в местности, которую он знает, как собственную ладонь, хорошо, что ему не надо изучать обстановку. Хорошо, наконец, и то, что планируемый удар будет нанесен русскими руками. Это даст возможность пропагандистам из управления психологической войны звонить во все колокола о том, что за железным занавесом существует мощное движение сопротивления.

Но плохо, что живы мать «Белого», жена и дети. Не дрогнет ли его сердце в тот момент, когда попадет домой, и не захочется ли блудному сыну погреться у родного очага? Если это случится, то чрезвычайно важное задание будет провалено.

Правда, в колледже на протяжении длительного времени самыми новейшими средствами, и не без успеха, вытравляли из Глебова все слабости, несовместимые с той миссией, для которой он готовился. Но кто знает, надежно ли подействовала на него суровая наука.

В «Отделе тайных операций» давным-давно объявлены вне закона такие человеческие чувства, как любовь к родине, любовь к близким и друзьям, честность, искренность, жалость, неумение лгать и притворяться, искренние слезы и искренний смех, ужас перед ампулой, наполненной цианистым калием и избавляющей, если провалившийся агент раскусит ее вовремя, «Отдел тайных операций» от многих неприятностей.

«Прежде всего соверши диверсию в собственной душе, в собственном сердце, а потом нападай на других» — такова была первая статья неписаного, но свято соблюдаемого кодекса «Отдела тайных операций».

Картер подготовил для «Белого» целую серию испытаний.

Начал с главного — готов ли он действовать как «лягушка»?

«Белый» окончил две школы: обычную, где проходил курс шпионских наук, и специальную — подводного плавания с аквалангом. Длительное время он осваивал сложное и трудное искусство подводного диверсанта — учился видеть, слышать и действовать на больших и малых глубинах, в морских, речных и озерных водах, в прозрачных и мутных с захламленным дном, по которому можно было передвигаться только вслепую, по азимуту, учитывая быстрое течение, снос, перекаты и прочее.

Во время Второй мировой войны итальянцы обучили своих моряков — их назвали людьми-лягушками — воевать под водой. Глухой ночью, сквозь минные поля люди-лягушки подкрадывались к стоянкам вражеских кораблей, прилаживали к ним мины замедленного действия большой разрушительной силы. Позже итальянцы передали свой опыт немцам.

У немецких людей-лягушек на счету немало взорванных и потопленных кораблей Англии и Америки, разрушенных мостов и шлюзов на дорогах наступления союзников. Они пробрались осенью 1944 года в тыл к англичанам, которые внезапно захватили в Нормандии укрепления «Атлантического вала», построенные инженерными войсками Тодта. Удар англичан по этому валу в районе Сены был настолько сокрушителен, что немецкие артиллеристы, убегая, бросили мощные батареи целехонькими. Немецкие «лягушки» ночью пробрались по морской воде в устье Сены, проникли в бетонные казематы батарей, бесшумно истребили всех англичан, оказавшихся на их пути, вывели из строя дальнобойные орудия и благополучно, без каких-либо существенных потерь, вернулись на свою базу.