Дураков здесь нет! Или приключения дракоши

— Шиарри?

Попугай робко сделал мне крылышком и снова завертел головой, отслеживая возможную угрозу.

— Я так понимаю, это и есть дракон? — заинтересовался птиц-Кристаннике. — Любопытно…

Попугай взъерошился.

— Что ж. Коллеги, в связи с опасностью положения предлагаю принять противоядие от морфо и вернуть наш истинный облик. Пользоваться магией в птичьем виде слишком сложно.

— Говорите за себя, — мрачно выдала наша вторая «птица». — Эта распроклятая смола — не «морфо», которая снимается специальным…

— Митта, вообще-то от смолки уже подобрано противоядие, — усмехнулся Кристаннике. — И в моем «сохране» есть пара доз. Так сказать, «на всякий санни». Я хотел сказать, на всякий случай.

— Так что ж ты молчал?! — возопила Митта и коршуном бросилась на «сохран» — мешок с припасами, висевший на спине мага. Крису пришлось снять его побыстрее самому, пока жаждущая переколдоваться птицечародейка не продолбила его самодельный рюкзачок прямо на спине.

— Митта!

— Потом! — отозвалась птица и, выкопав наконец нужное, стрелой унеслась в ближайшие кусты.

Я сердито дернула крылом. Конечно, сейчас не до этого, но вообще-то появившаяся у магов привычка приплетать «санни» ко всем недоразумениям явно набирала обороты.

Я своими ушами слышала от одного преподавателя «санни с тобой» — когда кто-то из студентов необдуманно пригласил Листика в теплицу с южными растениями. Подросшее творение юных чародеев, которое уже всерьез помышляло о женитьбе, тут же сцепилось с какой-то злобной плотоядной лианой. Теплицу пришлось чинить, и хорошо, что дело было летом.

Потом появилось выражение: «Это как-то по-санни», — промелькнувшее на одной беседе «воспитатель-плюс-три-пятикурсника», когда юные студиозусы очертя голову полезли в пещеру, где, по слухам, скрывалась парочка драконов из Дикой Стаи. Увы, слухи не лгали, помянутые дикостайные хулиганы действительно оказались в пещере и отнюдь не были рады тому, что их обнаружили. Помятые студиозусы с трудом утихомирили разозленных драконьих оболтусов, а педагоги потом еще полгода гадали, как им это удалось. И чего больше в этом деянии: отваги, везения или все-таки легкомыслия?

А теперь, леди Александра, извольте ознакомиться еще с одним выражением, связанным с вашим именем «на всякий санни». Надо же какая честь!

Если кто не понял, Санни — это я. Мое имя в сокращенном виде, под которым я засветилась в местном мире шесть лет назад. И ярко так засветилась…

Мягкий свист воздуха — не привычное хлопанье крыльев, а планирование для незаметного приземления, — на траву опускается черный дракон.

— Аррохи поблизости не видно, — лаконично сообщает Рэй. — Знакомых ориентиров тоже. Ты не хочешь сказать, куда именно нас зашвырнула?

Я только крыльями развожу. Местную географию выучить было негде.

— А как возвращать собираешься?

Повторно разводить крыльями не хочется, но учить меня переносам было некому, а переноситься наудачу? Я не такая дура.

— Хорошо. Что ты тогда знаешь? Может, хватит пушить мне хохолок, золотая? Нам все-таки лететь рядом. Рассказывай.

— Что?

Минималистом Рэй не был, и пристальный взгляд впился в меня, как налоговик в неплательщика:

— Все.

Все, естественно, я рассказывать не стала. В конце концов, сотворение мира или мое рождение в роддоме номер восемь его вряд ли заинтересует. К тому же папа учил, что информация — это не та вещь, которую можно разбрасывать направо и налево. А тут она вообще как лекарство. То есть передозировка не поможет, а угробит. Нам ведь и правда выбираться отсюда вместе. Значит, надо поаккуратнее. Про оборотничество, к примеру, лучше пока промолчать.

Когда из кустов послышался злой вскрик, я как раз подходила к своему семейному положению…

Но классическую обломную фразу «я замужем» пришлось отложить: из кустов, куда удалилась Митта, донеслось: «Хам!» — и чьи-то невнятные оправдания.

— Брысь!

— Но Митта…

— Сейчас же!..

Сердитый вздох, и из кустов как-то смущенно выныривает старик Гаэли, невнятно ворча что-то нехорошее о безголовых особах, которым принадлежность к женскому полу порой отключает и логику, и предусмотрительность, и даже научный интерес.

Гаэли неисправим!

Кусты между тем шатаются и ворчат, и даже, кажется, собираются призвать Гаэли обратно и простить ему «попытку подглядывать», но дед уже не реагирует. Он занят важным делом: ползает по поляне и осматривает все, что попадается ему на пути.

— Так вот. — Я собираюсь с мыслями и почти готова продолжить повествование, но Рэй прерывает меня на полуслове:

— Кто это?

О-о, а занятная штука это «морфо». Что процесс превращения туда, что обратно. Естественно, что дракон малость цепенеет от зрелища «пернатая мелочь превращается в человека».

И следующие три минуты я трачу на то, что разъясняю разницу между оборотничеством и процессом превращения объекта в другой объект под влиянием зелья или смолки.

Дракон слушает внимательно, не перебивая, а в конце мини-лекции только интересуется:

— То есть в вашей стае оборотни — это явление нормальное? Это уважаемые члены племени?

— Ты что-то имеешь против оборотней? — тут же ощетинилась я. — Какая кому разница, оборотень он или нет, если он ведет себя достойно?

— И они живут в стае? Не скрываясь?

А как еще они должны жить? Я как раз собиралась высказаться на тему моего собственного оборотничества, но в этот момент Кристаннике, уже принявший нормальный вид, вынырнул из-за дерева-переодевалки и принялся застегивать на талии широкий пояс.

— У тебя уже два человека? — прищурился Рэй.

— Не совсем.

— Я просканирую местность, — бросил Кристаннике и взмыл в небо не хуже дракона.

— Люди тоже умеют летать?

— Э-э…

На помощь мне пришли кусты: в этот момент они уже не просто зашуршали — затрещали, и на поляну выломилась Митта.

Митта?!

— Здесь кто-то есть!

Мы оцепенели. Особенно я. Нет, аррохи за ней не гнался. Просто…

Вы свою свекровь в купальнике из фиговых листьев когда-нибудь видели? Про мою даже не спрашиваю. А зря. Зрелище то еще…

Свекровь у меня мощного телосложения, так что листики (слава богу, не фиговые, а покрупней) на ее бюсте смотрелись… впечатляюще. Ниже шла юбочка из веток в том же стиле. А для пущего сходства с образом «я-Пятница-в-поиске-Робинзона-хлюпиков-не-предлагать» в руках свекровь держала невесть откуда взявшуюся, но весьма увесистую дубинку.