Дурманящий запах мяты

– К нему?
– недовольно нахмурился друг, и я, наконец, подняла на него мокрые глаза.
– Да, зацепил он тебя серьёзно! Ран вроде не видно, но тут, - и он похлопал себя двумя пальцами по груди, - тут шрам останется. Но от подобного никто не умирал. Так что не кисни!

Вампир внезапно перевёл взгляд на кружку, поживал губы, а потом тихо проговорил:

– Наверное, ты тоже оставила метку в его сердце, если он пошёл на такой подвиг - обмануть заказчиков. Спорю, вернулся сейчас на судно, рассказал всем байку, как дрался с целой армией телохранителей жертвы и только и смог, что удрать раненым.

При упоминании о ране Лазурита, пришлось опустить глаза. Слёзы подло норовили брызнуть фонтанами, а истерика затянуться.

– Денег он за не исполненное не вернёт. Он же пират, как-никак. Так что думаю, всё будет в порядке!

– ободряюще подмигнул Шелест.
– Ты единственная, кому он сделал такой драгоценный подарок: кровь и золото. Парень влюбился!

Как ни странно, но последние слова друга немного меня успокоили. Даже румянец бодренько полыхнул на щеках. Вампир рассмеялся, отпил кваса, скользнул по переполненному залу взглядом, а потом вообще озорно подмигнул мне, расплываясь в гаденькой ухмылке.

– Кстати, о твоём вопросе. Ну, о месте.
– Напомнил Шелест.
– Оглянись назад и ответь на него сама!

Коварное предложение пробудило во мне любопытство. Я повернулась и увидела в дверном проёме Тайрелла. Серьёзные и колючие зелёные глаза смотрели прямо на меня, обижено, будто в чём-то обвиняя. Взглядом мазнули по серьге в моём ухе.

– Чего это он?

– Вообще-то, - ехидно начал вампир.
– Он в таком настроении (весьма печальном и раздражительном) уже вторые сутки подряд. Тебе ведь некогда было! Ты же была занята нашим бравым пиратом!

– Ты чего?
– пнула его в колено под столом я, но подлый упырь очень вовремя передвинулся на другой край лавки, уступая место советнику. Так, что носком сапога моя нога очень болезненно поздоровалась с коленом Тая. Тот сцепил зубы от боли, но не проронил ни звука.

– Очень мило!
– фыркнул он.
– Я тоже рад тебя видеть! Тебе объявили амнистию?

– А тебя кто-то укусил в то место, на котором сидишь?
– сорвалась у меня.

Его глаза опасно сузились, предвещая скандал. Мне вдруг стало интересно, насколько возможно вывести господина советника из себя и уже выстроила план подрыва его терпения. Шелеста, по-видимому, тоже одолевало любопытство, потому что он даже не подумал меня останавливать.

– А ты этим же местом, судя по всему думаешь!
– выдал свирепеющий с каждой секундой Тай.

– Ого!
– обрадовался вампир, усаживаясь удобнее и смакуя квас.
– Продолжайте. Так интересно смотреть, как вы ссоритесь!

Советник медленно, как змея, готовящаяся напасть, скосил глаза на него, фыркнул и резко вскочил на ноги. Затем буквально вылетел на улицу. Тень поднялся, взглянул на меня вопросительно, мол: чего это тут происходит? Я пожала плечами, но решила проверить действительно ли господин советник рехнулся. Вампир тихо хихикал, наслаждаясь устроенным показательным выступлением заезжих шутов в нашем с Таем исполнении. Заметив, как я поднимаюсь просто пожелал удачи. К чему она мне, я так и не поняла. Но уверенно преследовала Тая по улице, периодически доставая его воплем: "Эй! Ужаленный! Тормози! У тебя уже подошвы дымятся!" Тень умудрялся при этом пару раз обогнать советника и вернуться ко мне. Даже решил облегчить мне труд и задержать упёртого торопыгу, цапнув его за штанину. Благородный порыв увенчался отборной руганью рухнувшего Тая.

– Ушибся?
– склонившись над пыльным мужчиной едко поинтересовалась я, и его совсем понесло... прямо по улице, на бешеной скорости. Можно было повторить попытку добить несчастного, но для этого догнать, а мой интерес к его персоне как-то резко и бесповоротно погас. Причиной тому - интереснейшая драка в проулке у торговых рядов. Там очень сердитой пятёрке бандитской наружности противостоял высокий, немного худощавый, на мой взгляд, мужчина.

Подумаешь, драка! Сказали бы многие. Но! То с каким достоинством и превосходством одиночка управлялся с нападками чем-то недовольных дядек - выше всякого восхищения. Во-первых, на его лице не дрогнул ни один мускул. Шелест неоднократно говорил мне: "Бойся врага, который не показывает своих эмоций, усталости и злости!". Ведь никогда не знаешь сколько силищи прячется в таком вот хладнокровном и расчётливом существе. Во-вторых, двигался мужчина чётко, точно, проворно, едва уловимо. В-третьих, он не вынимал меч из ножен! Хотя он у него имелся и болтался за спиной. Против клинков, дубины и топора отчаянный воин отбивался посохом, то и дело раздавая тумаки неповоротливым головорезам. Те же, дебилы, не оставляли желания хотя бы ранить его, исходя на бешенство. Я бы на их месте просто отошла в сторонку и задумалась. Кстати, для меня осталась загадкой причина, по которой воин не решался оголить лезвие своего оружия. Неужели считал пятерых бандитов не достойными обагрить кровью его меч? Или он настолько самоуверен в своём превосходстве, что надеется справиться исключительно палицей? Ну ладно, таким очень увесистым посохом... Но что это меняет?!

Мужчина, продолжая сохранять невозмутимое спокойствие, и не меняя позы "гордого ястреба", практически танцевал в опасном круге. Его длинные чёрные, как смоль волосы, сплетённые в тугую косу, метались хвостом скорпиона, раздавая пощёчины наглецам, позарившимся на его покой.

Тонкие черты лица, полные величественной строгости, искривлённые в презрительной усмешке губы, глаза, на миг сверкнувшие каким-то потусторонним огнём... Не знаю, почему, но меня это зрелище настолько зачаровало, что я остановилась, любуясь неравным сражением уже вполне удачно грозящимся окончиться в пользу прекрасного незнакомца.

– Чего ты?...
– раздался рядом голос, выводя из транса созерцания. Горемычный мой советник, оттаял и вернулся, заинтересовавшись пропажей надоедливого "хвоста" в лице наглющей амазонки и её волка.

– Мастер!
– с примесью зависти и уважения, причмокнула я, и вовремя схватила Тая.
– Стой! Подумай! Тебе понравится, если кто-то помешает твоей забаве?

– Какая забава?!
– возмутился он, несколько испуганно оглядываясь на происходящее.
– Пять на одного! Это же не честно! Ему нужно помочь!

– Согласна!
– кивком подтвердив его мысли, я подняла увесистый камень и прицелившись метнула. Поразила замешкавшуюся в замахе с топором цель. Очень плешивая и удивлённая "цель" смешно закатила глаза, пытаясь рассмотреть, какая же птичка так увесисто приложила его по голове? Так и не увидев летучей твари "изгадившей" ему лысину, дяденька завалился на бок. Отдохнуть решил! А почему бы и нет? Пусть проспится! Авось перестанет на людей кидаться.

В этот момент, заметив, как один противник грузно осел на землю, мастер краем глаза оценил нашу с Таем застывшую композицию "Двое в проулке не считая собаки... то есть волка", и неожиданно подмигнул. Лирическое отступление завершилось быстро. Поймав второе дыхание он расправился с четырьмя головорезами, аккуратно приложив кого об стену, кого об колено, и с чувством настоящего художника ухитрился утрамбовать все пять тел в произведение, названное мною лично "Куча-мала", рядышком с горой мусора. Очень символично! Впрочем, там им и место.

– Обалдеть!
– выдавила из себя я, минуя цепкие руки советника, на пути к поразившему моё воображение человеку. А он сначала скосил серьёзные глаза на Тая, потом глянул на волка, как-то совсем тепло и нежно, по-отечески, что ли, и в финале - удостоил чести меня.

С кончика языка уже срывались накатившие вопросы, но прежде, чем я хоть один озвучила, позади мастера раздался встревоженный, чуть капризный женский оклик:

– Локай! Ты опять оставил меня одну!

Мужчина в миг сменил суровую, отчуждённую и холодную маску на лице, более живой и чувственной. Медленно обернулся, и мы все смогли лицезреть невысокую красавицу в фиолетовом плаще, стоявшую немного позади мужчины. Из-под капюшона волнами струились тёплого каштанового цвета волосы, ниспадающие чуть ли не до колен. Пухлые губы по-детски выпятились, выказывая всё недовольство поведением спутника. Фиалковые глаза сверлили мастера из-под насупленных идеальных чёрных бровей.

– Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты...
– она запнулась, и наконец, обратила внимание на нас. Негодование пропало, и сия дамочка ни с того ни с сего бросилась обниматься. Я опешила, когда меня тискали в объятиях. Хотя секундой спустя моё недовольство улетучилось, а его место заняло приятное чувство чего-то родного, кровного, дорогого и приятного. Женщина немного отодвинулась, оценила моё замешательство и глупейшую улыбку. Затем посмотрела на Тая и Тень, мило им улыбнулась. Встав по правую руку от молчаливого воина, представилась: