Дурная компания

– Ирэн, - обратился мужчина к строгого вида даме, сидевшей за перегородкой.
– Может быть, вы сможете объяснить ей, что к чему. Мистер… - он поглядел на меня.
– Я менеджер этого здания, Ник. Нам необходимо поговорить.
– На лице у него вдруг появилось какое-то брезгливое выражение.

Мы прошли в его комнату.

– Насколько я понимаю, - начал Ник, - вы сняли квартиру на десятом этаже. К сожалению, ваш хозяин нарушает порядок, установленный в этом здании. Вы, наверное, уже обратили внимание на то, что дом этот не совсем обычный…

– Да, - осторожно ответил я.

– Мой долг и обязанность ознакомить вас с правилами внутреннего распорядка. Прошу иметь в виду, что правила эти необходимо строжайшим образом соблюдать. В противном случае мы будем вынуждены рассмотреть ваше поведение на собрании домового комитета. Вы понимаете?
– Он с какой-то брезгливой гримасой посмотрел на меня.

– Да, конечно, не волнуйтесь, мы не создадим вам никаких неудобств.
– Я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Наш дом, - Ник многозначительно посмотрел на меня, - является объединением владельцев кондоминиумов и управляется двенадцатью комитетами жильцов, избираемых тайным голосованием на ежегодном общем собрании членов дома.
– Он поморщился и достал толстую пачку бумаг.
– Комитеты самоуправления состоят из комитета по безопасности здания, комитета по хозяйственным вопросам, комитета по управлению двориком, комитета по гаражу, комитета по социальным вопросам, комитета по финансовым вопросам … -голос его поднимался и опускался, а пухлый палец следовал по листам бумаги.
– Прошу вас срочно ознакомиться с распорядком и расписаться. Вами займется комитет по социальному приему новых жильцов. Вообще-то у нас принято не принимать никого в дом до знакомства с ним ведущих членов комитетов и обсуждения кандидатуры на общем собрании комитетов. Но ваш хозяин грубо игнорирует наши правила. Что поделать, мы не можем лишить его частной собственности и надеемся, что вы поймете всю ответственность сложившейся ситуации.
– Ник поджал губы и внимательно смотрел на меня.
– Учтите, -продолжил он.
– Жильцы нашего дома люди в основном пожилые, поэтому вы не имеете права шуметь. Хочу отметить, что шуметь запрещается не только вечером, но и во время тихого часа. вы не имеете права никого приводить в дом без тщательной проверки его личности и записи в книгу посетителей. Особо обратите внимание на …- и он назвал какой-то незнакомый мне термин, напоминающий по своему произношению "Манай".- Вот наши правила по уходу за манаем.
– Он достал из шкафа толстенное руководство и торжественно вручил его мне.
– Прошу вас привести ко мне вашу жену и ребенка в первый же день их приезда, так как я обязан их проинструктировать.
– Ник снова брезгливо сморщился, словно в ожидании предстоящего инструктажа.

Я с трудом дотащил до лифта гору бумаг, которую мне предстояло изучать. За время моего разговора с менеджером на стене лифта появилось объявление. Первым пунктом было извещение о смерти жильца с пятого этажа и выражение соболезнований его жене. Вторым пунктом было поздравление миссис Грин с седьмого этажа по поводу ее стадесятилетия. В третьем пункте жильцов дома извещали о моем появлении на десятом этаже и информировали о своевременном проведении со мной инструктажа и проявленном мной понимании традиций дома и правил внутреннего распорядка, которыми так гордятся жильцы.

Я вошел в квартиру и бросил ненавистную пачку бумаг на пол. В руках у меня остался только тоненький циркуляр, заинтриговавший меня частым упоминанием непонятного слова "Манай".

"Манай, - прочел я, - является важным и неотъемлемым архитектурным элементом здания, обеспечивающим его устойчивость, гармоничность и безопасность. По решению домового комитета объединения владельцев Кондоминиумов города Литтл-Три, манай объявляется предметом особой ценности и заботы жильцов. Комитет просит жильцов дома в случае возникновения проблем с манаем немедленно извещать администрацию и полицию города Литтл-Три. Запрещается: красить манай, просверливать дырки в манае, затыкать манай материей, препятствующей выполнению манаем своей важной функции…"

Я с ужасом захлопнул руководство. Самое интересное, что слова этого я так и не нашел ни в одном словаре, а спрашивать у Ника, что это такое, было как-то неудобно…

На улице стемнело. Я подошел к застекленному окну. Внизу открывался вид на вечерний Литтл-Три. Вдалеке мигали красные лампочки маяков на вершинах лысых выжженных гор, над которыми как светлячки сновали десятки самолетов. Поближе к дому шумели деревья, и переливалось море огней. Далеко внизу по улице ходили люди, проезжали автомобили, и бурлила ярко освещенная центральная улица. Она стрелой уходила в темноту и терялась среди далеких огоньков где-то в восточной части города. Я приоткрыл окно, и в комнату ворвался свежий ночной воздух.

"Бух" - неожиданно громыхнуло вдалеке и я увидел вспышку. "Бух" -раздалось снова. В восточном секторе явно происходила перестрелка, совершенно обычное дело по вечерам. Практически каждый день, начиная часов с десяти вечера, оттуда доносились глухие раскаты. По выходным разборки обычно активизировались.

"Бух-Бух-Бух-Бух-Бух" - раздалась ответная очередь. Некоторое время на улице было тихо, затем снова полыхнул огонь, и донеслось эхо выстрела.

"Отстреливается," - понял я. "БухБухБухБухБух" - на этот раз очередь была особенно ожесточенной, и наступила тишина. По-видимому, одним обитателем Восточного Литтл-Три стало на свете меньше. Словно в подтверждение этих мыслей, на улице раздался вой сирен, и по центральной улице пронеслись полицейские машины. Стены квартиры озарились голубыми отблесками их мигалок. Через пару минут снова раздался вой сирен, только на этот раз мигалки были ярко-красными, и по улице в обратную сторону прокатили несколько машин скорой помощи. Они неслись в знаменитый медицинский центр, расположенный в не менее знаменитом университете.

Я каким-то шестым чувством понял, что буду наблюдать эту картину каждый вечер и должен привыкнуть к вою сирен и блеску маячков. Начало самостоятельной жизни в Литтл-Три было весьма многообещающим.

На следующий день я рассказал Андрею о своей удаче, умолчав впрочем об оживленных старушках и о неприветливом управляющем. Не прошло и получаса, как у меня на столе зазвонил телефон.

– Алло?
– я вслушивался в шумы, и вдруг откуда-то издалека ворвался голос Ефима.

– Молодец, - Ефим говорил по-русски.
– Это Ефим, не узнал меня? Плохо слышно, да? Это я из машины звоню. Мне Леонид только что рассказал, что ты квартиру снял в многоэтажном доме. Молодец, всем им нос утер! Я этот дом знаю, когда-то хотел там несколько квартир купить. Отличное место, тихое и дом солидный, со швейцаром, не то что они все в курятниках ютятся. Я Леониду сказал, пусть придет с женой, посмотрит, как люди живут! Молодец! Я тебе со следующего месяца зарплату повышу, чтобы было чем за квартиру платить, скомпенсирую. Ни в чем не стесняйся, понял?

– Да, Ефим, да, спасибо!
– я был потрясен таким поворотом событий.

– Ничего, все нормально!
– Ефим был радостен.
– Всем им фигу показал. А Леня мудак! Ну что он живет в своем сарае? Ему давно уже пора дом покупать, снимает черт его знает что! Я приеду квартиру твою посмотреть, пустишь меня?

– Да, да, конечно Ефим, о чем Вы говорите!

– Молодец, молодец! Поздравляю, хорошо начал!
– Ефим повесил трубку.

Через минуту у моего места появился какой-то униженно-смирный Леонид. Его вид заставлил меня предположить, что сидящая внутри него часовая пружина полностью сорвалась со своих винтиков и раскрутилась до конца.

– Ефим с тобой говорил?
– спросил он одновременно утверждающе и заискивающе.
– Ты знаешь, он просил меня посмотреть на твою квартиру. Поехали прямо сейчас, я жену подхвачу. О кей? Ты молодец, он очень хорошо отзывался о твоем выборе.
– Леонид вызвал Андрея и снова преобразился.
– Мы сейчас уедем.
– решительным тоном сказал он.
– По приказанию Ефима… А ты не давай спуску людям, проконтролируй, чтобы работали получше.

Мы вышли на улицу и сели в машину. Леонида будто подменили. Он был воплощением приветливости, с интересом расспрашивал меня о моей предыдущей работе, жизни в Израиле, а также рассказывал о себе.

– Надо тебе постараться хорошо работать, - мягко, по-отечески объяснял он.
– Ефим это в людях очень уважает, да и компании будет полезно.

Мы подобрали Валю, с каким-то странным завистливым блеском в глазах посмотревшую на меня, и подъехали к легендарному зданию.
– "Где же у него манай?" - подумал я. У входа в дом полный негр в ливрее запихивал в огромный кадиллак старичка на инвалидной каталке. Каталка была автоматической, и старичок, нажимая на кнопки, игриво пытался удрать и пускал слюни.

– Ну, ты молодец, - Валя говорила неестественным, сладковатым и даже слегка упавшим голосом.
– Какой балкон огромный, а какой вид! Правильное место.
– Она с завистью оглядела салон, и мне стало не по себе.

– Да, хорошая квартира и дом отличный. А вид-то какой! Правильное место, правда Валюша?
– Леонид оживленно бегал по пустым комнатам. Неожиданно у него в кармане зазвонил переносной телефон.
– Да, да Ефим, мы уже на квартире, да смотрим. Дом? Нет, еще не купили. Нашел дом? Отлично, сейчас выезжаем.
– Он оторопело посмотрел на меня.