Два лика одиночества.

– Так что же, теперь Алиссара умрет, когда восстановит Лигу? – тихо спросил он Саннаиля.

– Не совсем. Дианари просто заберет ее к себе – это не смерть, это нечто иное… У нее будет новая, счастливая жизнь вместе с любимым и, возможно, новая миссия – но уже вместе. Они заслужили это – и Алиссара, и мой сын.

– Это хорошо…

– А сейчас я советовал бы вам обоим поспать. – Старый эльф поднялся на ноги. – Завтра – долгая дорога, а потом – тяжелый разговор… и не один. Отдохните. Сегодня вам не грозит никакая опасность.

Вега сам не заметил, как и правда уснул…

Киммериона разбудило пение птиц. Несколько минут он лежал, не открывая глаз – слишком велик был страх, что все, что произошло этой ночью, произошло не на самом деле. И даже теплое дыхание на шее не могло преодолеть этот страх до конца.

– И почему ты никогда не веришь в хорошее? – Ласковые губы на миг накрыли губы эльфа. Все еще не открывая глаз, Ким протянул руки, обнимая Дианари, ладони заскользили по обнаженной спине. Богиня рассмеялась, на миг прижалась к нему всем телом – и отпрянула. – Уже утро. Тебе пора… Но я еще приду к тебе.

Глаза открыть все же пришлось.

Нагая эльфа гибко потянулась и встала.

– Здесь рядом ручей. Давай наперегонки!

Ким стрелой взлетел на ноги и бросился бежать, хохоча во все горло. Он был счастлив.

К костру они вышли одновременно с разных сторон – Алиссара, ни на миг не выпускающая руку Коальхэна, и Дианари, откровенно обнимающая Киммериона за талию.

Все вместе позавтракали – Рагдар нашел каких-то фруктов, а Вега, решивший из уважения к богине воздержаться от охоты, нарезал ломтиками копченое мясо из дорожных запасов. Янатари вскипятила воду и заварила травяной чай.

Когда все поели, Дианари поднялась.

– Пора прощаться, – тихо сказала она. Обернулась к Киммериону, посмотрела ему в глаза – и поцеловала.

Горечи от разлуки почему-то никто не испытывал. Может, благодаря тому, что слишком хорошо было ночью и утром, чтобы омрачать это чувство болью прощания, а может, об этом позаботилась богиня…

Наконец, Коальхэн оторвался от Алиссары и отошел за спину Лиаласы. Саннаиль последовал за сыном.

– Я не говорю «прощайте» – мы еще встретимся с вами, – негромко проговорила Дианари. – Поэтому – до свидания. Удачи… и храни вас звезды!

Трое эльфов растаяли в воздухе.

Алиссара поднялась на ноги.

– Вега, пожалуйста, возьми это, – она протянула даргелу конверт. – Передай Александру. Я многое осознала за последний месяц. Ему стоит об этом знать. Удачи вам. Я не прощаюсь – просто на всякий случай.

Она подозвала уже оседланного коня и спустя минуту скрылась за деревьями.

Через полчаса Вега, Киммерион и Рагдар тоже покинули поляну и вскоре выехали на тракт, ведущий мимо Хайклифа в Мидиград.

Глава XVI

БОЛЬШЕЕ ДОБРО

Если бы кто-нибудь спросил ее, куда она идет, как давно, откуда и с какой целью, странница, наверное, просто улыбнулась бы и непонимающе пожала плечами. Она не думала ни о чем – просто шла вперед, временами ложась на траву, мох или камни и часами глядя в беззвездное небо.

Пейзаж вокруг не радовал разнообразием – одинаковые поля сменялись одинаковыми лиственными или хвойными лесами, леса – степями и горными плато при полном отсутствии гор, прямые реки – озерами в форме правильного эллипса, а симметрично извивающиеся дороги – такими же симметрично расположенными холмами идеальной формы и одной высоты.

Не нуждаясь ни в пище, ни в воде, ни во сне, странница просто шла вперед – может, день, может, год, может, век, а может, всего мгновение. Иногда ложилась – но не ради отдыха, и не для того, чтобы любоваться небом, а просто так, как и шла вперед. Она даже не знала, есть ли на ней одежда – просто не задумывалась над этим, как и ни над чем другим.

Внезапно она остановилась. Что-то вокруг изменилось – неуловимо, как дуновение слабейшего ветерка в знойный полдень. Что-то, чему странница уже не знала – или забыла – название. Что-то, что некогда было очень важным – а теперь, как и все остальное, потеряло всякое значение.

И только спустя вечность неосознанных попыток почувствовать, она поняла – в этом псевдомире появилось нечто живое. Дорога, по которой она брела, неожиданно вильнула, а дальше пошла прямо, не совершая аналогичного изгиба в противоположную сторону. Холм слева оказался ниже холма справа, а перед одним из этих холмов виднелся третий – при том, что с другой стороны он по-прежнему был один. Кромка леса вдалеке изогнулась, лишившись идеально округлой формы. Подул легкий ветерок, а на небе появились рваные облака разной формы и размера.

Она почти смогла удивиться произошедшей с миром метаморфозе. Почти…

Ночь выдалась непривычно длинной – а может, лишь показалась такой. Просто в тот момент, когда она ждала рассвета, солнце не встало из-за горизонта и небо ни на йоту не посветлело – хотя время уже пришло.

Дорога, петляя, поднялась на пригорок и затейливой змейкой заструилась в низину. Добравшись до самого верха, странница остановилась, ее взгляд был прикован к невозможной здесь картине.

У подножия холма, футах в двухстах от дороги, горел костер. У костра сидел человек.

В глубине сознания пробудилось забытое уже чувство любопытства. Она не ведала страха, просто не понимая, что чего-то надо бояться, да и вообще не осознавая существование такого понятия, как страх. Потому странница спокойно пошла вниз, сойдя с дороги и идя напрямую к костру.

Ему на вид было лет тридцать, может, чуть больше. Длинные каштановые волосы стянуты в перехваченный шнурком хвост, кое-где темные пряди прорежены сединой. Чуть раскосые умные глаза смотрят с какой-то затаенной печалью и почти неодобрением.

– Что же ты делаешь, котенок? – грустно проговорил он, окинув странницу долгим пронзительным взглядом.

– Я? Иду, – не удивилась та. – А что?

– Куда ты идешь? Зачем? Ты никогда не задавала себе такого вопроса? Кто ты и зачем ты? Для чего – ты? – Он поднял голову, вглядываясь в лицо собеседницы.

– Не задавала. А зачем? Я же просто иду. Позволишь посидеть у огня?

Он тяжело вздохнул.

<