Два дня в апреле

— Сегодня сильно похолодало, — говорит он, глядя в окно.

— Разве? — она делает первый глоток из чашки с чаем. — Подумать только! А вчера ведь был такой чудесный день!

— Зато сегодня всё обещает дождь.

— Неужели?

— Встречаемся за ленчем? — спрашивает он, повторяя свой традиционный вопрос каждую пятницу. По пятницам он обычно «выгуливает» её, как породистую собаку, демонстрируя своим клиентам. Но на сей раз она отрицательно мотает головой.

— Боюсь, сегодня ничего не получится. Филлис попросила меня поработать сегодня ещё пару часиков сверх нормы.

— Ах так? — муж бросает рассеянный взгляд на часы. Изабель уже заранее известно каждое его движение, каждое слово. Вот сейчас он произнесёт: «Тогда я отчаливаю», — думает она.

— Тогда я отчаливаю! — он наклоняется, чтобы запечатлеть лёгкий поцелуй в лоб, ещё раз обдавая её на прощание ароматами своего одеколона.

— Увидимся за ужином! — отвечает она, глядя, как он пересекает комнату, направляясь к дверям. Она, не торопясь, смешивает ягоды и семечки с йогуртом и одновременно прислушивается к тому, что происходит за дверями её спальни. Вот до неё долетает звук шагов: Алекс спускается по лестнице. Потом следует короткая пауза — это он надевает пальто и берёт ключи со столика в прихожей, лёгкий щелчок — закрывает парадную дверь. Стук дверцы автомобиля, и снова тишина — он садится в машину. Но вот он сел и хлопает дверцей. Потом включает двигатель. Двигатель работает, а он в это время пристёгивает ремень безопасности. Изабель мысленно представляет себе этот щелчок. Ну вот, кажется, и всё! Муж наконец «отчалил».

Её муж — само олицетворение вежливости. В его поведении буквально не к чему придраться. За все те десять лет, что они прожили вместе, они даже ни разу не повздорили.

И одновременно Алекс постоянно держит дистанцию. Да и в эмоциональном плане… он не из тех, кого волнуют чувства. Словом, она умирает от тоски и одиночества.

Почему она вышла за него замуж? Уже, наверное, тысячу раз Изабель задавала себе этот вопрос. Неужели потому что любила его? Или просто в какой-то момент испугалась, что закончит свою жизнь в одиночестве? А тут подвернулся он и предложил её такой надёжный тыл. Так стоило ли в тот момент задумываться над собственными чувствами? Любит, не любит… Вполне возможно, на начальном этапе их отношений она и любила его. Почему бы и нет? Впрочем, сегодня так трудно вспомнить всё то, что было десять лет тому назад.

Она заканчивает свой завтрак, отбрасывает в сторону простыни и направляется в ванную комнату, ступая босыми ногами по ковру. Хорошо, что у неё своя ванная комната. Иначе ей вряд ли удалось бы дефилировать по дому голой. Ведь Джордж всё ещё живёт вместе с ними. А так у него своя ванная комната, у них с Алексом — своя. Хотя по утрам она редко сталкивается с пасынком. К тому времени как она приведёт себя в порядок, Джордж уже уедет в свою школу.

Джордж — просто прелесть! За те десять лет, что они прожили под одной крышей, Изабель по-настоящему привязалась к нему.

«У меня есть сын, — сообщил ей Алекс вскоре после того, как они начали встречаться. — Ему шестнадцать». И Изабель тотчас же с ужасом представила себе замкнутого прыщеватого подростка в дурно пахнущих кедах, ни на секунду не расстающегося со своим мобильником.

«Мечтает быть учителем, — сообщил ей Алекс. — Прилежный ученик, экзамены всегда сдаёт хорошо, и вообще, с ним никогда не было никаких проблем». «Звучит не слишком правдоподобно», — подумала тогда Изабель. Правда, с фотографии, которую предъявил ей Алекс, предварительно достав её из своего бумажника, на неё смотрел серьёзного вида темноволосый парнишка. И всё же это не совсем то, что ей нужно. Она стала подбирать правильные слова, чтобы распрощаться и подвести черту под их отношениями, но так, чтобы не обидеть Алекса.

Ещё один ребёнок, даже самый образцовый, ей ни к чему! Совершенно исключено! У неё уже был один ребёнок, свой… И то первое материнство завершилось полным провалом.

Но Алекс категорически воспротивился её намерению порвать с ним. «Ты слишком долго оставалась одна, — сказал он ей тогда. — Не веди себя опрометчиво! Не упускай шанса снова стать счастливой. К тому же Джорджу не нужна мать. Он уже совсем взрослый и вполне самостоятельный молодой человек. Не хочешь встречаться с ним, твоё право! Тебя никто не принуждает. Познакомишься, когда захочешь».

И Изабель сдалась! На горизонте уже маячило собственное пятидесятилетие. Каких-то пять месяцев оставалось до круглой даты… Выбирать уже не приходилось. Словом, они с Алексом продолжили встречаться. И он, надо отдать ему должное, был безупречен. Великодушен, щедр. К тому же человек он не бедный. И так приятно снова почувствовать себя женщиной, о которой заботятся и которую стараются всемерно окружить теплом и лаской. Ведь скоропалительные романы последних двух десятилетий оставили в её душе больше шрамов, чем приятных воспоминаний.

А что же до Джорджа, с которым она в конце концов познакомилась, то он и в самом деле оказался настоящей находкой.

Правда, прыщи на физиономии кое-где были, но никакой угрюмости во взоре и недовольной мины на лице. Напротив! Мальчонка оказался на редкость воспитанным и стеснительным до невозможности. Одет вполне прилично, никаких там стоптанных и вонючих кроссовок на ногах, и не вертит постоянно телефон в руках. Когда спустя пару месяцев они с Алексом поставили Джорджа в известность о том, что собираются пожениться, тот вполне искренне обрадовался и пожелал им всего доброго. Никакого внутреннего отторжения повторный брак отца, судя по всему, у него не вызвал — ни в первый момент, ни потом, когда он присутствовал на церемонии регистрации, стоя рядом с отцом и наблюдая за тем, как Изабель приближается к ним в своём шикарном брючном костюме цвета красного бургундского вина от самого Пола Костелло, самого именитого ирландского кутюрье, обшивавшего в годы оны даже принцессу Диану. После официальной церемонии был очень элегантный приём и ужин, за которым Джорджу дали слово, и он, запинаясь, то краснея, то бледнея, и нервно постукивая вилкой о край фужера, выдавил из себя короткий спич, в котором приветствовал её в качестве нового члена их семьи. Судя по внешнему виду Алекса, для него самого выступление на людях стало настоящим испытанием, почти на грани стресса.

Итак, она приобрела статус мачехи. Спустя много лет после того, как утратила статус матери, бросив свою родную дочь. Ужасная, непоправимая ошибка! Как она только могла решиться на такой абсурдный шаг? А всё этот Кон Пиарс, который заманил её в свои коварные сети. Только он один виноват во всём.

Ведь она искренне верила, что этот человек сумеет дать ей всё то, что так и не смог дать Джек. Он был настоящим красавцем. И таким страстным! Настоящий соблазнитель! Уверял, что ради неё он готов на всё, что он просто счастлив бросить жену и детей; и она, как самая последняя дурочка, поверила.

Решение оставить Дафнию отцу было спонтанным. Но что ещё ей оставалось делать в той ситуации? Если бы она забрала девочку с собой, то, выражаясь фигурально, зарезала бы Джека без ножа. Он бы просто не вынес разлуки с дочерью. Такова была правда, с которой ей нужно было считаться. Да и Кон, пожалуй, тоже бы не пришёл в восторг, узнав, что она тащит за собой ещё и шестилетнюю девочку. Ведь ему была нужна любовница, а не мамаша с ребёнком.

Но сегодня, оглядываясь в прошлое, анализируя все те перепады и крутые повороты, которыми изобиловала её жизнь, Изабель уже в который раз была вынуждена мысленно признать, что поступила тогда правильно. Джек был, что называется, идеальным отцом. С первого момента появления Дафнии на свет именно он не отходил от её колыбели, вскакивал по ночам, едва заслышав крик младенца. О, эти самые первые и самые ужасные недели и месяцы после родов, когда Изабель из последних сил пыталась приспособиться и привыкнуть к материнству, требовавшему полного отказа от собственных эгоистичных желаний и привычек.

Шли годы, а Джек по-прежнему продолжал носиться с Дафнией: нянчился с ней, стоило ей заболеть, водил малышку на кукольные представления, устраивал для неё весёлые дни рождения, каждое утро самолично отвозил в школу. Изабель пыталась оправдать себя тем, что муж всё же, как ни верти, хозяин своего времени и волен распоряжаться им по собственному усмотрению. В то время как она сама — человек подневольный, служит в самом большом отеле города, простаивая днями напролёт на ресепшен.

Ну а когда она решилась на побег, ославила себя на всю округу, — от неё отказались и собственные родители (после того как узнали, что она бросила мужа). Не трудно догадаться, что потом болтали про неё все эти люди, всплескивая руками и укоризненно качая головами. Дескать, что же это за мать такая, которая отказалась от собственного ребёнка? Никто из них и понятия не имел, что убежала она совсем даже не от Дафнии. Она убежала от Джека и от всей той рутины, которую он олицетворял в её глазах. А за Дафнию беспокоиться не надо было. Она оставила дочь в надёжных руках, быть может, самых надёжных из всех рук в мире.