Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
– Только если позволишь… - робко заговорил советник.
– Ложись уже! И без твоих выходок!
– предупредила я.
Тай поклялся не приставать, лёг рядом, стараясь не прикасаться ко мне.
Больше мы не говорили. Молчали. В том шатре, наверное, закончился мир - так мне показалось, потому что окружающая темнота была безликой и бесшумной, безжизненной. А внутри маленького нашего пристанища, как ни странно, я чувствовала себя уютно…
На подушках действительно хорошо спалось, потому что сон сморил меня совершенно нежданно - как только голова утонула в мягком голубом шёлке. Помню был
Тай спал мирно, сладко, даже жалко было его будить. Так что трогать его я не стала. Между прочим, ночью он действительно вёл себя прилично. Зато я ворочалась с бока на бок и проснулась немало удивлённая. Советник лежал на спине, с мирным ангельским выражением на лице. Я же, на боку, умудрилась забросить на него ногу, руку и половину тела, уткнувшись головой в так хорошо пахнущее сиренью, крепкое плечо мужчины. Он только большим пальцем левой руки придерживал меня за кисть, покоящуюся на его груди. Если так посмотреть, то это ему в пору было смущаться меня.
Я встала, стараясь его не потревожить, натянула на ноги носки, сапоги, схватила ведро и пошла на улицу, - поздороваться с остальным миром, который ожил после ночи.
Вылив воду из ведра, я поставила его и стала заправлять рубаху в штаны. Оказалось, что единственным страдающим бессонницей был Кроха, сидевший у потухшего костра, с мрачным видом. Он лениво помахивал мечом. Интересно, кого он представлял в своей больной фантазии на месте несчастного полена, на которое то и дело опускалось лезвие?
– Караул несёшь?
– поинтересовалась я, подойдя ближе.
Кроха был явно не в духе: то ли голодным спать лёг, то ли кому-то в картишки проигрался.
– Он несёт!
– доморощенный богатырь дёрнул за руку, видящего третий сон стража. Тот никак не отреагировал, только на другой бок перевернулся и умастился удобнее, прижимая к сердцу пустой бутыль самогона.
– Понятно… - подумать только, и эти мужики день назад готовы были горло драть, доказывая, что мимо них в карауле ни одна муха не пролетит. Да тут, целое стадо вепрей могло пробежать, а им хоть бы хны. Нет, с мухами они справлялись хорошо - храп стоял такой, что жужжания и слышно не было…
– Как ночь провела? Теперь твоя очередь советнику грелку заменять?
– пробасил обозлённый парень, а меня словно водой окатило.
– Весело, - ответила я, стараясь свести всё к шутке.
– Я, он и ведро. Представляешь, он у вас извращенец оказывается…
На Кроху моё чувство юмора не произвело никакого впечатления. Ни одна мышца на его мрачной физиономии не дёрнулась.
– Не смешно!
– Кроха подскочил на ноги, бросил меч, и надвигаясь на меня разъярённым быком, заставил пятиться. Я задрала голову, чтобы поглядеть на него.
– Тебе понравилось с ним? Будешь теперь вместо этой вашей..?
– Что на тебя нашло? Ты, что лез на дерево, да с дуба рухнул? Что ты мелешь?
– Он даже не подумал успокаиваться, и напирал с ещё большей силой, что меня совершенно взбесило и я не выдержала: - Да если между нами что-то и было, стала бы я об этом на весь лес орать. А с тобой это обсуждать вообще не собираюсь!
– А ты значит ложишься только с вельможами?
– ерепенился верзила, выходя из себя. Я ждала, когда у него пена изо рта пойдёт - бешенство объяснило бы такое поведение. Но признаков предполагаемой болячки не проявилось.
– Ах ты!..
– Доведённая до приступа бешенства (болезнь явно перекидывалась по воздуху), я вмазала Крохе смачную пощёчину, несмотря на то, что ради сего мне пришлось подпрыгнуть. Его не осчастливило рукоприкладство с моей стороны, и две здоровенные ручищи схватили меня за ворот, подняли и встряхнули.
– Пусти немедленно!
– промычала я трепыхаясь в воздухе, когда меня как тряпичную куклу оторвали от земли.
– Доброе утро!
– прервал нашу милую утреннюю беседу грозный голос советника. Как молния средь ясного неба, он разорвал в клочья ссору.
Кроха резко выпустил меня из рук, и я грохнулась на траву с высоты своего роста прямо к ногам советника, тактично подавшего мне руку. Выразительно злобным взглядом он осмотрел причину моего падения.
– Угу… - брезгливо кивнул ему великан и снова уселся на бревно возле костра, продолжая с ещё большим увлечением долбить мечом по полену.
– Как себя чувствуешь?
– участливо поинтересовался Тай, то и дело неодобрительно поглядывая на Кроху, что-то бормочущего за моей спиной и противно лязгающего оружием по деревяшке.
– Лучше. А ты?
– потирая больное место ответила я, сама же помышляла, как отомстить переростку. Может навоза ему в сумку насыпать?
– Тоже хорошо. Только весь пропах твоей мазью… - Тайрелл оттянул угол куртки и принюхался. Отвратительным запах ему не казался и нос он не морщил, но для приличия покапризничал.
– Конечно, это тебе не запах сирени!
– брякнула я, и глаза советника сощурились, отыскивая нечто на моём лице. И найденное ему понравилось. Тай заулыбался ещё шире.
Откуда ни возьмись, а конкретнее - с лежака в десяти шагах - появилась Фая. Габаритная амазонка вписалась между нами. От её искрящейся улыбки во всё лицо я сразу нахмурилась. Счастливая, как удав после обеда, она с ног до головы осмотрела советника, потом схватила его за руку и начала трясти с благоговейным глупым выражением, приговаривая:
– Спасибо! Я так рада! Так рада! Вы просто… - не найдя подходящих слов, Фая бросилась обниматься.
Тайрелл, не сумев вовремя отойти в сторону, бросил на меня испуганный вопросительный взгляд, терпя крепкие объятия амазонки. Я показала, что тоже считаю подругу сумасшедшей, и новизны в этом нет!
Расправившись с советником Фая переключилась на меня. Но я была проворней и увидев, что медвежьи объятия распростёрты для следующей жертвы, постаралась избежать этой страшной участи - быть задушенной собственной подругой. Быстро отскочила влево. При второй попытке пришлось спрятаться за широкой спиной Тайрелла.
– Что на этот раз тебе приснилось?
– Фая остановилась, встретилась взглядом с Таем, но отвечать не стала.
– Поздравляю!
– загадочно попрощавшись, амазонка развернулась и приплясывающей походкой отправилась обратно к лежаку, собираться в дорогу.