Дура-Любовь
Шрифт:
Три дня, четыре, неделя, а Леши все нет. Я начала немного волноваться, что-то очень долго человек болеет. Может что-то серьезное?
С последней пары нас отпустили, я прикупила апельсинов и лимонов и решила проведать его. Еще с первого курса я знала, где он живет. Я частенько заходила к нему за конспектами и заданиями, вот и в этот день решила сделать ему сюрприз. Не знаю, так ли это было для него, но мое сердце подсказывало, что стоит к нему зайти.
Дверь мне открыл сам Леша.
– Дина, какая неожиданность!
– Я, наверное, некстати, и ты, очевидно,
– Проходи, – он впустил меня в квартиру.
– Это тебе, – я протянула апельсины и лимоны.
Леша выглядел очень плохо, еле разговаривал, ссутулился. Он не был похож на того Лешу которого я всегда знала. Я не поддалась этой печали и, не смотря на свое настроение до этой встречи, я резко мобилизовалась и постаралась своим оптимизмом и непосредственностью хоть чуть-чуть поднять ему настроение.
– Будешь чай, кофе?
– Ой, а есть что-то перекусить, а то я такая голодна! – без всякой скромности сказала я, не то чтоб я сильно хотела есть, я пыталась хоть как-то растормошить его.
– Честно говоря, не знаю, я давно не заглядывал в холодильник.
– А где родители?
– Уехали по работе в Харьков.
– И ты что, всё это время голодал? – с ужасом спросила я, увидев совершенно пустой холодильник.
– Не помню.
– Как ты поправишься, если совсем не будешь есть! – Я посмотрела на него и не могла понять, чем именно он болен, это явно был не грипп и не ОРЗ, было больше похоже на хандру. – Так, с твоего позволения я полажу у тебя в холодильнике и покормлю нас.
– Делай что хочешь!
Я не реагировала на его подавленное настроение, но я окончательно убедилась, что его болезнь скорей душевная, нежели физическая.
Я нашла пару овощей и очень быстро сварила легкий супчик, правда он выглядел не очень, поэтому я превратила его в суп-пюре. На вкус он оказался очень даже ничего. Я заставила Лешу выйти на улицу и купить хлеб, сахар и сливки. Он, конечно, отпирался, но не долго.
– Очень вкусно, – произнес Леша, съев первую ложку супа.
– Да, неплохой. Я и не ожидала, что так вкусно получиться.
– Как дела в универе?
– Да собственно ничего не изменилось, учимся-мучаемся. На нас Леонтьева хотела докладную писать.
– Чего?
– На ее пару пришло три человека. Я бы тоже не пришла, если б не журнал.
– И что написала.
– Нет, я воспользовалась своим красноречием и даром убеждения, – поехидничала я, – и уговорила ее этого не делать.
– Молодец! – все так же монотонно говорил Леша.
– Да, осталось только заставить группу появиться на отработке.
– Придут!
– В том то и дело, я не могу их всех собрать, они совсем распустились. Тебе пора возвращаться в строй и брать борозды правления в свои руки.
Леша тяжело вдохнул.
– Да что с тобой происходит? – продолжила я, но уже немного нервно, – ты же явно не болеешь. Что бы то ни было, ничто не стоит твоей печали, – говорила та, которая за последний год то и делала, что находилась в состоянии депрессии и меланхолии, но как по-другому поддержать его, – нужно собраться, взять себя в руки. Со всеми случаются неприятности.
– Дина! – он пронзительно
посмотрел на меня.Сейчас его глаза особенно выразительны, они очень красивы. На фоне черных как земля волос, глаза казались бездонным небом. Его синие глаза враз наполнились блеском. Леша резко встал и подошел к окну. Он тихо заплакал. Похоже, я переборщила с поддержкой. Мои последние слова были лишние.
– Леша, прости меня, я не должна была лезть…
– Дина… Ты ведь ничего не понимаешь!
– Возможно!
– Полина!
– Что?
– Поля ушла от меня.
– Тьфу, так ты из-за этого?! Та это не стоит того…
– Дина! – он ударился в плач, – Она очень серьезно больна, у нее рак. Поэтому она ушла от меня, – мое сердце ушло в пятки, – Она сказала… у нее скоро будет курс химиотерапии, она облысеет, станет некрасивой, поэтому не хочет, чтоб я видел ее такой… Сказала, что если это ее конец, то она не хочет, чтоб я запомнил ее в таком состоянии.
Такой ситуации я не ожидала. Что говорить человеку, у которого настоящее горе. Это и вправду не пустяки. Леша рыдал, а я стояла и не знала, что делать. Я подошла и обняла его. Он должен был выплакаться.
– Я не знаю, что делать? Как быть дальше?
– Подумай хорошо, что ты чувствуешь? Если ты ее любишь по-настоящему…
– Я … я люблю ее, люблю! Даже представить не могу, что ее вдруг не станет.
– Тогда не бросай ее! Ты сейчас ей нужен как никогда. Очень нужен.
– Она ведь сказала…
– Неважно, что она сказала. Она боится. Боится что ты не настолько сильно ее любишь, что ты не сможешь выдержать все это. Она боится, что ты сбежишь, и ей тогда по-настоящему будет больно, поэтому она и ушла. Ей очень нужна поддержка. Мне, конечно, трудно рассуждать, но в этом я абсолютно уверенна. Не бросай ее! Возможно, ты увидишь ее не в лучшем образе и не в самом подходящем виде, но если любишь, будешь любить ее в любом состоянии. – Я сама не выдержала и заплакала, я представила себя на месте Полины и испугалась.
– Думаешь, она примет меня?
– Каждому из нас нужна поддержка, необходимо чувствовать себя нужным. Ты очень нужен ей.
– Я тогда пойду! – он быстро вытер слезы.
– Иди!
Банальная вещь любовь, когда перед тобой стоит вопрос жизни и смерти, и самое обидное что ты сам не можешь решить этот вопрос. Тебе остается только верить и надеяться, что высшие силы, золотые руки врачей и сила духа помогут справиться с трагедией. Я искренне верю, что Леша вынесет все это, и не бросит Полину. Они преодолеют все!
Их история заставила задуматься над своей жизнью. Как глупо тратить свои дни, на мелочи и пустяки, такие как депрессия, хандра, печаль. Все так неважно и глупо, когда понимаешь настоящую цену жизни. Конечно, невозможно обойтись без разочарований, обид, боли, печали. Но…
Правило 20. Не тратьте на эти «мелочи», больше времени чем нужно. Некоторые расстройства не стоят больше 5 секунд, не тратьте на них весь день. Все имеем срок действия, в том числе и жизнь.
Из этого правила я вынесла для себя еще кое-что важное. Нет – депрессиям! Я дала сама себе обещание вычеркнуть эту остановку из своего маршрута, и больше никогда не останавливаться.