Два лика одиночества.
Шрифт:
– Вы врете, господин Талеанис, – печально проговорил париасец. – Это мало того, что просто нехорошо, так еще и опасно для госпожи Лианны…
– Не трогай Лианну! – Мантикора сжал кулаки, отчаянно жалея, что не может вот прямо сейчас дотянуться до проклятого Левиафанова помощника и медленно его задушить.
– Тогда просто скажите мне правду об этой девушке. Откуда она, как ее зовут, насколько она опасна…
– Ее имя – Арна. Она родом из Парнаса, из какого-то там монастыря…
– Как называется монастырь?
– Дан-ри. Нет, Дан-ри – это долина, монастырь называется…
– Монастырь называется так же, господин Талеанис, – усмехнулся
– Хорошо…
– До связи, господин Талеанис. Спешу вас обрадовать – если вы хорошо справитесь с моим следующим заданием, я дам вам возможность пообщаться с госпожой Лианной. Всего вам доброго.
Париасец оборвал связь. Мантикора глухо выругался. Он был почти уверен в том, что Маар-си не хуже его понял, какую угрозу представляет Арна для проклятого Левиафана, и что он приложит все усилия для того, чтобы устранить эту угрозу. Для начала – натравит на Арну самого Талеаниса.
Убрав перстень в карман, полуэльф вернулся к костру.
Поужинав, распределили дежурства: первое досталось Гундольфу, второе – Орогриму, а третье, предрассветное – Мантикоре, так что сразу после ужина он лег спать, подложив под голову свернутый плащ, благо ночь была теплая.
Арна подошла, как всегда, бесшумно.
– Грим, ложись. Мне все равно не уснуть сегодня ночью…
Орк окинул сестру тревожным взглядом.
– Ты уверена? Я уже немного поспал и еще утром посплю. Может…
– Я же говорю, мне не спится. А ты, я вижу, хочешь спать. Ложись, и спи. Дежурить я могу не хуже тебя, поверь…
– Знаю… – Он улыбнулся, сбросил с плеч плащ и постелил его на землю. – Хорошо, раз ты настаиваешь…
Спустя пару минут Орогрим уже спал крепким сном. А Арна, удостоверившись в том, что побратим уснул, негромко позвала:
– Талеанис! Я знаю, что ты не спишь. Не хочешь посидеть у костра, поговорить о чем-нибудь?
Ругнувшись про себя, Мантикора поднялся и подошел к огню, встав напротив девушки. Меньше всего он сейчас хотел разговаривать, тем более – с ней.
– Садись рядом, если есть желание – с другой стороны от тебя лежит фляга с вином. Я вижу, ты не настроен на беседу… хочешь, я тебе просто сыграю на лютне? – спросила она.
Горячее марево, дрожащее над костром, немного смазывало черты лица Арны, странным образом делая ее похожей на… Лианну? Только черная повязка на глазах бросалась в глаза – словно бы подслушав мысль полуэльфа, Танаа сняла ее, но глаза не открыла.
И Талеанис, неожиданно для самого себя, ответил:
– Хочу. Сыграй мне…
Тонкие пальцы скользнули по грифу лютни, перебрали струны… Девушка немного подстроила инструмент двумя поворотами колков, глубоко вдохнула…
Есть высшее влечение души,
Тоска, неисчерпаемая в сердце,
Внезапное предчувствие вершин,
Где нет врагов и нет единоверцев,
И ты бредешь, купившись на соблазн,
Тропою исчезающего мая.
А
в глубине твоих безумных глазСмеется бог, родясь и умирая.
Экстремум разноперых ностальгий –
Твое всепоглощающее кредо
Но кто прочтет упрямые шаги
В зигзагах запорошенного следа?
Маши мечом, иди через фронты –
А он пройдет проторенной дорогой.
Он станет богом, он сильней, а ты –
Искрой в глазах смеющегося бога!
Но что тебе сияющий Олимп?
Но что тебе все почести земные?
Когда в недосягаемой дали
Вершиной в небе дразнит ностальгия!
Она твоя заветная звезда,
В ней свет любви и голос судий строгих.
Отдай же все идущим по следам
Себе оставив только зов дороги…
Пылает в сердце вечный зов дороги,
О, высшее влечение души…
О, высшее влечение души!
note 21
Лишь через несколько минут после того, как смолкла лютня, Талеанис отвел взгляд от ярко-синих глаз Арны.
– Это не про меня, – через силу вымолвил он. – Я не хочу дорог и подвигов. Я хочу тиши своего дома, я хочу семью, я хочу быть мужем и отцом! Скажи мне, Арна… скажи, неужели я так многого хочу?
– Ты хочешь слишком малого, – серьезно проговорила она, чуть наклоняя голову. Пряди бледно-золотых волос упали на лицо. – Но, возможно, ты желаешь невозможного…
– Тогда зачем – все? Зачем я живу, дышу, что-то делаю? Зачем я иду с вами, если невозможно то, что является единственным смыслом для меня? – Мантикора говорил шепотом, но, казалось, что он почти кричит.
– Потому что нет ничего невозможного, – так же тихо ответила Танаа. – Все в наших руках. Все и всегда. Будущее – не предопределено, мы сами выбираем свои пути. Ты можешь выбрать, с кем ты – с ними, с нами или сам по себе. Нет, не надо опускать руку на меч – я не знаю о тебе ничего такого. Я не знаю, кто и как заставляет тебя идти против твоей же воли. Но я и правда хочу помочь тебе. И если это в моих силах – то помогу обязательно.
Быстро шагнув в сторону и вперед, Талеанис оказался рядом с Арной, а поскольку она сидела на земле – навис над ней.
– Если хочешь сделать для меня хоть что-то, не вмешивайся в мои дела, – жестко бросил он. И закончил – уже мягче. – Я не хочу, чтобы ты погибла из-за меня.
– Я не погибну раньше, чем совершу то, ради чего живу, – твердо, уверенно проговорила девушка, машинально перебирая струны. Ее внутренний взор, ее эмоциональная чувствительность, ее интуиция – все сейчас было направлено на полуэльфа.