Душа Ужаса. Мозаика осколков души

Телохранитель мало того, что тщательно закрыл за собой дверь, так еще, кажется, испытал облегчение, уверившись, что в комнате больше никого нет.

Состояние вампира, его волнение, все больше беспокоили Менестрес. Она спросила:

— Что с тобой, Димьен? Ты будто сам не свой!

Вместо ответа мужчина достал свой меч и, опустившись на колени и склонив голову, на вытянутых руках протянул оружие королеве.

— Что все это значит? — удивилась Менестрес.

— Госпожа, прошу простить меня за то, что не оправдал Вашего доверия. Я не могу больше быть Вашим телохранителем!

— Что за чушь? Встань и объясни толком!

Димьен не шелохнулся, но ответил:

— Я не достоин той чести, что вы оказали мне, госпожа!

— Почему вдруг?

— Есть куда более выдающиеся, более достойные этого титула!

Пока Менестрес плохо понимала, что случилось с ее верным телохранителем, но кое-какие догадки были, поэтому она спросила:

— Это как-то связано с Деймосом?

— Да, госпожа.

— И как именно? — приходилось буквально вытягивать слова из вампира, который, кажется, полностью убедил себя, что недостоин.

— Возможно, не следовало этого делать, но мы поразмялись немного на мечах. Я раньше не думал об этом, но пришлось убедиться опытным путем: Деймос гораздо более опытный и искусный воин, чем я. И он гораздо больше достоин быть вашем телохранителем, госпожа.

— Ах, вот ты о чем, — протянула Менестрес. Честно говоря, она сначала подозревать уже нечто гораздо худшее. — Есть еще какие-то причины?

— Нет, госпожа.

— Понятно. Убери меч, Димьен, — вампир нехотя повиновался. — А теперь подойди и сядь ко мне поближе.

Мужчина выполнил и это, правда, сел прямо на пол у ног своей королевы. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Ласковым движением Менестрес коснулась почти белых волос и сказала:

— Твое наблюдение очень ценно. Для тебя самого, в первую очередь. Но, пойми, я выбрала тебя не только за воинское искусство. Опыт дело наживное. Просто, в отличие от тебя, да и почти любого другого вампира, у Деймоса огромное воинское прошлое. Фактически, только это он и умеет, что стало одной из причин, почему ему так плохо.

— Но ему нравится эта стезя. Я видел, как горели его глаза!

— И вместе с тем, Деймос ощущает огромный груз вины.

— Но он справится. Такая сила…

— Я тоже склонна верить в это, но исцеление займет годы.

— И все-таки он принял служение вам, так не лучше ли будет…

— Нет. Прикажи я Деймосу, он не откажется, воспримет как покаяние. А что твоя служба для тебя, Димьен?

— Честь, — не задумываясь ответил вампир. — Именно вы дали мне новую жизнь, и я всегда хочу быть рядом, чтобы как-то помочь…

— Вот видишь. Это и есть ключевая причина, почему я выбрала тебя. Ты — хочешь.

— Но, уверен, желающих найдется немало.

— Я выбрала тебя.

— Просто, тогда мне некуда было идти…

— Не старайся приписать свое толкование моим действиям, — нахмурилась Менестрес.

— Простите, госпожа.

— Пустое. Но запомни вот что: искусных в том или другом — немало. Есть уникальные таланты. Но если пытаться быть выше их всех, то потеряешь себя. Каждый особенный сам по себе.

— Я вас разочаровал, — вздохнул Димьен.

— Ничуть. Ты прожил не так уж и много, поэтому просто скажу: такое бывает. Не равняйся на кого-то, не пытайся заменить Бамбура, будь собой. И если тебя так уж восхитило мастерство Деймоса, то попроси его дать несколько уроков. Возможно, он и согласится, когда поостынет. Как он к этому отнесся?

— Азарт битвы выветрился сразу же, как только сталь его меча коснулась моего горла. Отшвырнув оружие, он просто ушел. Фаул пошел за ним.

— А, тогда ладно, — искорки беспокойства в глазах Владычицы Ночи тотчас погасли.

— Это было глупо с моей стороны — втягивать Деймоса. Но он с такой жадностью смотрел на мою тренировку… Захотелось как-то растормошить, — сокрушенно посетовал Димьен.

— Рано себя корить, — ободряюще улыбнулась Менестрес. — Возможно, ему и нужна была некоторая встряска.

— Не стоит меня утешать, — похоже, вампир готов был призвать на свою голову все кары мира.

— Я лишь говорю, как есть. Ты мне нужен, Димьен.

Мужчина посмотрел на свою госпожу таким чистым и преданным взглядом, что становилось даже немного не по себе. Но Менестрес мужественно справилась с этим испытанием и одарила телохранителя поцелуем в лоб. Димьен залился румянцем, а ведь до этого его ничем нельзя было смутить, и проговорил:

— Клянусь никогда больше не разочаровывать вас!

— Мне не нужны клятвы, — улыбнулась Менестрес. — Я не разбрасываюсь друзьями.

Кажется, эта фраза окончательно успокоила телохранителя.

С Деймосом оказалось не так просто. Он вовсе не собирался бежать к Владычице Ночи и изливать ей свою душу, впрочем, как и к кому-либо еще. Вместо этого он просто направился к себе. Фаул насилу нагнал его почти у самых дверей.

Подобного сопровождения он явно не ждал. Деймос едва не захлопнул дверь перед носом вампира, но тот вцепился в нее, тихо спросив:

— Можно мне войти?

Ему, наверняка, ответили бы отказом, но тут в коридоре заслышались чьи-то шаги, и не желая что-либо объяснять прилюдно, Деймос впустил назойливого друга.

Времени оглядываться у Фаула не было — в любой момент могли выставить вон. Поэтому, успев заметить лишь аскетичность убранства, он проговорил:

— Спасибо, что позволил войти. И извини.

— За что? — Деймос был хмур, как грозовая туча.

— За назойливость. Но твое поведение обеспокоило меня.

— С чего бы тебе так обо мне беспокоиться? — голос вампира звучал резко и хлестко, как плеть.

И снова Фаул умолчал истинную причину, ответив лишь:

— Ну, это вроде как моя вина. Я вытащил тебя на эту тренировочную площадку.

— Не ты же вложил мне в руки меч! Так что не нужно отягощать свою совесть моими грехами.

— Может, я могу чем-то помочь?

Вопрос удивил Деймоса и выбил из колеи. Он посмотрел на вампира, как на сумасшедшего, так что тот даже проговорил: