Дурочка с маком

Он поднялся и пересел в кресло, потер лицо руками. С холодным бешенством в голосе сказал:

– Я – взрослый мужик, мне эти игры неинтересны, понимаешь? Ну, не умею я дружить с женщиной, которая мне безумно нравится, и одноразовый секс с тобой мне тоже не нужен. Когда ты видишь, что я уже дышать не могу в твоем присутствии, как будто отпускаешь меня. Но, стоит мне научиться жить и дышать без тебя, все снова. Да я после той новогодней ночи два месяца приходил в себя, ты хоть знаешь, чего мне это стоило? А теперь все мои старания прахом. Не знаю, что там у вас с Виктором, но скажу тебе одно: я взял два билета, во вторник вылетаю в Австрию. Если хочешь, летим со мной, и тогда будет все. Если нет, я не в претензии, только делать из себя подопытного кролика не позволю. Ясно?

Он поднялся, обошел меня и так хлопнул дверью спальни, что в шкафу зазвенела посуда.

Что он себе вообразил?! Что он себе позволяет?!

Конечно, я – полная идиотка, что поперлась к нему в гости, на дачу, но он-то, хорош!

И чем, скажите, плоха дружба? Да я без его дружбы давно бы умерла от тоски. Ну, если не всем дан дар любви, что ж тогда, повеситься?

Я мстительно подумала, что сделаю его героем следующего романа, и убью при первой же возможности. Потом вспомнила, что именно он и подал мне идею писать детективы, и решила, что лучше отомщу ему как-нибудь по-другому.

Я металась по комнате, забрасывая в сумку свои вещи. Потом вспомнила, что куртку и джинсы забрала Ася, уселась на постель.

А с чего он-то решил, что мне нужен одноразовый секс?! Хорошего же он мнения обо мне!

Стало ужасно обидно, и я тихо поплакала, свернувшись на покрывале.

За завтраком мы оба молчали.

Ближе к обеду Ася принесла высушенные вещи.

– Тимка совершенно здоров, щенок тоже. Спасибо тебе, – она обняла меня за шею, – сама-то как?

Я махнула рукой.

– Все в порядке.

Со вчерашнего вечера у меня сильно болел низ живота, кажется, все-таки купание в ледяной воде не прошло бесследно, но рассказывать об этом в присутствии Павла не хотелось.

– Мы сегодня уезжаем, – дипломатично объявила я. – Решили ехать пораньше: завтра на работу, а на въезде в город пробки сумасшедшие.

Ася попрощалась со мной:

– Ну, тогда до скорого!

Я вздохнула, про себя подумав, что при сложившихся между мной и Павлом отношениях, скорая встреча представляется весьма проблематичной, но промолчала.

Павел высадил меня у подъезда, вынул сумку с вещами и вместе со мной подошел к лифту. Он нажал кнопку, и, ожидая, пока кабинка спустится, спокойно напомнил:

– Завтра к вечеру я хотел бы знать, какое решение ты приняла.

Я хотела, было, спросить, почему именно завтра к вечеру, но он так глянул на меня, что у меня отпала охота задавать вопросы.

Павел подтолкнул меня в лифт, поставил сумку и строго сказал:

– И без бабских штучек, пожалуйста!

Не дожидаясь, пока створки лифта сойдутся, он развернулся и сбежал вниз по ступеням.

В квартире было тихо. Я позвонила на пульт, сняла квартиру с охраны.

Розы, подаренные мне Виктором перед отъездом, осыпали лепестки на стол.

Я сунула их в пакет и решила выбросить в мусоропровод, чтобы не оставлять на ночь. Тихо отперла дверь, вышла на площадку. Уже почти завернула за угол, но что-то меня внезапно остановило.

Я услышала шорох, а потом чей-то мужской голос отчетливо произнес:

– Она уже дома. Да, одна. Сменишь меня через час.

Я вернулась в квартиру, прикрыла за собой дверь, осторожно закрыла замок. В ушах шумело, и сердце билось где-то в горле. Конечно, этот разговор мог не иметь ко мне никакого отношения, но я почему-то сразу поняла, что речь шла обо мне. Значит, мне не показалось, и раньше за мной тоже следили. Кому это могло понадобиться? А вдруг это жена Виктора? Да нет, она с мужем в Риме, зачем ей следить за мной в его отсутствие?

Я хотела позвонить Павлу, и уже протянула руку к телефону, но опомнилась. Не такие у нас сейчас отношения, чтобы я звонила ему с просьбой приехать, на ночь глядя.

Тишину комнаты взорвал телефонный звонок.

Я судорожно схватила трубку.

Звонили с пульта охраны. Черт, как же я забыла, что нужно было набрать код! Я извинилась, а потом, подумав, сказала, что на лестничной площадке слышала шум и шаги. Охранник удивился:

– Кроме вас, никто за последний час не входил и не выходил.

Я промямлила, что, наверное, мне послышалось.

На всякий случай я придвинула к входной двери кресло. Конечно, это никого не остановило бы, но я просто хотела услышать, если кто-то попытается войти в дверь.

В темноте спальни я лежала без сна и думала, что влюбись я тогда в Павла, насколько моя жизнь была бы чище, проще и яснее. Умом я понимала, что связь с Виктором мне не принесет ничего, кроме боли и разочарований, что наши встречи со временем станут еще более редкими. Я подумала и о том, что, возможно, он все это время обманывал меня, может быть, даже и бессознательно, скрывая то, что не хочет расстаться с женой из денежных соображений. Последняя мысль была особенно горькой и обидной.

Я вспомнила, что завтра мне предстоит объясниться с Павлом. Конечно, будь у меня в голове хоть капля мозгов, я улетела бы с ним в Австрию, и дело с концом. Он хороший парень, замечательный друг, и одноразовый секс у нас с ним получился просто великолепный, но в его присутствии голова у меня не кружилась, вот в чем беда. Вообще с моей головой в последнее время творилось что-то неладное.

Спала я плохо, просыпалась и таращилась в темноту. В результате утром проспала, еще и пришлось оттаскивать тяжеленное кресло, отчего опять появилась противная тянущая боль в низу живота. Скрючившись, я посидела в кресле, ожидая, когда боль пройдет.

Конечно, на работу я опоздала.

Павла в кабинете не было, и я смогла перевести дух.

Забежала Алена, хорошенькая от счастья и полная весеннего ликования. Я налила ей кофе, предложила сигарету.

Алена жалостливо посмотрела на меня:

– Слушай, ты совсем зеленая.

Я с неохотой рассказала ей о дачном происшествии. Она всплеснула руками:

– Конечно, ты застудилась. Попей чего-нибудь, отлежись дома. Неужели Павел тебя не отпустит?

– Не суетись. Я в обед загляну в нашу поликлинику, покажусь врачу. А то мне и так показалось, что у меня все протекает не так, как обычно. Последние два раза вместо месячных так, какая-то мазня.

Алена встревожилась:

– Слушай, подруга, а ты не залетела?

Я пожала плечами:

– Я пью таблетки.

Фирма регулярно оплачивает наше медобслуживание, и, судя по всему, деньги платятся хорошие. Встретили меня по высшему разряду.

Немолодая женщина-врач внимательно выслушала меня, осмотрела и продиктовала сестре:

– Беременность, 10–11 недель. – Она наклонилась ко мне и буднично спросила: – Будем оставлять?

Я резко поднялась, села и прикусила губу, пытаясь унять головокружение.