Два брата-психопата

— Ничего, — спокойно ответил он, грызя свой пряник.

— Совсем ничего? — возмутилась она, что я даже неосознанно ухмыльнулась, понимая, что подруга хотела бы услышать.

— О, у нас же вчера последний экзамен был, — сказал он, ловко меняя тему. — А Хёну не пришёл.

— Да, его автобус сбил, — безразлично буркнула я, отпивая из кружки, и совсем не была рада тому, что тема сменилась на ещё одну неприятную для меня.

— Автобус? Он так сказал на работе? — удивлённо спросил Чону, недоверчиво сузив глаза.

Я неуверенно кивнула, неосознанно вспоминая день, когда приходила к однокурснику в больницу.

— А что? Вам он сказал, что спасал котёнка из-под колёс, поэтому пострадал? — иронизировала Кэти, усмехаясь собственным словам.

— Наш препод живёт с ним в одном квартале. Соседи нашли его избитым возле своего подъезда. Он лежал без сознания в ужасном состоянии, — парень говорил таким тоном, словно рассказывал ужастик, а я начинала дрожать с новой силой, прокручивая в голове слова Хёну, на которые так сильно хотела не обращать внимания.

Он говорил, что я как-то виновата в том, что его сбил автобус, но если не было никакого автобуса…

— Кто? Кто его избил? — прошептала я, медленно вставая на ноги, и дрожащей ладонью схватила телефон, лежащий на столе.

— Ну, он говорит, что не видел лица. Но странно, что он даже не стал писать заявления.

Мне хватило этих слов, чтобы засунуть телефон в карман жакета и побежать к выходу. Мне нужно было убедиться в своих подозрениях. А точнее, опровергнуть их.

— Сонхи, Сонхи! — звала меня подруга, пока я сидела на полу и неаккуратно завязывала шнурки кедов. — Ты куда? — спросила она, стоя над моей головой, а я с трудом что-то различала сквозь намокшие от слёз глаза.

— Это он, Кэти. Это Джунён, — кричала я, забив на шнурки. — Он сломал Хёну рёбра.

20. Сумочка

Я крепко сжимала ладонь подруги и несмотря на то, что просила её не идти со мной, была рада тому, что она не оставила меня одну. Мой параноический страх не отпускал меня, и присутствие Кэти рядом со мной в больничной палате позволяло мне хоть как-то держаться на ногах. Мы стояли у пустой кровати в ожидании Хёну, который был на рентгене, хотя нам обеим было всё понятно.

— Хватит дрожать, Сонхи, — шепнула мне Кэти, настороженно посмотрев на меня. — И вообще, зачем мы здесь? Всё же ясно, как сегодняшний день. Мы сейчас должны быть у тебя и паковать твои вещи. Можешь, пожить у нас, пока не найдёшь…

— Это не он. Это может быть не Джунён, — говорила я, смотря в сторону двери, мимо которой лишь проходили медработники.

Я хотела, чтобы Хёну поскорее вернулся в палату и опровергнул мои догадки, в то же время, чтобы он не возвращался сюда никогда, если лишь подтвердит их.

— Ты же сказала, что этот блондинистый крыс говорил про какого-то там психа. А у тебя как раз имеется один на примете. Если не два, — еле слышно добавила она.

— Не знаю. Может, мне послышалось? Я уже не помню, что он там говорил, — тараторила я, с надеждой повернув на неё голову.

Она лишь тяжело вздохнула, недовольно покачав головой, и, отпустив мою ладонь, села на край кровати, положив ногу на ногу.

— Ты, как можешь, оправдываешь этого шизика, но знай — живой я тебе ему не отдам.

Я лишь улыбнулась уголком губ, продолжая стоять в ожидании, и в этот момент к двери подкатили кресло-каталку, в котором сидел Хёну и что-то рассказывал помогающей ему медсестре.

— Что ты здесь делаешь? — его флиртующий взгляд быстро переменился на ненавистный, когда он увидел меня, подходящей к нему.

— И тебе привет, — ответила за меня Кэти, лениво вставая на ноги.

— Ты тоже здесь, супер, — блондин вопросительно смотрел на нас и явно был не рад гостям. — Вы бы ещё всю группу позвали, ведь мне так не хватает вашего общества.

— Мы ненадолго, успокойся, истеричка, — безразлично сказала девушка, не позволяя мне что-либо произнести. Их обмен колкостями словно давал мне время на подготовку того, чтобы услышать правду, но я даже не решалась задать свой вопрос. — Ну же, — Кэти несильно толкнула меня локтем, пока я, застывшая, смотрела на перебинтованное тело Хёну и представляла себе, как Джунён избивает его.

— Ты… тебя… твои… Я хотела спросить… Ну там… — губы так сильно дрожали, что я не могла закончить ни одно своё предложение.

— Я сама спрошу, Сонхи, — вмешалась подруга, взяв меня за ладонь. — Хёну, тебя ж избили, да? Это был шизик с розовыми волосами, не так ли? — спросила она, и я сердито посмотрела на неё, не думая, что она сделает так резко, без предисловий и настолько требовательно.

— Пришли потешиться надо мной? — он злобно фыркнул и взглядом попросил медсестру оставить нас.

Я заметила, как его пальцы сжались на подлокотниках кресла, и, не будь у него сломаны нижние рёбра, он, наверно, встал бы, чтобы самолично выпроводить нас вон из палаты.

— Мы пришли за правдой, — тихо ответила я и неосознанно добавила: — И чтобы извиниться.

— Не слишком ли поздно? Кстати, как идёт перевод статьи из Junge Freiheit? На что ещё пойдёшь ради карьеры? — парень саркастично усмехнулся, и я посмотрела на Кэти, безмолвно прося её не реагировать на его язвительность.

— Хёну, я ничего не знала. И как бы я не хотела эту работу, никогда не попросила бы… такого, — я ощущала себя сломленной и униженной, но совесть не позволила бы проигнорировать состояние однокурсника. Я была виновата.

— Я знаю. Этот псих предупредил, что если я доложу полиции или, ещё хуже, тебе, то он сломает мне кое-что поважнее рёбер, — тихо буркнул он, опустив взгляд вниз.

— Испугался, что он сломает тебе яйца? — Кэти рассмеялась во весь голос, лишь всё портя, а я покрывалась мурашками, не желая верить в то, что парень, в которого я влюблена, мог такое сделать.

Я подсознательно оправдывала его, но не могла игнорировать живое доказательство того, что Джунён всё ещё болен, он не излечился.