Дурманящий запах мяты

– Ты оживил его?
– вырвалось у амазонки.

– Не совсем!
– тяжело вздохнул маг.

– А...
– не успела ничего сказать Селена, как спасённый набросился на своего воскресителя с тумаками, схватил его "за грудки" и принялся трясти.

– Ты что натворил?!
– вопил не своим голосом ребёнок.
– Кто тебя просил?! Да, ты... Ты!..

Селена внимательно всматривалась в бесноватого. Кого-то он ей напоминал. От шока она раскрыла рот. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

– Чего уставилась?
– рявкнул на неё малыш-утопленник.

– Это ты... его вселил в тело ребёнка?
– догадалась Селена, свирепея от собственной смекалки. Теперь полуживого мага трясли двое, попеременно отпуская затрещины по, итак не соображающей, голове волшебника. У него не было сил сопротивляться - уж слишком много отобрала эта манипуляция с переселением душ. Поэтому терпел. А если бы была возможность - раскидал бы обоих и наложил заклятие молчания. Как же ему хотелось тишины! Той самой тишины, которая долгое время замещала ему друга, пока он не попросил одну сумасшедшую амазонку стать его телохранительницей.

– А что мне оставалось делать?
– отмахнулся от них Мойрус, отползая в сторону.
– Дух ребёнка вернуть было нельзя. А тело нам пока пригодится. Отстаньте от меня!

– Ну, ты и скотина, Мойрус!
– процедила сквозь зубы Селена.

– Хуже!
– поддержало его собственное творение, сверкая злобными глазищами.
– Он хуже тех бездушных, которые за нами гоняются!

– Вот такого, вам придётся меня терпеть, если я не умру прямо здесь!
– промычал не обращая внимания на спутников маг.
– Помогите мне подняться и, идёмте, искать ночлежку. У нас завтра очень тяжёлый день.

Несмотря на позднее время, троице удалось пройти через постовых города, носившего название, Южные Врата, потому что некогда отсюда открывался ход к острову, где некогда обитали драконы. Компания отыскала дешёвый постоялый двор.

Глава 8. Дворец легендарного правителя

и странности коронованной персоны.

Большой светлый замок приковал к себе внимание амазонки. В таком месте она была впервые, и теперь тщательно скрывала интерес. Хотя она не столько рассматривала окружающие её колонны, гобелены и прочее, сколько задавалась вопросом: почему маг заставил её одеть такой откровенный наряд. Рядом шёл демон, ухоженный, расчёсанный и, ворчащий по поводу добровольно-принудительного превращения в человекоподобное.

– Как же я вас обоих...
– не успокаивался Шисей. Огляделся по сторонам, и более злорадно добавил: - Обеих ненавижу!

– А ты знаешь, что делают взрослые с маленькими и непослушными детками?
– заговорщицкий тон амазонки демону не понравился сразу, его глаза окрасились в огненно-красный цвет.

– В угол их ставят! В угол! А тут углов - выбирай любой!
– широким жестом Селена позволила выбрать собственноручно место наказания мальчишке-пажу. Ребёнок в прямом смысле слова начал закипать. Когда у него из ушей пошёл пар в перепалку вмешался маг.

– Замолчите оба! У нас с вами здесь очень важное дело!
– гаркнул на спутников волшебник, и эти двое переключили всю нерастраченную гневную энергию на него, так что Алактус уже трижды пожалел, что влез в столь интеллектуальный разговор.

– А ты не объяснишь, почему в платье оделся?
– ехидно поинтересовалась амазонка.
– Соблазнить кого собрался?

– Да, собрался!
– честно признался колдун, вспоминая, не напутал ли чего в заклинании перевоплощения, и лишний раз оглянулся на зеркальную поверхность рыцарских щитов, развешанных на стенах.

– Фух, бороды не видно!
– успокоившись, вздохнула блондинка, любуясь миленьким личиком юной златовласой девы в отражении.

– Странные у тебя э... фантазии!
– рассмеялась амазонка и её издевательский смешок перекинулся на кудрявого мальчишку, в глазах которого снова заполыхало демоническое пламя. Но теперь злорадно весёлое.

– Заткнитесь!
– приказала стройная, пышногрудая девица, и снова повернулась к блестящему щиту, поправляя причёску.
– А то я заставлю вас молчать!

– Не переживай, Алактина, ты из нас самая красивая...
– не унималась амазонка, беспардонно похлопав по плечу красотку.

– И самая женственная!
– хихикнул мальчик, одёрнув подол юбки своей хозяйки, открывая на обозрение мужские истрёпанные сапоги здоровенного размера, которые носила красотка.

– Всё!
– не выдержал Алактус, угрожающе сложив пальцы для магической манипуляции.
– Сейчас вы оба заглохните надолго!

– Дамы?
– вмешался в перепалку камердинер, оценивающе оглядев сначала раскрасневшуюся блондинку, показывающую брюнетке какой-то явно неприличный жест, а потом и вторую женщину.
– Его Величество готов вас принять! Будьте вежливы и поклонитесь, когда войдёте. Не поднимайтесь и не смотрите на него, пока он сам этого не дозволит! Не заговаривайте, если вас не спросят!

– А если он будет молчать весь день? Мы, что так и будем сидеть на полу?
– буркнула амазонка, которой никогда не нравились слишком уж сковывающие правила приличия и весь этикет большого двора.

– Молчи! Говорить буду я!
– больно дёрнул её за руку маг, и снова с безмятежной улыбкой повернулся к камердинеру, явно посчитавшему девиц чокнутыми.

– Графиня Алактина Пригожая, и её спутники, - всё же провозгласили за дверью о прибытие гостей, и троица шагнула в огромный зал.

Блондинка шла быстро и, гордо вскинув голову, как самая настоящая леди из богатой семьи, воспитанная в суровых условиях какого-нибудь женского монастыря. Двое её спутников: маленький мальчик-паж и строгая, хмурая статная охранница - не отставали, но держались более скованно, от не привычки. Потому и привлекали внимание перешёптывающихся придворных. Селена чувствовала себя глупо: с оружием сюда не пускали, маг не признался, о чём именно хотел говорить с королём, соответственно выстроить какую-то определённую линию поведения, кроме как позорно стоять в сторонке и хлопать ресничками, женщина не могла. К тому же, она подозревала, что Мойрус задумал авантюру, и она должно болезненно аукнуться или откликнутся по их итак многострадальным мягким местам.

Они шли, в центре всеобщего внимания придворных дам, и Селена отмечала, что именно женщины преобладают в зале над мужским обществом. Она поражалась пышности и красоте их убранств, и при этом думала о чрезмерной вульгарности моды. От этого становилось ещё неприятнее, потому что утром маг заставил амазонку напялить какое-то безумное платье с рюшами и оборочками. Правда, после нескольких грубых слов, описывающих все мысли женщины по поводу наряда, колдун махнул рукой, отстав с уговорами. Селена напялила привычные штаны, рубаху и куртку, но стоило выйти за порог и, как в одном из отражений, опознала то самое платье на себе, которое несколько мгновений назад разорвала в клочья. Алактус сыграл с ней злую шутку и напустил на костюм амазонки чары, превратив его в платье. Успокаивало только то, что наведённый морок должен был развеяться к 12 часам ночи, да и меч скрывал искусно. А по поводу женского общества среди придворных, намного позже, Мойрус объяснил: по мнению короля, дамами легче управлять, поэтому их так много во дворце. Однако с любовницами Добран Златоусый всегда был строг и даже жесток, потому что знал - желание власти со стороны якобы слабого пола гораздо крепче, чем у мужчин, да и пойти они могут на самые отчаянные меры, чтобы добиться своего. Женщины страшны в гневе, и поэтому любовницы короля каждый раз менялись, с периодичностью раз в месяц, если не чаще. Дворец они покидали со знатными подарками.