Душа зла

Во время всех этих сборов и хлопот Джульет несколько раз останавливалась возле телефона, думая набрать номер Джошуа Бролена, но каждый раз Камелия отвлекала ее, переключая на другие мысли и дела. Потом, оказавшись в центре города, они решили сесть на трамвай, чтобы доехать до супермодного торгового центра на Пайонир Плейс. Там Камелия без устали выбирала самые сексуальные наряды с прицелом на мужчин, перемещавшихся по главному проходу. Несколько раз Джульет делала подруге замечания, что та буквально раздевает мужчин глазами, несмотря на то что те находились в компании спутниц, однако Камелия лишь пожимала плечами, бросая в ответ ничего не значащее: «Им же хуже!» Затем, видя, как Камелия примеряет облегающие блузки и вечерние платья, Джульет позволила этой игре увлечь и себя и покинула торговый центр с несколькими бумажными пакетами в руках.

Камелии пришлось применить весь свой талант убеждать, чтобы уговорить подругу отправиться к Уотерфронтскому парку. День подходил к концу, и река Уилламетт постепенно погружалась в сумерки, превращаясь в длинную полосу жидкого огня. В порту медленно покачивались яхты, и в зданиях вокруг одни за другими загорались огни, делая их похожими на огромные свечи, стоящие поверх деревьев парка. Джульет и Камелия дошли до входа на ярмарку выходного дня — крайне популярного в стране аттракциона. Помимо самых разнообразных продуктов, ярмарка позволяла посмотреть десятки уличных спектаклей и заглянуть в один из баров, атмосфера которых способствовала раскрепощению. Девушки устроились как раз в таком баре: он был похож на традиционный английский паб с панелями на стенах и газовыми лампами, освещающими отдельные чил-ауты. По телевизору крутили футбольный матч — этот спорт в США известен довольно плохо, но благодаря трансляции в баре постоянно находились мужчины, вскрикивающие от досады при каждой возможности игроков забить гол, полагая, что сами-то они точно смогли бы это сделать намного лучше тех, кто находился на поле. Весь вечер болельщики старались перекричать ирландскую музыку, игравшую здесь же в баре. Быстрее, чем Джульет смогла понять, как это произошло, их стол оказался заставлен бокалами, и вскоре она почувствовала, что опьянела. Камелия постоянно хохотала, и Джульет в конце концов тоже развеселилась. В других обстоятельствах Камелия стала бы искать компании какого-нибудь парня, одинокого фата, с которым, может быть, затем провела бы ночь — это соответствовало ее характеру. Однако сегодня вечером она ощущала, что прежде всего необходимо развеяться ее подруге, она не могла игнорировать эту мысль, что само по себе не предполагало непременного присутствия рядом с ней мужчины. Джульет была слишком осторожной для таких случайных знакомств и не согласилась бы на обыкновенный флирт в баре, ей нужно было что-то более романтическое, идеальное, даже если бы финал истории оказался банальным. Такой уж была Джульет.

Наконец, радуясь жизни, они поймали такси. И Джульет не успела снова впасть в тоску: она мгновенно заснула, забыв, что находится в гостях у Камелии.

Назавтра в полдень она наконец-то решилась позвонить Джошуа Бролену. Проведя в размышлениях все утро, одновременно пытаясь избавиться от головной боли, Джульет набрала его номер как раз в тот момент, когда ей почти удалось убедить себя, что она сможет продержаться и не позвонив.

Бролен обрадовался и разговаривал с Джульет так, словно они были старыми друзьями. После обмена банальными фразами, не рискуя заговорить о чем-то серьезном, Джульет предложила инспектору провести время вместе, и Бролен сразу же согласился. Казалось, он с восторгом отнесся к подобной идее, и Джульет почувствовала облегчение. Она боялась, что Джошуа решит, будто она вешается на него, и придумает какой-нибудь дурацкий повод, чтобы отказаться от приглашения. Однако тот признался, что ему необходимо кое-что с ней обсудить. И они назначили встречу вскоре после полудня в Международном саду роз.

Расположенный внутри Вашингтонского парка, этот сад прославился на весь мир благодаря огромному количеству сортов растущих там цветов и их великолепию. С мая по сентябрь более пятисот разновидностей роз, вытянувшись вдоль тихих аллей, радовали глаза посетителей. Растущие фактически среди леса, они придавали этому месту сходство с остатками райского сада.

Джульет и Бролен шли рядом между все еще ярких, несмотря на начало октября, кустов. Лето окончательно уступило место осени, небо было серым и настолько бесформенным от сплошных туч, что непонятно было, где оно начинается, а где заканчивается. Дул холодный ветер, заставляя дрожать лепестки цветов, словно легкую шелковую ткань.

— Сегодня здесь никого, необычно для воскресенья, — произнес Бролен, кутаясь в свою кожаную куртку.

— Октябрь уже начался, и все думают, что розы завяли.

Порыв ветра разметал выбившиеся из-под берета Джульет черные пряди волос. Вдалеке взлетело в воздух и закружилось маленьким вихрем облако лепестков.

— Как красиво! — воскликнула девушка. — Маленький цветочный торнадо.

Бролен кивнул и посмотрел на спутницу; ее глаза горели, словно у ребенка.

— Как настроение? — спросил он.

— Нормально. Все время провожу вместе с Камелией, спасаясь от журналистов, которые ходят за мной, как цапли по болоту. Никак не могу засесть за лекции, и мне кажется, что я провалю экзамены на последнем курсе! Ну, а в остальном все в порядке.

— Журналистам это когда-нибудь надоест. И они найдут себе что-нибудь другое. Еще несколько дней, и они позабудут про эту историю.

— Надеюсь.

Джульет помнила, с каким остервенением те набрасывались на нее в течение прошлого года, спешили задать нескромные вопросы очень личного характера, но уже спустя несколько недель начисто про нее забыли.

— Джошуа… Я хотела бы кое о чем спросить.

Они остановились на одной из аллей, усыпанной разноцветными лепестками.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты думаешь о человеке, убившем эту женщину. Он действительно копирует действия Лиланда Бомонта?

Бролен долго молчал, потом, наконец, произнес:

— Да, можно сказать и так. Он действует так же.

— Одна и та же манера совершения преступлений? — переспросила Джульет, для которой подобные термины не были загадкой — ведь она училась на психфаке.

Бролен кивнул. И они двинулись дальше.

— Вчера вечером я говорил с шефом. Предложил ему выделить кого-нибудь, кто охранял бы тебя.

Джульет вытаращила глаза.

— Охранять? Меня? Зачем? Думаешь, он захочет причинить мне вред?

Прежде чем ответить, Бролен некоторое время колебался:

— Не совсем так. Скорее, это на всякий случай, просто для твоей же безопасности. Капитан Чемберлен согласился.

— Вы думаете, что этот сумасшедший, вообразивший себя Лиландом Бомонтом, может попытаться завершить то, что не доделал Портлендский Палач? — спросила Джульет, вздрогнув.

Бролен облизал губы. Эту возможность нельзя было исключить, потому-то он и предложил капитану охранять Джульет.

— Я так не думаю, — солгал он. — Речь не идет о том, что он захочет что-то завершить, но тебе все равно следует быть осторожнее и не рисковать.

Трудно сказать, какие мысли бродят в голове подобного убийцы, но все же маловероятно, почти невозможно, что он решится воплотить желания того, чью манеру копировал, и попытается убить женщину, с которой тот не смог расправиться. Хотя — теоретически — новый убийца мог бы попытаться сделать это в знак «уважения» или «почтения».

Джошуа вновь выдержал паузу, размышляя, потом сообщил:

— На самом деле, у твоего дома со вчерашнего вечера дежурит полицейский автомобиль без опознавательных знаков.

Джульет замерла.

— Значит, это серьезно?

Ее вопрос прозвучал скорее как утверждение.

— Скажем так: это для нашей же уверенности. Пока рядом с тобой будет кто-нибудь, тебе нечего бояться. Ты сможешь еще на несколько дней остаться у Камелии?

Джульет энергично покачала головой.

— Не хочу! Я не позволю какому-то психу портить мою жизнь, я уже и так много за это отдала.

На лице Бролена появилось разочарование.

— Это всего лишь на несколько дней, самое большее — на пару недель, — произнес он, пытаясь успокоить подругу.

— Ты надеешься посадить его за решетку в течение двух недель? — спросила она скорее с насмешкой, нежели с любопытством.

— Не знаю. Просто хочу, чтобы тебе ничего не угрожало.

— Нет уж, спасибо. Лиланд Бомонт уничтожил часть моей жизни, и теперь я не собираюсь прогибаться из-за какого-то нового говнюка. Сегодня же вечером я вернусь домой и буду жить у себя!