Дурная кровь (редакция 2003 г)

Вагнер с Питерским гостем, дородным мужиком лет сорока, носившим странное прозвище Корень, приблизились к нам с Верой. Предводитель тусовки с искреннем интересом выслушал безобразно фальшивую речь Веры о том, что она «балдеет» от байкерского движения, что мотоцикл для нее – это «символ свободы и романтики», мол, она безумно рада познакомиться с таким известным в байкерской среде человеком и мечтает однажды стать полноценным членом клуба. Далее Вера начала откровенно пускать слюни по поводу питерского гостя, но это было уже из ряда вон даже для Вагнера – тот остановил ее легким жестом руки и повернулся ко мне.

– Меня зовут Па…

– Это Доктор, – перебила меня Вера. – Он просто еще немного стесняется называть свое погоняло здесь, все-таки малознакомые люди…

– Окей, окей, – мягко прервал ее Вагнер. – Но, мне кажется, парень выскажется самостоятельно. Так ведь… Доктор? Тебе тоже нравится байкерское движение?

Я снова оказался на перепутье. С одной стороны, мое мнение насчет мотоциклистов нисколько не изменилось, то есть, как и прежде, оставалось неодобрительным. С другой, я не хотел обидеть человека, который понравился мне своей человечностью. И я решился.

– Если честно, никакой я не байкер, а, можно даже сказать, противник мотоспорта. Я совсем не разбираюсь в мотоциклах и не хочу в них разбираться. Скорее уж, когда-нибудь мне придется разбираться в самих мотоциклистах… после аварий, – тут я, конечно, переборщил, но сама фраза мне понравилась. Увидев непонимающий взгляд предводителя, мне пришлось пояснить. – Я учусь на врача. А здесь оказался случайно, подруга затащила.

Вагнер широко улыбнулся.

– Ты молодец, – он похлопал меня по плечу. – Каждому свое место в жизни, не правда ли? Важно понимать это, и принимать. Кто-то тяготеет к уюту, спокойствию, определенности. Для нас же главное – это романтика, ощущение свободы… ради такого можно многим поступиться.

Мимо нас с довольным выражением лица пронесся Бегемот на своем Урале Соло. Глядя ему вслед, Вагнер добавил:

– Ведь байкеры сумасшедшие по своей сути люди: нам нужны дорога, скорость, ветер в лицо и приключения. То, что для других лишь ревущая и пышущая дымом машина, для нас – ключ к жизни и, одновременно, музыка, идущая из глубины души. Говорят, что мы какие-то не такие, не от мира сего, понимаешь? И они правы, ведь нам подавай первобытное наслаждение, а обычные люди страшатся этого. Инстинкт самосохранения никогда не позволит им доверить себя машине и рисковать жизнью только, чтобы почувствовать пьянящий адреналин. Если угодно, нами движет живой азарт, интерес к постоянной борьбе с демонами, как вокруг, так и внутри себя. Мы живем этими чувствами.

… Три! Два! Один! Пошел!!!

Следующий час был насыщен зрелищами. Байкеры успели посоревноваться в дрэгрейсинге, скоростном заезде на короткую дистанцию, в ходе которого одновременно стартуют несколько мотоциклов и наперегонки несутся к финишной черте, побороться на руках (армрестлинг), «погоняться» на самого медленного и пометать дротики на ходу. Вера не отставала и носилась вместе со всеми, ввязываясь в любые, порой самые идиотские конкурсы. Я часто оставался в одиночестве, но старался не выдавать своей обиды. Если Вера и хотела что-то в очередной раз проверить, то я до сих пор не понимал, что именно.

Людям было весело, о чем свидетельствовал большой наплыв зевак на набережную, но торчать здесь дальше становилось опасным. Нашей компанией уже дважды интересовалась милиция, и Вагнер едва с ними поладил. Да и ребята, опьяненные вниманием толпы, перестали чувствовать грань дозволенного: поступило предложение метать дротики в наполненные водой презервативы, начались пивные конкурсы, мотоциклы все чаще вырывались за пределы набережной, и кое-кто (не трудно догадаться, кто именно) уже успел прокатиться с пустой коляской вверх-вниз по ступенькам Драмтеатра.

Лидер принял решение выехать за город. Как я понял, «пикник на природе» планировался изначально и не был сиюминутным решением. Но все же стоило поторопиться, так как наши байкеры, непривычные к массовым мероприятиям, совсем потеряли голову. Питерский гость заметил, что у них, в городе на Неве, где мотоциклистов собирается на порядок больше, вот уже несколько лет подряд праздники проводятся более организованно. Люди заранее договариваются с милицией и ДПС, находят спонсоров и даже арендуют стадионы.

Хотя Корень не сказал этого в открытую, да и вообще вел себя дружелюбно, мне в голову лезло нехорошее слово «провинция». Но оно быстро уступило место непререкаемой истине – не ошибается только тот, кто ничего не делает.

Опять пошел снег, от воды тянуло холодом. Байкеры немного угомонились и сейчас выстроились в одну шеренгу вдоль реки. Вагнер, как настоящий полководец, делал смотр «полку», объезжая его на своем Yamaha XJ 600 – спортивном черно-красном красавце японского происхождения. По словам Микки, который постоянно торчал рядом с нами и тараторил без умолку, его мотоцикл имел восемьдесят лошадиных сил, против двадцати-сорока ураловских, наибольшую скорость двести километров в час и разгонялся до сотни в считанные секунды.

Но мне было не до него. Я понимал, что мощи мотоцикла, в люльке которого я оказался, вполне достаточно, чтобы обеспечить мне группу инвалидности или вообще распрощаться с жизнью. Все, что я видел, так это подвыпившую Веру за рулем, надоедливого мотофанатика на «Вояже» и десяток других сумасшедших под боком. А ехать с разудалой бесшабашной компанией черт знает куда по скользкой дороге – еще то удовольствие.

Когда Вагнер дал команду стартовать, и одновременно взревели все двенадцать двигателей, я пожалел, что к своим девятнадцати годам не знаю ни одной молитвы, и ни во что не верю. Вот разобьюсь, и не будет больше Паши – он просто исчезнет с лица Земли. Никакого там рая, ада, загробной жизни или перерождения. В такие вот моменты мне совершенно не хочется быть материалистом, да будущая профессия обязывает.

Колонна зашевелилась, байки выстроились по парам и поползли к выезду на главную улицу. Тут же посыпались неприятности. Еще не успев покинуть набережную, Вера стала не по-детски дурить. Мотаясь из стороны в сторону, то ускоряясь, то наоборот замедляясь, она постоянно нарушала строй. Ее примеру с радостью последовал Мик, ехавший до сих пор в колесо с нами, и вскоре зараза передалась остальным мотоциклистам. Конечно, им было весело, но мы выезжали на улицы города и теперь представляли реальную угрозу для окружающих. К счастью, Вагнер быстро взял ситуацию под контроль: прокатившись до хвоста и обратно, он сумел восстановить порядок и призвал к благоразумию. Мое уважение к нему росло.

По городу мы ехали как банда клоунов. Все обращали на нас внимание, тыкали пальцами, высовывались из окон своих автомобилей, домов или останавливались на тротуаре, чтобы поглазеть на нашу процессию. Спрятавшись за забралом шлема, я поглубже уселся в коляску и укрылся одеялом, желая остаться инкогнито в глазах «поклонников». Я не мечтал о славе «колясочника», тем более, что не имел к байкерам никакого отношения. Вера же красовалась, как могла, и даже специально высвободила волосы из под шлема, предоставив их на волю ветра. Будучи единственной девушкой среди байкеров, она получала двойное внимание прохожих и, наверное, десятерное Микки. Он по-прежнему вился вокруг нас и сильно раздражал меня.