Душехранитель
Шрифт:
— Да не умрет лето в нашем сердце, Сетен, — произнес Саша, приближаясь к больному.
— Да будет наша сущность едина, — отозвался парень голосом того монстра.
— Санька! — испуганно шепнул Игорь, не отваживаясь сделать и шагу. — Ты бы не подходил туда…
— Слушай, чародей, а изгони-ка ты к ветрам да стуже этого горе-чертогона, чтоб не мозолил он мне глаза! Надоел он мне — сил моих больше нет. Изгони, иначе будут трупы…
Саша обернулся на Гарика:
— Игорь, выйди!
Гарик почувствовал себя как разбуженный посреди интригующего, но странного сна. Он тупо взглянул на них. Подросток посмеивался. Саша был серьезен, но не
— Я что, уже не нужен тебе? — спросил тот.
Саша и его тезка переглянулись. Их лица отразили немыслимую гамму эмоций, а потом они расхохотались. Похожим образом полчаса назад Саша хохотал в общежитии, услышав об «экзорцистской» деятельности приятеля.
— Не нужен, Гарик, не нужен! — приятель махнул рукой. — Иди, жди внизу!
Тот шмыгнул за дверь — только его и видели. Его колотило…
…Хозяин и «Крупская» пили чай на кухне. При появлении «экзорциста» они вскочили:
— Что там?!
Гарик очнулся и жестом попросил их успокоиться. Им всем оставалось только ждать.
Тем временем Саша подошел к кровати, встал одним коленом на матрас и наклонился над больным.
— Позволь! — попросил он и приложил руку к груди парнишки.
Футболку лежащего густо покрывали рвотные пятна.
Жуткая маска с огромными неровными зубами и необычайно умными глазами тут же исчезла.
— Понятно… — сказал Саша. — Твои шаловливые ручонки добрались до вазы… Сетен, но это же был не я!
В глазах подростка светился отчаянный страх, и, тихо постанывая, племянник Хозяина плакал.
— Я… случайно разбил… — пробормотал мальчишка обычным, человеческим, голосом.
— Ты снова выбрал человека, у которого отсутствует «валентность», Сетен… Ну сколько можно?
Внезапно жуткая вонь исчезла.
Саша размотал грязные полотенца. Образина вернулась и, опершись рукой на подушку, села:
— Заморозь меня вьюга, Ал-Нат! Что ж я, не вижу, что ли? Потерял форму… — сказал голос чудовища. — Как я устал! Как я устал!.. Ал с вами?
— Да. Но он вообще ничего не помнит…
— Проклятье!
Саша и «одержимый» обнялись, будто старые друзья.
И вдруг подросток, хорошенько прокашлявшись, затараторил-запел на неизвестном языке:
— Аэагаоте тиэниуэмооссо буэуанакорро пэосибиеледатео. Нэосоуотеро аане-ате кэуамино эниокуанитерамоэ [16] …
16
«Сейчас у нас появился неплохой шанс. Мы встретились (Наши пути пересеклись)…»
Саша покачал головой и ответил:
— Нэосоуотеро нио-сеенаа туототиалее ниедо кииуэелле ваамэато эамае хииачиетееро. Тиуо нио-сеенаа маэоситоара реасэпиерасионне-атмереро куомэ-анаатессо, Сиэтэн [17] !
Лицо монстра снова изменилось. Теперь это была женщина. Она была прекрасна и страшна — страшнее, нежели прежний лик. Она дохнула замогильным холодом и презрительно, с ненавистью бросила в адрес Саши:
— Кэанасаасирро [18] !
17
«Мы
ничего не можем сделать. Ты по-прежнему несвободен (несвободно дышишь, несвободен духом), Сетен!»18
«Пес!»
Затем произошла невидимая борьба. «Маска» вернулась.
— Сэатарате-зуаэтаа, Ориамоэна! Нэосоуотеро паэрометтеаоре диэавое аане-ате Аалэ-Ниэатаути переалареетое [19] ! — и, помолчав, Шурик признался: — Я скучаю по Танрэй… Почему вы не прибыли сюда вместе?
— Ты же понимаешь, что это очень опасно…
— Увы… Но ты снова не даешь ей ступить и шагу без твоей опеки. Ты ей мешаешь, Ал-Нат! Ну пусть хоть раз хорошенько обожжется!
19
«Помолчи, Ормона! Позволь поговорить нам с Ал-Натаути!»
— Она может погибнуть.
— Оу! Не теперь! Я чувствую «куарт» Коорэ. Он очень близко, но до сих пор еще не в ней. До сих пор! Нужен правильный замес, братишка!
Саша кивнул.
— Тебе придется найти его, Ал-Нат. Найти и заманить в истинное вместилище. Так далеко моя власть не простирается. Это работа для тебя, атмереро. Проклятье! Как я соскучился по бархатной коже сестрички Танрэй! Скажи, она теперь похожа на ту, прежнюю?
Саша улыбнулся:
— Не очень. Но похожа. Больше, чем сегодня похожи на себя мы… Мы с тобой…
— Ха-ха-ха! Хорошая шутка! Как давно я не был с вами! — отсмеявшись, внезапно расчувствовался монстр, в то же время не утратив своей колючей ехидцы. — Все так запуталось… Позволь мне вмешаться, атмереро!
— Нет. Не сейчас, коэразиоре! Уж прости.
— Проклятье! Я убью вас! — рассмеялся «одержимый».
Саша (тоже со смехом) похлопал его по плечу:
— Если достанешь.
Рената проснулась. Температура спала, и, хотя все тело было в липком поту, девушка чувствовала себя лучше.
Она повела взглядом по комнате и увидела прикорнувшего на соседней кровати Николая:
— Ник! — шепотом окликнула она. — Ник! Мы где?
Гроссман потянулся и, не открывая глаз, ответил:
— У придурка этого… как его? Что там у тебя с зубом?
— Ноет, но ничего. Где Саша?
Николаю очень хотелось бы дискредитировать телохранителя в ее глазах, но он сдержался. Пусть уж идет, как идет. А она думала — принца нашла? Принц ее сейчас с Гариком в загуле, подальше от них.
— Не знаю я, где твой Саша. По делам, наверное, отлучился. Как всегда, собственно… Я все хотел спросить…
— Гроссман! Не надо! — в ее голосе прозвучал металл.
— Ну, как хочешь. Потом не жалуйся.
Алкоголик дядя Гена сгребал в одну кучу все тряпье в своей комнате и при этом, поглядывая на скулящую от нехороших предчувствий привязанную к батарее дворнягу, приговаривал:
— Я вам покажу, в натуре, кузькину мать!
Пес начал тихо подвывать. Алкаш, вылив что-то вонючее на дверь и на тюфяк, запустил в собаку бутылкой.