Два командира

Ждали большей частью молча. Только сирийцы время от времени разговаривали друг с другом, что-то беспечно обсуждая. Это никого не удивляло. Легкий и слегка безалаберный характер сирийцев знали все присутствующие. Этим своим характером сирийцы существенно отличались от присутствующих здесь же обычно мрачных и серьезных иранцев, от российских военных полицейских, составленных в основном из представителей кавказских народов, которые своим менталитетом были, конечно, ближе к иранцам, чем к сирийцам, и от «волкодавов», которые стояли молча и переживали за безопасность своего товарища, оставшегося в здании.

Время тянулось медленнее медленного. Наконец из двери вышел сирийский полицейский сапер и что-то оживленно прокричал. За его плечом виднелась верхушка шлема старшего лейтенанта Опарина, который спокойно сказал по связи:

– Товарищ капитан, разминирование завершено. Можно всем входить в здание.

Сирийцы с иранцами известие получили раньше, потому раньше других и сорвались с места. За ними последовали российские военные полицейские, скорее всего понимающие арабскую речь. И последними спокойно, даже неторопливо пошли «волкодавы». Но капитан Радиолов не был простым зевакой, которому требовалось заглянуть в проход, замаскированный закрывающимся на ключ шкафом. Он знал, что от него требуется. А требовалось от него, как объяснил полковник Черноиванов, найти второй вход в подземную галерею. Заглянув в освобожденный от минирования проход, капитан дал команду:

– Искать еще один вход в подземелье. Соблюдать осторожность. Вход может быть заминирован.

Поиски продолжались по крайней мере минут двадцать. Но ничего найдено не было.

– Значит, полковник был неправ… – сделал вывод Радиолов, сел верхом на шаткий стул, положил локоть на подоконник, держа свой автомат на коленях, и надолго задумался.

О чем думал командир, никто в группе не знал, но все уже давно привыкли к тому, что капитану, бывает, требуется время, в которое никто ему не мешает, никто не задает вопросов и не сбивает его с нужных мыслей, которые он выстраивает по логической цепочке. И только потом, когда все встанет на свои места, Радиолов введет «волкодавов» в курс дела, поделится своими соображениями.

Наконец он встал, тяжело вздохнул, забросил за плечо ремень автомата и тихо сказал в микрофон:

– Уходим. Нам здесь делать больше нечего.

В гостинице все было без перемен. Те же самые часовые так и стояли перед входной дверью. Или их забыли сменить, или они уже сменились, отдохнули и снова заступили на пост, или в сирийской армии время на посту совершенно не такое, как в армии российской. Возможно, они получили приказ не задерживать «волкодавов» ни при выходе, ни при входе. И потому как разговаривали между собой, так и продолжали разговаривать, не обращая внимания на входящих бойцов российской ЧВК.

Глава вторая

На недавно взорванной лестнице «волкодавов» встретила уже совсем иная картина. Двое следователей, видимо, так и не сумели собрать все осколки, разлетевшиеся между стенами, или не посчитали нужным собирать все, поэтому там сейчас работал какой-то человек в синей стандартной униформе уборщика и щеткой выметал уцелевшие ступени от покрошенных бетонных камней, пыли и оставшихся металлических осколков. Еще два человека сидели внизу на большом промышленном сварочном аппарате, ожидая, когда им предоставят место для их собственной работы. У одного из рабочих в руках была сварочная маска. Рядом с трансформатором на полу были сложены куски арматуры, которые удалось добыть ночью, и там же лежали неструганные доски. Видимо, из досок думали сделать опалубку, чтобы потом залить бетоном и хотя бы частично восстановить лестницу. Делалось это, как догадался Радиолов, по приказу генерала Сухеля, чтобы обеспечить удобство боевой группе российского ЧВК, потому что, кроме них, на втором этаже никто не жил. «Волкодавам» же, чтобы подняться, пришлось снова воспользоваться деревянной лестницей, которую убрать никто и не пытался. С нее скорее всего собирались работать сварщики-арматурщики и плотники с бетонщиками.

Радиолов остановился перед выходом в коридор второго этажа, пропуская своих бойцов мимо себя, и дождался поднимающегося последним старшего лейтенанта Ласточкина, лестница под крупным и крепким телом которого предательски поскрипывала.

– Подскажи-ка мне, Анатолий Васильевич… В первой операции ты с третьего этажа стрелял по второму. Или даже с крыши… Как там, наверху? Засаду можно устроить?

– Смотря куда стрелять потребуется…

– Как в тот раз, по второму, думаю, этажу. Может быть, и по третьему.

– Можно устроить. А сколько человек устраивать?

– Всю группу.

– Нормально. Можно. Можно еще одну такую же по численности, места на всех хватит. Часть разместить на третьем, часть на крыше. Все поместятся. А какая в этом надобность? Кого ждать? Поделись мыслями, командир. Может, совет деловой подскажу…

– Не сейчас. Вернемся, тогда всем расскажу, чтобы два раза не повторять…

Они как раз подошли к двери одного из двух номеров, что занимали «волкодавы» на втором этаже. Дальше по коридору с той же стороны находилась только дверь в бывший кабинет американского полковника Цитукаса. И в самом конце коридора еще не убрали залитый кровью часового письменный стол – раньше там был бандитский пост. На столе по-прежнему стоял электрический чайник, никем не тронутый. На стене имелась розетка, часовой мог на посту побаловаться мате, чтобы не засыпать во время долгого дежурства. Так бандиты охраняли покой и спокойствие полковника американской разведки.

А сейчас, уже потеряв этого полковника вместе с документами из его сейфа и с жестким диском его компьютера, американские пособники бандитов готовы были обстреливать соседние номера той же самой гостиницы.

Полковник Черноиванов так и дожидался «волкодавов» в том же номере, где они его оставили. При виде вошедшего капитана он поднялся и нетерпеливо потребовал:

– Докладывай, Алексей Терентьевич. Что там произошло?

– Да вы же сами, товарищ полковник, все, наверное, слышали, – кивнул Радиолов на шлем с гарнитурой связи, украшавший голову Черноиванова. – Нет там никакого второго входа в подземелье. Мы все проверили. Если бы такой вход был, мы нашли бы его обязательно.

– Это, по-твоему, значит, что Лугару ушел, а другие бандиты остались и заминировали вход?

– Я этого не говорил, – упрямо наклонив голову, ответил Радиолов. – Более того, я даже думаю, что Лугару не пользовался подземным ходом. Это так… Отвлекающий момент для нас, чтобы мы спать спокойно завалились или в подземелье сунулись и на мине подорвались. Для подполковника Волкоффа и тот и другой варианты подходят. Он победителем все равно объявил бы себя. При втором варианте сказал бы, дескать, как ловко обвел всех русских вокруг пальца, заманил в ловушку. Если второй вариант не сработает, остается первый: мы решаем, что утро вечера всегда мудренее, и собираемся утром все и обсудить. А он действовать начнет и не позволит нам проснуться. Типичное для хитрого убийцы течение мыслей…

– Ну-ка, ну-ка… Выкладывай, что надумал? – заинтересовался полковник.

– Я тут вспомнил, что у Оборотня есть и другая кличка в американском спецназе. Его раньше называли Great skill [9] …

– Я как раз, когда вы ушли, вспоминал эту кличку подполковника Волкоффа. Только меня она ни на какие мысли не навела. Но я рад, что навела хотя бы тебя. Поделись…

– Я однажды, товарищ полковник, как и вы, участвовал в совместных с американцами антитеррористических учениях. Тогда я еще взводом спецназа ГРУ командовал. И в момент, когда другие уже отказались от выполнения задачи, посчитав ее невыполнимой, и ушли отдыхать в палаточный городок, я со своим взводом остался на месте и все выполнил своим составом, хотя расчет велся на усилия трех взводов – моего и двух американских. Я хорошо помню, как американцы меня тогда называли тем же эпитетом – Great skill. Вспомнив это и проведя аналогию, я подумал, что другой Great skill, убедившись, что первая атака не принесла успеха, иначе говоря, полностью провалилась, не ушел к себе на базу, а просто спрятался в развалинах других домов где-то поблизости. У него там должны быть еще люди. Запасная команда. И с ними он надеется завершить операцию. Сегодня же ночью он повторит атаку, только теперь уже не будет мудрствовать и лукавить, а пойдет сразу бить в лоб, потому что от него часто ожидают какой-то хитрости. Но Лугару всегда делает то, чего от него не ожидают.

9

Great skill (англ.) – высший уровень мастерства.

– А ты сейчас сам не чрезмерно мудрствуешь? – переспросил Черноиванов.

– Никак нет, товарищ полковник. Но сегодняшняя ночь все покажет и все расставит по своим местам. И хорошо бы сегодняшней ночью захватить самого Лугару. Я надеюсь, что он утратил хотя бы часть своего волчьего нюха на опасность и не уйдет раньше времени.

– И какой ты представляешь себе эту лобовую атаку?

– Лугару выйдет из других развалин и вернется в дом через дорогу. Среди ночи, уже накануне рассвета, он обстреляет оба гостиничных номера из автоматов и гранатометов. Обязательно из гранатометов, чтобы исключить случайность и достать осколками всех. Еще хуже будет, если у него есть огнемет. Тогда уже Лугару всю гостиницу сожжет.