Два дня в апреле
Шрифт:
– Магазин! – Мо кладёт вилку на тарелку. На зубцах вилки застрял небольшой кусочек картошки. – С ним ведь надо что-то делать!
Магазин! Конечно же, свекровь имеет в виду магазин Финна под названием «Два колеса». После его смерти они обе владеют магазином на равных. Господи боже мой! И что она там надумала?
– Мне кажется, – Мо бросает на Дафнию внимательный взгляд, – что ты… то есть что мы… надо с ним что-то делать.
Напряжение внутри нарастает. Дафния судорожно вцепляется в свою вилку.
– Что именно? Вы хотите сказать, что его… следует продать?
– Вовсе нет, – спокойно возражает ей Мо. – Я хочу сказать, что его следует снова открыть.
– Открыть?!
– Ты и я, кто же ещё! – ворчливо отвечает ей Мо. – Мы с тобой!
«Наверное, эта женщина шутит, – думает Дафния. – Хотя… хотя выглядит абсолютно серьезной». К тому же у её свекрови всегда были проблемы по части юмора.
– То есть вы вполне серьёзно предлагаете, – осторожно начинает Дафния, тщательно взвешивая каждое слово, – что нам, то есть вам и мне, следует снова открыть магазин и начать торговать велосипедами?
– Почему обязательно велосипедами? – удивляется Мо. – Чем угодно! Можно продавать игрушки… или бакалейные товары, к примеру. С ассортиментом я ещё пока не определилась. Надо всё хорошенько взвесить.
Игрушки! Они с Мо станут торговать игрушками! Будут день-деньской торчать за прилавком в окружении нарядных кукол, коробок с конструкторскими наборами «Лего» и надувных плавательных бассейнов. То еще будет зрелище! Сама мысль о подобной перспективе кажется Дафнии настолько нелепой, что она уже готова громко расхохотаться прямо в лицо свекрови. Но смеяться в такой день… Нет, это непозволительно ни при каких обстоятельствах.
А потому вслух озвучивается самый веский аргумент из всех.
– Вы, наверное, забыли, Мо, – говорит она, всё так же тщательно контролируя каждое слово, – что у меня уже есть работа.
– О да! – хмуро кивает головой Мо. – Работа у тебя есть! Кстати, скажи мне, сколько домов ты продала за минувший год?
Теперь пришла очередь нахмуриться уже самой Дафнии.
– А какое это, собственно, имеет отношение…
– Ты же ведь риелтор, не так ли?
– Да. Но что…
– А риелторы, как известно, занимаются продажей недвижимости. Вот я и спрашиваю тебя. Сколько домов ты продала в минувшем году? Десять? Двенадцать?
– Мо! Но это же не имеет…
– Шесть? Ты продала шесть домов?
– Ах, прошу вас! Ради всех святых! Оставьте эти…
– Насколько я понимаю, ни одного. За минувший год ты не продала ни одного дома. Я права?
Дафния чувствует, как кровь приливает к её лицу. Она бросает испепеляющий взгляд на свекровь.
– Всё не так просто, как вам кажется! И вы не имеете права…
– Я просто хочу предложить тебе заняться чем-то другим. По-моему, самое время!
– Что?! Но я не хочу…
– А единственное, что ты можешь… что мы обе можем… это открыть свой магазинчик и начать торговать. По-моему, вполне разумная идея.
– Как вы могли даже…
– Помещение у нас, слава богу, уже есть. Ты получила деньги в качестве компенсации за гибель мужа. Их можно потратить на приобретение товара. Всё складывается как нельзя лучше.
Дафния отказывается верить своим ушам. «Что она такое говорит?!» – думает она, растерянно глядя на свекровь.
– Мо! Вам же прекрасно известно, что я не прикоснусь к этим деньгам!
Мо нетерпеливо перебивает её взмахом руки.
– Ах, оставь, ради бога, эти свои причуды! Какой прок от того, что деньги продолжают просто пылиться в банке? Деньги должны работать! Это же очевидно!
«Нет! Эта женщина похожа на непробиваемую стену», – мысленно разъяряется Дафния.
– Послушайте меня, – голос её дрожит от плохо скрываемого напряжения. – Даже если мне придёт в голову заняться поисками новой работы, чего я не собираюсь делать ни при каких обстоятельствах, то самое последнее, что заинтересует меня, – это…
– Ты счастлива? – Мо резким движением руки отодвигает от себя тарелку и упирается локтями в стол. – Я спрашиваю тебя, ты счастлива? – Она буравит колючим взглядом невестку.
Вопрос застаёт Дафнию врасплох. Определённо, её свекровь лишилась разума, коль спрашивает такое!
– Счастлива?! Конечно же, нет! У меня разбито сердце! Вся моя жизнь пошла под откос! Как вы можете…
Мо энергично встряхивает головой.
– Я не об этом сейчас толкую. Я спрашиваю тебя, ты довольна своей работой? Ты счастлива быть риелтором?
– Да! Ровно настолько, насколько я могу себе позволить быть счастливой сегодня. Я люблю свою работу!
За столом снова повисает тишина. Обе женщины в упор разглядывают друг друга. Их отделяет всего лишь узкое пространство стола, а кажется, что между ними разверзлась пропасть. На столе стоят тарелки с нетронутыми закусками. Обеим сейчас не до еды. Что же за день такой проклятый! Всё валится на неё и валится! Одно утешение… день близок к своему завершению.
– Я понимаю, – начинает Дафния, пытаясь подвести черту под этим разговором. – Вам не по душе, что целый год магазин стоит запертым. Мне это тоже не нравится, поверьте! Но ваше предложение… оно ни в какие ворота не лезет! Если вы лично хотите открыть магазин, я не возражаю! Пожалуйста! Открывайте! Подыскивайте себе людей, компаньонов… которые могли бы поучаствовать в этом проекте деньгами. Но сама мысль о том, что к этому делу можно пристегнуть и меня, она просто абсурдна! Я ведь даже понятия не имею, что это такое – содержать собственный магазин!
«И уж меньше всего на свете я хотела бы работать вместе с тобой», – добавляет она мысленно.
Мо издаёт короткий смешок.
– О, это проще простого! Вовремя привози товар, аккуратно веди бухгалтерию и будь приветлива с покупателями.
– Но это невозможно уже потому, что…
– В любом случае без твоего участия мне не обойтись! Никаких посторонних людей! Распределим обязанности поровну. Я буду вести бухгалтерские книги, это – само собой… Ну а ты… ты сможешь управляться в торговом зале. Уверена, у тебя всё получится с покупателями. Нужно только взять себя в руки!
Хорошо ей говорить! Взять себя в руки! Пожалуй, самый бессмысленный совет из всех, которые она слышала. Ничего, кроме раздражения и даже ярости, он не вызывает. Будто это так просто – стряхнуть с себя всю горечь утраты, почистить пёрышки и ринуться вперёд по жизни. Как же несправедливы, как бессердечны эти слова Мо. Пожалуй, они ранят её сердце еще глубже и больнее, чем тот допрос, который только что учинила ей свекровь. Нет, больше она не станет сдерживаться!
– Довожу до вашего сведения, – начинает она неестественно ровным тоном, – что я ещё в трауре по вашему сыну! Согласитесь, в подобной ситуации взять себя в руки, как вы изволили выразиться, это не самая простая задача. Боюсь, у меня ничего не получится! К тому же, в отличие от вас, я ещё не до конца смирилась с его гибелью!