Два капитана

Мужичок сделал неприличный жест. Собравшиеся поддерживали оратора одобрительными криками.

– А-а! У-у! – завывала распаленная толпа. – Показать им, гадам, где раки зимуют! Наживаются на нас, а теперь и за оружие взялись?! Сегодня на военный городок напали, а завтра на Кубань нападут…

Особенно неистовствовали женщины, сыновья или мужья которых служили там, на Кавказе. Тут уж по адресу Республики Грузия, ее правительства и армии да и всех кавказцев в целом та-акие эпитеты раздавались, что даже привычные ко всему милиционеры краснели. Тоже можно понять: легко ли осознавать, что в твоего родного человека, который, между прочим, в те гиблые места не своей волей угодил, в любой момент может попасть пуля?! В миротворческом контингенте ведь не одни контрактники служат, там и срочников хватает, а это совсем молодые ребята, которым жить хочется, а не живой щит из себя изображать.

До пузырьков с чернилами, как в Тбилиси, дело, правда, не дошло: не позволила бы милиция, и пузырьками митингующие запастись не догадались. Булыжники в окна посольства тоже не летели: где булыжник на асфальте отыщещь? Но вот кустики цветущей декоративной жимолости, окаймлявшие ограду посольского особняка, повыдирали с корнем, никакая милиция не помогла. Словом, грузинский дипломатический корпус чувствовал себя весьма неуютно, никак не лучше, чем их российские коллеги в Тбилиси несколько дней тому назад. Причем там, в Тбилиси, чувствовалась в ходе демонстрации рука опытного режиссера, а вот в Москве возмущение было чисто стихийным. Тоже ведь о многом говорит!

Распаленные демонстранты хором скандировали: «Грузины, вон из России! Грузины, вон из Абхазии! Убирайтесь! Убирайтесь!!» Шум стоял такой, что в посольстве стекла дрожали. Милиционеры лишь растерянно переглядывались: ну, что здесь поделаешь? Тем более милиционеры -тоже живые люди, а не роботы, теплых чувств к грузинам они не испытывали, а прямого приказа разгонять митинг не было.

Любая агрессивно настроенная толпа – зрелище малоприятное и пугающее, в том числе и состоящая из наших соотечественников. Тем более, что в России подобного рода «мероприятия» без водки не обходятся, и кое-кто из демонстрантов уже с трудом держался на ногах, а по мостовой со звоном перекатывались пустые бутылки. Митинг близился к своей кульминации. Кто-то раздобыл где-то грузинский флаг, и теперь наиболее остервенившиеся из демонстрантов пытались его запалить.

Получалось плохо. Флаг разгораться не желал, лишь чадил, воняя жженой тряпкой. Выглядело это действо жалко и омерзительно. Теперь уже решительно вмешалась милиция: сжигать иностранную государственную символику перед посольством – это уже перебор. Флаг с дырой посредине изъяли, а самых ретивых активистов стали потихоньку оттаскивать подальше от посольского особнячка. Толпа разочарованно заворчала, но основной пыл угас вместе с несчастным флагом, от ненависти ведь тоже устаешь. Люди начали расходиться, и вскоре перед посольством остались лишь дежурные милиционеры да следы акции протеста: мусор, бумажки, пустые бутылки да вывороченные кусты злосчастной жимолости, с корней которых осыпались комья земли.

А ведь могло все кончиться отнюдь не так относительно благостно! Если бы из Абхазии поступили сведения хоть об одном погибшем с нашей стороны, то градус эмоционального накала был бы куда выше, и не отделались бы грузинские дипломаты уничтоженной растительностью. Могли и впрямь ворота выломать, сметя милицейский заслон, и устроить форменный погром. Но нет! В новостях говорилось, что наши солдаты не пострадали сколько-нибудь серьезно. Так, пара касательных ранений, царапин, проще говоря. Не повезло англичанину Майклу Белчеру, который так и находится в сухумской реанимации между жизнью и смертью. Правда, двое наших то ли бесследно исчезли, то ли были взяты в плен нападавшими. Капитан Александр Селиванов и некий Петр Фролович Синицын, личность с не совсем понятным статусом. Но их трупов никто не видел!

Зато в каждом выпуске новостей показывали три других трупа и, крупным планом, обнаруженные у них документы, выполненные совершенно загадочной для обычного русского человека грузинской вязью. По словам комментаторов, это были грузинские спецназовцы из тех, кто напал на городок. А пойди их, разбери! Внешность – да! – типично грузинская, форма камуфляжная американского производства, которую действительно использует грузинский спецназ. Общественное мнение склонилось к простейшему выводу: раз говорят умные люди по «ящику», что спецназовцы, то так оно и есть. И то верно: а кому бы это быть еще?

Правда, опытный и битый народ, прошедший «горячие точки» несколько недоуменно пожимал плечами. Железное правило любого спецподразделения: не оставляй врагу своих! Ни раненых, ни трупов! Если надо, то рискуй жизнью, но этот закон не переступай. Хотя… Кто их знает, этих грузин? Может, у них порядки такие, чтобы только собственную шкуру спасать? После недоброй памяти «Мхедриони», детища Джабы Иоселиани, ничему удивляться не приходится.

МИД Грузии всеми силами пытался оправдаться и откреститься. Не служили в частях грузинского спецназа люди с такими фамилиями! Никто в Грузии налет на военный городок не планировал. Никто в Грузии понятия не имеет о Петре Синицыне, равно как об Александре Селиванове! Тем более никто и никогда не брал их в плен и не собирается где бы то ни было удерживать. Помогали оправдания плохо. Общественное мнение – это такая сила, с которой вынуждены считаться и военные, и политики самого крупного масштаба, а оно было настроено резко антигрузински. Какие оправдания, что за детский лепет, если, вон, у нас картинка страшная перед глазами!

Но есть тут один важный момент: подыгрывая и потворствуя общественному мнению в публичных заявлениях, и политики, и военные хотят все-таки знать реальное положение вещей! То есть: а что же произошло в действительности? Иначе можно таких дров наломать, что никому мало не покажется…

Поэтому в соответствующих кабинетах было принято решение, и теперь к вылету в Сухуми готовился генерал-майор Павел Николаевич Барецкий. Ему поставили задачу: разобраться со злосчастным инцидентом на месте и доложить, что там к чему и почему. Барецкий наделялся самыми широкими полномочиями. Павел Николаевич заслуженно считался специалистом именно по кавказским делам, а оперативная хватка у него была не хуже, чем у медвежьего капкана.

Генерал-майоры ГРУ гражданскими авиалиниями не летают, для них положено организовывать спецрейсы военно-транспортной авиации. Павел Николаевич стоял на взлетно-посадочной полосе одного из подмосковных военных аэродромов. Его окружали несколько человек: адъютант, референты, помощники. Летний ветер пошевеливал пожухшую траву аэродромного поля, охлаждая разгоряченное лицо генерала.

Настроение у Барецкого было отвратительным. От дела, которое ему предстояло расследовать, на километр несло такой тухлятиной, что подумать тошно! Были у Павла Николаевича некоторые предварительные соображения, и никакой радости они ему не приносили. Предстояло выкручиваться, если он прав, из крайне неприятной ситуации, которая запросто могла перерасти в полновесный международный скандал.

Генералу подали трап, все было готово к вылету. Но не давала Барецкому покоя одна мысль. Прежде чем подняться в чрево самолета, Павел Николаевич повернулся к одному из своих референтов с полковничьими погонами на плечах.

– Есть новости по Александру Селиванову? – отрывисто спросил Барецкий. – Хоть какая-то информация за последние сутки?

– Пока еще нет, – развел руками полковник. – Только то, что передают в новостях.

– Очень плохо! – расстроено сказал генерал-майор. – А от человека, который должен был контролировать Селиванова?

– Тоже нет. С ним утерян контакт, он перестал выходить на связь. Вы что же, полагаете…

– Полагаю! – тяжело вздохнул генерал Барецкий. – Я боюсь, что Александр мог переметнуться на сторону врага. Эх, Селиванов, Селиванов!..

– На сторону какого врага? – поинтересовался референт у своего шефа. – У нас их там без счета.

– Это верно, – со злостью в голосе ответил Павел Николаевич. – Но сейчас я имею ввиду Андрея Василевского с его головорезами. Самый опасный враг получается из бывших своих. И если выяснится, что я, старый осел, сам запустил в стаю к одному волку еще и второго, не хуже, то мне останется только своими собственными руками погоны спарывать. Впрочем, ничего еще не ясно. Ни-че-го! Но почему же не выходит на контакт его контролер?