Душа Ужаса. Мозаика осколков души

— Средне.

— А почему, для более наглядной демонстрации ты не привлекла брата? — спросил Фаул, присаживаясь рядом со своим партнером, а, с некоторых пор, еще и любовником.

— Не самая лучшая идея. Руфус — мой брат-близнец, и у нас с ним все выходит само собой. А тут надо куда более подробно, с объяснениями. Силы-то много, ее бы оформить!

— Хм. Деймос, тебя что-то смущает в этом?

— Сам принцип.

— Ты же чувствуешь, когда тебе лгут?

— Конечно!

— И что ты делаешь, чтобы почувствовать?

— Ничего. Это вроде зрения или слуха, оно просто есть.

— Понятно. Попробуем по-другому.

— Как? — тотчас заинтересовалась Раши.

— Деймос все-таки не недавно обращенный, и, наверняка, уже пользовался этими способностями, только неосознанно.

— То есть? — мужчина уже сам заинтересовался.

— Ты же охотишься ничуть не хуже нас, и после этого твои жертвы находились в привычном беспамятстве.

— Не всегда.

— Знаю. Но очень редко попадаются люди с иммунитетом против некоторых наших чар. И, тем не менее, вспомни эти ощущения с жертвой, и что ты ощущаешь при этом? Как ведет себя твоя сила?

Деймос прикрыл глаза, вспоминая, впрочем, было несложно. А вслед за этим почувствовалось и движение силы. Ухватиться за нее и «оформить» сообразно своему желанию, тоже не оказалось слишком трудно.

— Получается! — с тихим благоговением проговорила Раши.

— Да.

В этот самый момент Деймос распахнул глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Они сияли, и этот свет заполнил все, не оставив ни белков, ни зрачков. Одновременно можно было ощутить и силу.

— Как много всего! — пораженно выдохнула Раши, обхватив себя за плечи, словно мерзла.

— Много, — согласился Фаул и, коснувшись плеча мужчины, предложил: — А теперь попробуй вобрать часть этой силы в себя.

На это Деймос как-то по-особенному улыбнулся, и без труда сделал то, о чем просили.

— Поразительно! — Раши еще плохо контролировала свои восторги, а, может, просто не считала нужным делать это. — Оказывается, ты почти все умеешь.

— Возможно, — пожал плечами Деймос, спрятав силу совсем.

— Ты не устал? — поинтересовался Фаул.

— Нет, с чего бы?

— Некоторые находят подобные занятия весьма утомительными.

— Нет, ничуть.

— Похоже, и тут тебе на пользу сыграла способность к быстрому восстановлению.

— Возможно, — не стал спорить Деймос. — К тому же кое-чему меня все-таки учили. Во всяком случае, у меня не было никаких «инцидентов» в процессе освоения новых способностей.

— Совсем? — удивилась Раши.

— Да. Возросшую физическую силу контролировать оказалось не так уж и сложно, а все остальное как-то само собой получалось.

— И не было ни испуга, ни сожалений? — решил уточнить Фаул.

— Нет, почти нет. Тот, кто обратил меня… Я доверял ему, как никому другому.

— Ну, тогда он должен был тебе все объяснить, — задумчиво проговорила Раши.

— Он и объяснил то, что знал сам, — пожал плечами Деймос.

— Как так? — переспросила девушка, подтверждая свое качество — заговорить любого едва ли не до смерти.

— В жизни бывает всякое, — ответил за партнера Фаул. — Далеко не всем везет быть обращенными Владычицей Ночи.

— Знаю, — как-то сразу посерьезнела Раши. — Возможно, мы никогда не стали бы вампирами, но когда Менестрес встретила нас, мы умирали.

— Болезнь?

— Хуже. Мы же с Руфусом близнецы. Мы были обречены с рождения в жертву богам. Тогда жрецы как раз решили, что время пришло. Мы умирали от кровопотери, когда явилась Менестрес и забрала нас.

За последней фразой скрывалось явно нечто большее, но девушка замолчала, не желая продолжать рассказ, а Фаул чувствовал, что не стоит настаивать.

Чуть помолчав, Раши подхватилась с места со словами:

— Раз на сегодня мы закончили, я пойду, схожу к брату.

И ушла, прежде чем кто-либо успел что-то возразить.

— Чудная, — обронил ей вслед Фаул.

— Могло быть и хуже, — возразил Деймос.

— Я уже обещал сделать все возможное, чтобы ты переборол то, что так гложет тебя!

— Да я и не о себе. Раши могла бы просто умереть раньше или сойти с ума. Им повезло не разлучиться с братом. Я видел, как оно бывало в других случаях.

— В твоем царстве тоже совершали подобные жертвоприношения? — спросил Фаул, вспоминая, видел ли он нечто подобное в его воспоминаниях.

— Нет. Я вообще не поощрял излишнюю религиозность и тем более не допускал, чтобы она выливалась в… подобное. Мне нужны были воины, смертей и так случалось… достаточно, чтобы еще и такой… урон наносить. Можно было, конечно, предателей и прочих преступников жертвовать, но зачем? Казнь куда нагляднее.

— Наверное, соседям это не нравилось.

— Им не нравился я сам, они меня боялись. И думали только о том, чтобы предпринять, чтобы я не заинтересовался их территориями.

— Понятно.

Деймос оказался не религиозным. Для человека оно, может, и плохо, но не для вампира. Впрочем, можно было и раньше догадаться, ведь Деймос ни на словах, ни в мыслях не искал божественных кар на свою голову за содеянное, и не просил о прощении. В этом он искал собственный путь. Всю жизнь он рассчитывал только на себя, так с чего теперь меняться?

Фаулу пора было бы уже привыкнуть, что с его партнером никогда ничего не бывает обычно или просто так, но запас удивления, видимо, еще не истощился.

Чтобы покончить с неприятной темой, Фаул взял Деймоса под руку и предложил:

— Пойдем в нашу комнату?

— Хочешь заняться лечением или…

В этом «или» оказалось столько всего, что у вампира мгновенно забурлила кровь. Фаул мог только надеяться, что со временем немного попустит, и он не будет так остро реагировать на подобные предложения партнера. Пока же страсть бурлила через край.

Тем временем лечение приносило свои плоды, но медленно, очень медленно. Изменения к лучшему были ровно таковы, чтобы Фаул не отчаялся и не опустил руки.