Два чуда для Папы Мороза

Иногда мне кажется, что и они присматривают за мной. Вот как сейчас. Следят, чтобы я поручение мамы выполнил.

– Черт, - по лбу себя хлопаю. – Горошек! Да это же дефицит сейчас, не добыть! Почему раньше не напомнили? – обреченно вздыхаю.
– По пути в агентство бы заехали, пока ажиотаж еще не такой большой был.

– Ты не спрашивал, - привычно пожимает плечами Коля.

Своей невозмутимостью ребята в обычное время вызвали бы смех. Но сейчас я нервничаю. Хочу быстрее к Мире поехать. И к малышам.

Но тут этот дурацкий горошек нарисовался. Как пропуск в семью на Новый год, ей-богу!

Та-ак…

– О, Толик! – резко оборачиваюсь.

Подхожу к другу, киваю на бережно собранный им пакет – и Кузнецов все понимает без слов. Однако навстречу идти не спешит.

– Ну, нет! – выставляет ладони и подходит к пакету, прикрывая «новогоднее богатство» собой.
– Я, можно сказать, впервые в жизни ничего не забыл. И домой к жене успеваю, - косится на часы.
– А ты меня подставить хочешь? Опять в продуктовый заставить ехать? Ты хоть знаешь, какие очереди сейчас в супермаркетах? Хотя откуда… - отмахивается от меня, будто я безнадежен.

– Так, не перечить старшему по званию, - гаркаю я. – Считай, что это конфискация не сертифицированного товара.

– Да щас, - сопротивляется он. Борется до последнего.
– Мой горошек лучший! Четко по списку жены. Не надо мне тут.

Закатываю глаза и руки на груди складываю. Набираю полные легкие воздуха, а мысленно подыскиваю аргументы. Но нет их. Я обложался, а друг бросает в беде.

– Папа, не так надо, - дергают меня сыновья.

– Что? – недоуменно оглядываюсь.

Наблюдаю, как они становятся между мной и Толиком. Коля притаскивает стул. Митя мигом взбирается на него. И тоном опытного декламатора начинает:

– Дело было в январе, стояла елка на горе…

– Эй, это что такое? – ошеломленно смотрит на меня друг, пока я чуть ли не пополам сгибаюсь от хохота.

Смеется и вошедшая в кабинет Марья Тимофеевна. Стирая слезы со щек и прыская, приближается к мальчикам, обоих в щеки целует. Она тоже привязалась к моим сорванцам за этот год, ведь я часто ребят в агентство с собой приводил. Для них это как аттракцион или экскурсия. И кинотеатр по совместительству, ведь Толик продолжает с ними сериалы смотреть, не взирая на бурчание Миры.

– Это оплата! – важно заявляет Коля.

– Капитан Кузнецов, - невинно лупает глазками Митя и просяще смотрит на Толика. – Давай делиться?

Мальчики умолкают как по команде, а Коля на меня озирается, прищуривается недовольно и палец к губам прикладывает многозначительно. Намекает, чтобы я хохотать прекратил. Проглотив очередной смешок, я киваю и пытаюсь принять серьезный вид. Но получается слабо, потому что ребята просто неподражаемы каждый раз, когда «идут на дело». Права была Марья Тимофеевна, называя их «организованной детской группировкой».

Но главное, что у Толика нет шансов выступить против них.

– Вот хитрые, все в тебя.

Смягчившись, Кузнецов треплет Митю по макушке, а Коле протягивает банку дефицитного горошка.

– Спасибо, капитан, - хором выпаливают дети.

Возвращаются ко мне, гордо передают добычу. И улыбаются лукаво, переглянувшись друг с другом.

– Конечно, в меня, - обнимаю обоих. – Сыновья же.

Чмокаю по очереди их в покрытые испариной лбы. Пора на улицу ребят выводить – жарко им здесь в куртках.

– Ну, па-ап, - смущаются мелкие и жмурятся. Впрочем, Митя не против бы и смириться. Но Коля бодро отбивается от телячьих нежностей, как он у меня научился выражаться. Младший более послушный и ласковый, а старший пытается выглядеть суровым. Но вдвоем меня копируют усердно.

Веду детей на выход, распахиваю дверь, впуская мощный поток морозного ветра, который приносит снежные хлопья.

– С меня прибавка к премии, друг, - бросаю, не оглядываясь.

– А я не жалуюсь, - хмыкает Кузнецов. – У нас и так все в шоколаде.

Толик прав: за этот год детективное агентство «Узы» стремительно развилось и стало приносить весомый доход. Позитивно сказалось на нашей работе то, что прекратилось давление Солнцева. Да и другие мои враги теперь опасаются нападать. В том числе и бывший начальник полиции, который со скандалом был лишен поста. В общем, бизнес вести стало легче - и можно сосредоточиться на юридической помощи людям.

– Верно, - поддакивает бабуля. – Молодцы, ребята, всегда в вас верила. Честным и судьба улыбается, - почему-то на мне взгляд задерживает.

– Марья Тимофеевна, давайте мы вас подвезем? Да, мальчики? – советуюсь с сыновьями, которые на крыльце по замерзшей луже пятками скользят.

Услышав меня, они вскидывают головы, шмыгают покрасневшими носами, а потом кивают интенсивно. И возвращаются к своему занятию.

– Нет, что ты, тебя семья дома ждет, - отрицательно машет руками Марья Тимофеевна. – Жена молодая, ляльки, - трепетно перечисляет.
– Лети к своим, а меня Толик домой доставит.

Опирается на локоть Кузнецова – и вместе с ним спускается по обледеневшим ступенькам.

– То есть я дома не нужен никому? – бурчит друг, но не со злостью.

– И ты нужен, - похлопывает его по предплечью бабуля. – Но ты каждый Новый год с семьей встречаешь. А у Никиты нашего первый такой. По-настоящему счастливый. Не мешай, - отчитывает.

Провожаю их взглядом, а после – зову запыхавшихся, но довольных Колю и Митю к машине. Оттряхиваю их шапки и куртки от снега, помогаю сыновьям забраться в салон. Убедившись, что они пристегнулись, я прыгаю за руль.

– Да, любимая, - отвечаю на звонок, включив громкую связь.

– Ник, почему так долго? – обиженно фырчит Мира, и от ее голоса тепло и уютно становится. Смешная. – Все собрались уже. Мама двойняшек укладывает. Папа с Алексом про политику спорят. Вас ждем, а вы… - вздыхает и продолжает сиплым шепотом: - Я их всех не вынесу одна.

– Мама, мы скоро, - мгновенно отчитываются дети. – Пробки на дорогах, - прикрывают меня.

– Уф, знаю я ваши пробки, - по тону слышу, что она улыбается. Но старается держать марку «строгой жены». – Толику и Марье Тимофеевне привет передал? – раскусив меня в два счета, смеется.