Шрифт:
Андрей Хуснутдинов
ДУРА
...о горнем помышляйте, а не о земном...
(апостол Павел)
Он стал бояться коридора, как расщелины в паркете, которая поглощала в детстве монетки. В двери коридора стучались покойники. Когда-нибудь набрякшая вакуумом туша корабля должна задавить эту живую воздушную жилку, округло пульсирующую по краю, когда-нибудь откроются эти двери, и забывшие о дружбе мертвецы сплывутся сюда - в немом и непостижимом стремлении к жизни, к тому, чем они были и что у них отняли таким жестоким молниеносным рывком.
Он знал, что опять окажется в этом противоположном
Прижавшись спиной к стене, Апст разминал кулаки, осматривался... Неожиданно полоска света вздрогнула, раздалась вширь, и дверь открылась. В коридор, хохоча, выскочила Лиза в незапахнутом халате. Апст отпрянул. Лиза, вздрогнув, хотела крикнуть что-то веселое, озорное, но темнота коридора сбила ее, она замерла, всматриваясь в какую-то точку, склонив голову набок и по инерции кокетничая с тем, чего еще не разглядела, то есть со всей неожиданной таинственностью низких стен.
Теплый, прочерченный в темноте прямоугольник комнаты ждал продолжения ее веселья, полы халата были готовы взлететь вот-вот, а тишина вспухала, и ее продолжение было томительным и серым.
Секунды три спустя, шарахнувшись обратно в дверь и едва не упав, Лиза испуганно закричала. Эхо понеслось по всей четырехсотметровой сводчатой анфиладе.
– Что?!- крикнул Максим.- Что?!
Ударили выстрелы. Со стены на Апста что-то посыпалось.
Случилось недолгое затишье, в котором звуки успели долететь до другого конца коридора и оивалиться, как в бочку.
– В следующий раз не промажь!- сказал Апст.
– Это я.
– Не промажу,- ответил Максим.- Идиот.
Апст вернулся к себе.
– Келья,- вслух подумал он.
Закрыв дверь, он подошел к иллюминатору и принялся отрывать от Heго подогнанные друг к другу куски пластика - иллюминатор был заколочен. В стеклянной броне, как в аквариуме, переливались несколько звездных былинок, и Апст долго, со злостью, смотрел на них. Он думал о своем ничтожестве, он сравнивал себя с уменьшенным в тысячи раз, проклятым Прометеем: вот он прикован к отвесной скале, к нему подлетает орел и тяжелым клювом бьет его в живот. Было хорошо, но - болела голова...
Чужим взглядом он обвел комнату и зажмурился. Помешкав, лег на диван, и опять представил: скала, цепи, орел... Время текло бесцветной тяжелой жижей..
Столовый автоподатчик выдохнул на поднос замерзший ужин в пластиковой посуде. Остатки неубранного обеда плюхнулись на пол, что-то потекло.
Апст не пошевелился. Голова болела сильней, боль отдавала в шею, и наконец, не выдержав, он застонал так громко, что не услышал звука отпираемой двери и не сразу увидел Лизу, которая неуверeнно мялась на пороге и поправляла и без того туго затянутый поясок халата.
– Не спишь,- задумчиво произнесла она.
Апст вздрогнул.
– Так на пороге и будешь держать?..
Не дождавшись ответа, она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Апст осмотрелся, повел плечами и пробормотал: - Ужин, пожалуйста Чай...
– Чай!- фыркнула Лиза. Поджав губы, она оглядела комнату,
и поморщилась - Пещерный человек - Присела на диван.– Исправимо.
– Что исправимо?
– не понял Апст.
– Милый, если ты хочешь покорить меня, то, пожалуйста, в первую очередь не будь деревянным. Ладно? Я говорю один раз.- Прищурив глаз, Лиза внимательно заглянула ему в лицо. Апст усмехнулся.
– Зачем ты приходил туда?
– Куда?..
– Дурак!..- Лиза отвернулась к иллюминатору.
Мизинцем она ковырнула простыню и свезла ее на пол, опять фыркнула.- Я ведь до аварии знала,сказала мягче, будто глотая лекарство.- Я еще тогда все знала...- Повернувшись к Апсту, улыбнулась.
– Скажи, ведь любишь меня? Ведь любишь? Да... Скажи да.
Апст сказал "да".
Тихо засмеявшись, Лиза отпихнула ногой простыню и дернула за поясок халата, распуская его.
– Какая же я дура.. Дура!
...Апст ощущал приятную опустошенность, однако сильно болела голова. Он тронул Лизу за плечо. Та лежала, отвернувшись к стене.
– Чего?
– Повела плечом, словно сгоняя муху.
– Голова болит.
– Больше ничего не болит?..
Апст услышал, что у нее дрожит горло.
– Ты что?
Лиза вздохнула.
– ... Болеутоляющее принести7 Или хватит?
– Таблетки есть?
Она не ответила. Она вдруг начала вздрагивать всем телом.
Апст с удивлением посмотрел на ее лоснящиеся потом, вибрирующие лопатки. Он взял ее за талию и хотел повернуть к себе, но Лиза сильным движением рванулась, выскользнула из рук и ткнула его локтем в грудь.
– Уйди,- прошипела сквозь слезы, и спина ее опять стала вздрагивать.
Повернувшись на бок, Апст закусил губу,- своим тяжелым клювом орел бил его не в живот, а в голову, в затылочную кость, в такт ударам сердца.
Через три дня явился Максим. В руке у него был пистолет, который он держал двумя пальцами за ствол Апст валялся раздетым на диване и обсасывал ледяной кругляшок чая.
– Какого ты черта?
– устало и невпопад спросил Максим.
Апст, занятый улавливанием мутных капелек, только поднял брови.
Максим присел к стене и потер глаза.
– Ты ведь не знал ее до аварии. Не видел... Она моя, Апст...
– Мне кажется, я знаю ее всю жизнь,- объявил Апст, обращаясь не столько к Максиму, сколько к мутному ледяному кругляшку.
– Вот-вот, зли меня,- вздохнул Максим.
– А ты гуманист... Гы спасешь ее от ада? Может, ты попросишь меня, чтобы я застрелился?
– Это был бы наилучший выход...
– Да? А мне плевать на твои лучшие выходы. Можешь - шлепни и возвращайся. Со спущенными штанами... Гуманно не получится.
– Она же ненавидит тебя.
– Она не говорила мне об этом.
– Она дура.
– Плюнь на нее.
Максим улыбнулся.
– А мне нравится,- сказал Апст.- Знаешь, мне нравится, что ты не лезешь на крышу... Просто: давай, Апст, застрелись, брат. Зачем ты уцелел, Апст? Ты лишний, Апст.
– Ты лишний, Апст,- повторил Максим.
Апст дососал ледышку и заложил руки за голову.
– Ты лишний, Максим. И слишком гуманный. Так тебе отвечает лишний человек Апст. Иди к черту.