Душелов
Шрифт:
Добивающим для неё ударом стал какой-то дурачок-простолюдин, о котором вчера перешёптывалась вся школа.
Чисто внешне, правда, он, по её мнению, на её удивление, походил куда больше на аристократа, чем многие другие парни-аристократы, в чём она, конечно же, никогда бы и никому не созналась. Но с другой стороны… этот придурок посмел прийти в школу в таком… в таком похабном виде!
Кое-как накинутый сверху пиджак! Расстёгнутые верхние пуговицы рубашки, из-за чего слегка видны его мышцы груди и шеи! Сама рубашка не заправлена и болтается, переодически приоткрывая вид на мышцы низа живота! Галстук то же просто висит на нём! Причёска — это вообще какой-то
Так ещё его ходьба, манера речи и просто манеры — это вообще словам не поддаётся!
Даже не услышь она о нём заранее, по одному только взгляду на него она бы сразу поняла, что он — обычный, невежественный простолюдин, лишённый даже примитивного понимая, как подобает выглядеть и вести себя в таком месте!
Но почему-то… стоило ей на него немного засмотреться, как её неутолимое желание начало разрастаться в ней с ещё большей силой, чем раньше…
В один момент она не выдержала и сказав подругам, что отойдёт, убежала в одну из школьных кладовок, где и стала самоудовлетворяться, при этом, сама не понимая почему, продолжая думать о том парне-идиоте и о том, как бы она хотела, чтобы он сейчас был здесь вместе с ней…
По итогу её самоудволитворение заняло почти всю перемену, и она еле-еле успела привести себя в порядок, а после вернуться в класс. Зато теперь она наконец ощущала облегчение, ведь это назойливое чувство, пускай и не пропало из неё полностью, однако хотя бы на время вновь слегка успокоилось, давая ей возможность нормально учиться и общаться с одноклассниками.
Правда, по возвращению домой это чувство вернулось.
И всё, что ей в итоге оставалось, — это пытаться найти причину этой странности в интернете, чем она и занялась, при этом совмещая это с самоудволитворением. Через некоторое время она всё-таки нашла ответ на свой вопрос, но, как ей тогда показалось, лучше бы она этот ответ так никогда и не находила…
Оказалось, то, что она испытывает, это что-то вроде редкой «болезни», которой могут «заболеть» лишь обладатели Дара и то — с крайне малой вероятностью и лишь единожды за жизнь при восхождению на новую ступень.
И к её большому сожалению, эта «болезнь» пока что никак не лечиться. И единственный стопроцентный способ от неё избавиться — это банально подождать, когда она сама пройдёт. Вот только промежуток времени этой болезни всегда разница — у некоторых это часы, у кого-то это дни, у большинства — это несколько недель, но есть и те, у кого это целые месяца, а в некоторых крайне редких случаях… это даже года.
Прочитав это, она была шокирована. Она буквально впала в ступор.
Ей просто банально не повезло, как могло не повести и любому другому на её месте. Но ей это было неважно, ведь не повезло не кому-то ещё, а именно ей. И если ей ещё не повезёт в длительности этой «болезни», то это будет продолжаться на протяжении, вполне вероятно, нескольких лет именно в этот её самый важный промежуток жизни. И если это так и будет, то… это попросту перечеркнёт и разрушит всю её жизнь.
И из-за этих мыслей, совмещённых с эффектами «болезни», она не смогла нормально поспать вот уже вторую ночь к ряду, и с такой усталостью даже её неплохо развитый Дар уже не мог справиться, поэтому, собираясь в школу, она уже мысленно мирилась с тем, насколько это будет трудный для неё день.
Вот только… в тот момент времени она даже примерно не могла предположить, насколько на самом деле этот день будет адским для неё…
Пускай она, как и вчера, прямо перед школой несколько раз
самоудволетворила себя, пускай она и была готова к тому напряжению и стрессу в теле, что было в ней вчера, и пускай она была готова вновь прямо посреди учебного дня вынуждено «отойти» в ту самую кладовку, но к сожалению она не предвидела одно — то что её самоудволетворение будет с каждым разом помогать ей почему-то всё меньше и меньше.Пришла она к этому выводу только прямо во время процесса самоудволитворения, будучи в той кладовке, но догадываться она начала ещё раньше — прямо в начале первого урока, когда в сравнение со вчерашним днём она уже будто бы начинала медленно сходить с ума от этого нескончаемого зуда, разошедшемуся по всему её телу и порождённого этим её порочным внутренним желанием.
Стоило только прозвенеть звонку, как она тут же ринулась из класса, совсем ни на что не обращая внимания. В этот момент ей было плевать, что при выходе из класса она чуть не сбила с ног учительницу, и ей даже было плевать на одноклассников и своих подруг, перед которыми ей позже придётся как-то оправдываться за своё странное поведение. Тогда её заботило лишь одно — поскорее добраться до кладовки и наконец унять этот чёртов зуд во всём теле.
Когда она до неё добралась и закрылась внутри, её счастью не было предела — она сразу же принялась «унимать зуд», однако стоило ей почти тут же кончить, как к ней пришло это самое осознание — почему-то это ей толком почти перестало помогать.
Но что ещё хуже… она ощутила, как сознание будто бы начинает мутнеть, а на её голове и районе копчика что-то появляется.
Подумав о худшем, она тут же достала телефон и включала фронтальную камеру, в эту же секунду обомлев от увиденного…
Она начала превращаться в одержимую.
Её зрачки изменились, сами глаза стали столь яркими, что буквально начали светиться в этой темноте, а цвет её глаз сменился с обычного, привычного ей голубого на розово-голубой, при этом продолжая каждое мгновение переливаться сотнями разных оттенков. Её же волосы удлинились и из блондинистых стали намного более светлыми, почти белыми.
На её голове стали проявляться пока что лишь фантомные и небольшие демонические рожки, и в этот же момент сзади, приподнимая юбку, у неё выглядывал фантомный демонический хвост с острым концом, напоминающим наконечник стрелы.
«Это конец!» — подумала она в тот момент. — «Ещё немного и я стану одержимой!»
На несколько секунд её полностью охватила паника — её сознание и так находилось из-за обращения в замутнённом состоянии, так ещё и стресс мешал нормально сосредоточиться, а от того все её мысли о том, как выбраться из этой плачевной ситуации, буквально путались меж собой.
Придумать хоть что-то в подобном состоянии для неё было почти невозможно, и она это отлично понимала от чего продолжала паниковать всё сильнее. Однако в один момент она всё же смогла — она взяла себя в руки на несколько секунд и попыталась придумать что-то, что ей поможет, и… у неё вышло.
Она вспомнила, что после того, как вчера при самоудволитворении она думала о парне-простолюдине, её будто бы отпустило это нескончаемое чувство на чуть подольше, чем при любом другом разе.
А раз так, то пускай это и лишь гипотеза, но делать ей более было нечего — либо она сейчас рискует и, вероятно, ей везёт, либо… она становиться одержимой, а после её устраняют как какого-то мерзкого демона. Само это её уже пугало, а вместе с этим, словно неразлучно, шли мысли и о её роде — о том, что с ним будет после того, как она его опозорит вот этим…