Дура LEX

Лена зарегистрировалась в местном брачном агентстве, дала им несколько своих фотографий — одну в платье, одну в джинсах и один портрет — и стала ждать. Вскоре пришло на ее имя письмо от гражданина США мистера Стива Ларсена. Мистер Ларсен писал, что влюбился в Лену по фотографиям и готов прибыть в Йошкар-Олу для личного знакомства. Лена ответила: «Приезжайте». В агентстве перевели ее ответ мистеру Ларсену, взяв за перевод одного слова двадцать пять рублей.

В Йошкар-Оле мистер Ларсен галантно ухаживал за Леной: водил по местным ресторанам, покупал ей украшения в самых лучших магазинах. На вид он был невзрачный, но его украшало то, что он был американцем. Потом мистер Ларсен приехал в Йошкар-Олу еще раз и снова водил Лену по ресторанам и даже купил ей шубу за восемь тысяч рублей. Общаться Лене с ним было тяжело — ведь английского она не знала. Но старалась угодить во всем.

После второго визита мистер Ларсен также не сделал предложения. Сказал, что ему нужно больше времени, чтобы принять решение. На всякий случай Лена начала ходить на курсы английского языка.

Через пару месяцев — сюрприз: мистер Ларсен предложил Лене встретиться в Париже. Лена настолько преуспела в изучении английского, что ответила сама: она с радостью принимает предложение, но вот маленькая неувязка — денег на путешествие в Париж у нее нет. Мистер Ларсен написал, что это дело поправимое, и оплатил Лене авиабилет Москва-Париж-Москва. А уж из Йошкар-Олы, добавил он, Лена сама доберется — за внутренние рейсы он не отвечает.

В Париже мистер ухаживал за Леной не так шикарно, как в Йошкар-Оле, но все равно достойно. Лена узнала, что он, как и она, живет на окраине цивилизации — в городке Уасо в штате Висконсин. В Париже, городе любви, мистер Ларсен наконец сделал Лене предложение, которое Лена с радостью приняла. Через несколько месяцев она с визой невесты и двумя детьми, сделав множество пересадок, первую в Чебоксарах, последнюю в Сан-Франциско, прибыла в город Уасо. Поселились марийцы в доме мистера Ларсена. Места всем хватило.

После того как отгуляли скромную свадьбу, Стив (ведь он уже муж) сразу объяснил расклад: в Америке все работают, поэтому сидеть дома нечего. Лена хотела немного поучить английский, но Стив сказал, что в процессе работы английский сам выучится. Работать Лене было не привыкать. Пошла она опять мыть полы, как в далеком батрачном детстве. Только не в подъездах, а в психиатрической больнице. Работала тяжело, но знала, ради чего — детям нравилась Америка. Учились они хорошо, быстро освоили английский и через несколько месяцев стали настоящими американцами. Марийцы переплавляются в американском котле не хуже представителей других национальностей.

Стив, как и обещал, подал в Иммиграционную службу США петицию на Лену и ее детей, и вся семья ожидала вызова на интервью, на котором Стиву и Лене нужно было доказывать, что их брак настоящий, а не фиктивный. За это Лена не волновалась — фотографии, сделанные в Йошкар-Оле, Париже, Уасо, корреспонденция на ее имя, школьные документы детей — все указывало на то, что и муж, и жена, и дети живут по одному адресу и ведут совместное хозяйство. Да и фамилию Лена взяла мужа — Ларсен. Нравилась ей эта фамилия.

На душе у Лены тем не менее было тревожно. Стив был параноидально ревнив и даже глуп. На улице он требовал, чтобы Лена, вышагивая рядом с ним, смотрела только на него. Во время автомобильной поездки Ленина левая рука, согласно инструкциям Стива, должна была покоиться на его правом колене («так делают любящие жены в Америке»). Утром на его объяснения в любви Лена обязана была отвечать более страстными объяснениями, а не отделываться формальным «я тоже тебя люблю». При любом нарушении правил Стив грозил разводом. Лена еще не знала, как по-английски халат или тапочки, но уже знала слово «диворс», которое она слышала по десять раз на день. Развод означал, что Лена и ее дети не получат заветных грин-карт и должны будут паковать чемоданы и возвращаться в Йошкар-Олу.

Наступил день интервью. Офицерша иммиграционной службы не сомневалась в истинности брака. Она листала альбом с фотографиями, иногда прося Лену идентифицировать персонажей. Лена, конечно, знала всех родственников Стива и его сослуживцев. Также убедительны были фотографии Стива на различных школьных мероприятиях Кости и Юли. Грин-карта была выдана, и это событие члены семьи отметили в пиццерии недалеко от дома.

Иммиграционный закон гласит, что если интервью состоялось до двухлетней годовщины брака, то иностранная супруга и ее дети получают условные грин-карты. Через двадцать один месяц после получения условной грин-карты открывается трехмесячное «окно», в течение которого нужно подать совместную петицию о снятии условности и снова предоставить документы, подтверждающие совместное проживание. Однако в случае развода подавать петицию о снятии условности можно сразу после развода. Разумеется, это уже будет не совместная петиция, а просто петиция от иностранного супруга. Но развод или не развод, а документы в поддержку петиции все равно предоставлять надо, и в ход идут счета, справки, письма — все, что хоть как-то указывает на бывшее совместное проживание.

Марийцы терпеливые люди. Но услышав в тысячный раз «разведусь с тобой», Лена подумала, что такой вариант, пожалуй, будет лучшим. Сын Костя уже закончил школу и пошел служить в американскую армию. Юля тоже подросла, ей исполнилось шестнадцать лет. Однажды, когда Стив совсем разбушевался, Юля позвонила в полицию и сказала, что маму сейчас будут убивать. Полицейские приехали и на всякий случай отвезли Лену и Юлю в приют для избиваемых жен и детей. Стив забрал их через три дня, очень извинялся, обещал, что больше такого не повторится. Но Лена уже приняла окончательное решение. Через несколько дней, с двумя небольшими чемоданами, Лена и Юля сели в самолет на Нью-Йорк. В Бруклине у Лены были подружки, и именно туда она и решила перебраться, чтобы начать новую жизнь. Устроилась работать сиделкой к больной старушке. Почему-то эта профессия очень популярна среди русских в Нью-Йорке.

Вскоре после переезда Лена получила повестку в суд штата Висконсин. В повестке говорилось, что Стив Ларсен просит расторгнуть его брак с Еленой Ларсен на том основании, что Елена Ларсен жестоко обращалась с ним, отчего повергла его в состояние тревоги и депрессии. Стив также просил суд закрепить за ним права на дом, приобретенный еще до заключения брака с Еленой Ларсен, плюс заставить Елену возместить его убытки в связи с браком. В убытки входила цена двух поездок Стива в Йошкар-Олу, полная стоимость билетов как Стива, так и Елены в Париж, отель в Париже, стоимость всех подарков, преподнесенных Стивом Елене, включая сто двадцать долларов за обручальное кольцо. Ленина шуба, купленная им в Йошкар-Оле, была оценена бывшим мужем в три тысячи долларов, хотя по курсу конвертации на день покупки восемь тысяч рублей составляли всего лишь около двухсот пятидесяти долларов.

Американские знакомые Лены по Уасо сказали ей, чтобы она не боялась, так как штат предоставит ей бесплатного адвоката. Когда Лена прибыла в Уасо для участия в судебном слушании, она поселилась у своей подруги. Все друзья Стива пришли ее поддержать. Они сказали, что готовы давать показания на суде против Стива. Но Лене их помощь была не нужна. Прямо в суд она принесла все подарки Стива, включая шубу, сумочку за пятьдесят долларов и обручальное кольцо. В зале суда она отдала Стиву целлофановый пакет со всем этим барахлом и спросила на своем все еще плохом английском:

— Неужели ты все это кому-нибудь подаришь?

Стив ответил:

— Конечно! Это хорошие вещи, не пропадать же им.

Адвокат Лены настаивал, что истинным поводом для развода является как раз жестокость Стива по отношению к Лене, а не наоборот, но адвокат Стива не соглашался, приводя примеры того, как Лена унижала достоинство Стива. В итоге стороны сошлись на том, что официальным поводом для развода будет считаться возникновение непреодолимых противоречий между супругами. И еще адвокат Стива выторговал условие, согласно которому Лена была обязана вернуть Стиву все вещи, украденные ею из дома.