Души. Сказ 2

Мы не обсуждали произошедшее однажды, не обсуждали причину и последствия знакомства. Так просто?

Так просто Гелиос позволил мне ощутить себя равной ему (несмотря на то, что Ян напевал о статусе ниже, хоть и складом ума выше иных послушниц). Так просто Гелиос позволил мне ощутить себя равной им всем (несмотря на то, что молитвы земным богам нередко встречались в отчем доме).

– Ты женщина клана Солнца, – закладывал истины мой названный супруг. – Все они вольные и самодостаточные, не нуждающиеся в мужчине для раскрытия себя, имени и талантов. В клане Солнца никогда не было рабынь.

– И вот явилась одна, – прижгла саму себя.

– Не припоминаю в истории Солнца того факта.

– Ты купил…

– Свободу. Не человека. Это откуп, а не выкуп.

Я пожала плечами. Кажется, в тот день мной правила меланхолия (а, может, в зеркале вновь привиделся Хозяин Монастыря, шёпотом называющий меня послушницей).

– Невозможно купить человека с таким непокорным взглядом. О..! Да, с этим, Луна. Даже сейчас ты так смотришь. И на кого? На супруга… – он смеётся вопреки моему нетронутому эмоциями лицу. – Ты отравляешь, Луна. Медленно отравляешь. По венам твоим течёт яд, который отравляет и мужчин, и женщин, помяни моё слово.

– Тебе нравится выставлять меня особенной.

– Мне нравится говорить правду.

Расчёсываю гребнем волосы. Скоро подоспеет Гелиос. Я соскучилась, признаюсь.

Могу часами наблюдать за ним без лишних слов и вмешательств, а могу весь день провести на другом этаже с тёплой мыслью, что этажом ниже меня ожидает тёплый собеседник.

И скоро он вернётся: ввалится в дом со вздохом и падающей сумкой на комод, сделает комплимент ухоженным волосам и благоуханию на кухне, встретит меня за чашкой чая и рассматриванием сада через окно, позовёт ужинать и угостит леденцами и историями из жизни.

Удивительно, как человек привыкает к обществу другого. И дни Без кажутся не днями вовсе. Сегодня даже крохотные домашние заботы не добавляют мне настроения. Я мечтаю обмануть время.

Мимолётом вспоминаю Ману и её наставления:

– Ты знаешь себе цену, но отчего-то делаешь скидку. Ни один мужчина на свете не заслуживает этого, поняла?

Я кивнула, а женщина прихватила меня за подбородок и вцепилась глазами.

– Запомнила этот жест…? Не позволяй ему повторяться без твоего согласия!

Согласием же могут выступать не только слова. Движения, взгляды, вздохи. Об этом я узнаю позже.

– Показывай телом, птичка. Руководи. Не позволяй ни единому божку думать, будто он способен владеть тобой. Если, конечно, сама не пожелаешь подчиняться. Создай иллюзию. Пускай верит, пускай ощущает себя верхним.

– Ты пугаешь меня, – призналась я.

– Прости, птичка. Открываю глаза.

Гелиос возвращается ночью. Просыпаюсь от удара входной двери, сползаю с дивана, задремавши чуть ранее в гостиной, и иду навстречу немногословному супругу, что без приветствия и каких-либо слов ускользает на кухню.

– Я сам, не утруждай себя, – сухо бросает мужчина на моё преследование и, раскрыв оставленный на столе горшок, вычерпывает суп. Остывший. Много часов назад. Затягивает ложку и отбрасывает трапезу вовсе. Не желает говорить, не желает объяснятся. Не желает есть.

И тогда я совершаю первую свою ошибку. Вместо поддерживающего или успокаивающего вопроса/совета, я порывисто восклицаю:

– Новая служанка в дом обошлась слишком дорого, не находишь?

Гелиос поднимает глаза и, прижигая укором, внимает продолжению. Он выпытывает это продолжение, вытягивает его из меня порицающим взглядом.

– Шутки у тебя сегодня, как и суп, жена, – не задались и остыли.

– Я предельно серьёзна, – хмыкаю наперерез (и мужчине, и взгляду, и здравому смыслу). – Ни одна повариха на свете не стоит таких денег. Ни одна уборщица и прачка. Все они вместе взятые.

– Откуда тебе знать ценник обслуживающего персонала? – препирается Гелиос. – И как смеешь делать выводы про себя?

Фантастически огибает факт того, что я была – отвратительное слово! – приобретена аналогичным образом.

– Знаю человека, у которого ты меня выкупил. Этого достаточно.

И отодвигаю миску с супом.

– Что ещё ты знаешь? – отвечает мужчина.

С нерушимым спокойствием – и на лице, и в интонации. С нерушимым и раздражающим спокойствием…! Прищурившись, добавляю:

– Знаю, что в Монастырь ты приезжал (или приезжаешь, то лично мне неведомо) только к новоприбывшим и заслуживающим то девочкам.

Выдерживаю остановку. Подначиваю, ну же…!

– И? – грохается изо рта мужчины, а я почти готова вскричать от этого равнодушного «И».

– Говорил, что женой обладать не желаешь. Обманул меня или изменил себе?

Провокационная интонация почёсывает макушку.

– Ни то, ни то, Луна. Представь себе.

– Так не бывает.

До чего довёл остывший суп и опоздание мужчины…

– Я услышал о твоей просьбе в адрес Отца, узнал о твоём желании стать женой. Всего-то.

– Надо же… – холодно протягиваю я.

– Прекрати кусать руку, что тебя кормит, девочка. Задай вопрос. Что беспокоит? Что хочешь знать?

– Как купил меня. И зачем.

– Если желаешь в такой формулировке… – нехотя швыряет собеседник. – Внимай. Хозяин Монастыря открыл торги и единственным неприглашённым туда гостем оказался…угадай кто?

Ян, чёртов ты…

– Не знала? Отлично! Поверь, сделал он это не просто так. Беспричинность и Хозяин Монастыря – понятия противоположные; у этого черта имеется в запасе план даже на запасной план. Но я приехал. Потому что захотел убедиться…

– В чём же? – бросаю нетерпеливо.

– В том, за что он борется.

Была ли то борьба? Или вялая попытка шевеления? Может, Ян хотел поиграться, но не ожидал, что дела зайдут так далеко; не знал намерений и возможностей Гелиоса. Хотя (судя по тому, как они друг о друге отзывались и отзываются) знал.

– Отец… – продолжает своё повествование мужчина.

– …можешь называть его Яном, – добавляю я. – Имя мне известно.

– О, так ты знаешь. – Гелиос хмурится и отворачивается. Шутливо. – Пускай. И, если тебя интересует денежный вопрос, слушай. Ян решил выставить такую сумму, которая никому не понравилась. Ты права. Она даже мне не понравилась. Понимаешь, Луна? Клан Солнца называют прожигателем людской казны, потому что клан Солнца покрывает сотни деревень и обслуживает весь Полис. Эти поганые нули будут содержать Монастырь ещё несколько лет, а меня заставят продать некоторые из акций семьи. Ян не ожидал моего согласия. Не ожидал моего присутствия. Да я и сам не ожидал…