Два мира. Том 1

Не успел Саске хоть как-то отреагировать, дверь со стуком захлопнулась перед его носом. «Она что, пьёт с Мадарой? — с запозданием осознал он. — Вот это номер».

Всё ещё пребывая в некотором ступоре, он покрутил в руках бутылки. Выдержанный огневиски — а Митараши-то шикует. Причём, судя по тому, как легко она рассталась с совсем не дешёвым спиртным, у неё этого добра было в запасе. «Всё-таки интуиция меня не подвела», — довольно подумал Саске и быстрым шагом направился обратно в подземелья. Он слышал пару раз, как Итачи сквозь зубы отчитывал Анко за появление в коридорах в не совсем трезвом виде, плюс помнил репутацию, которая была у Анко в Конохе, поэтому предположил, что именно у неё можно разжиться выпивкой для импровизированной вечеринки.

Добравшись до мраморной лестницы, ведущей в холл, Саске вынужден был оперативно юркнуть в тёмную нишу, чтобы не столкнуться нос к носу с Филиусом, патрулировавшим этой ночью школу. Терпеливо дожидаясь, когда профессор заклинаний добредёт до верха лестницы, Саске предавался мыслям о том, что сейчас последует. Всё-таки это будет его первое знакомство с алкоголем; в его родном мире как-то не по статусу было непримиримому мстителю, отступнику Конохи, ученику Орочимару, предпоследнему живому Учихе пить. Хотя нельзя сказать, что ему не предлагали — у Суйгецу так вообще во время их путешествия словно был пунктик на этом, да и Карин явно горела желанием напоить его. Тогда Саске резко и решительно отказывался от подобных предложений, а теперь… что ж, теперь он просто шестнадцатилетний школьник, самой большой проблемой которого было не спалиться перед братом-преподавателем и ненаглядным предком, просто обожавшим чужие косяки.

Наконец проход стал свободен, и Саске поспешил дальше. Он почувствовал лёгкий укол совести: наверное, как друг своё первое похмелье он должен был бы испытать вместе с Наруто. С другой стороны, набравшись опыта сейчас, можно будет потом неплохо повеселиться, напоив Наруто и подбив его на какую-нибудь глупость; если же глупость получится большая, то Мадара, возможно, всё-таки сдержит слово и расскажет про свой самый большой в жизни косяк, при воспоминании о котором до сих пор нервничает…

Замечтавшись, Саске чуть не пропустил небольшую дверь в тёмном углу коридора. Это помещение товарищи по обучению показали ему ещё пару месяцев назад; слизеринцы многих поколений постарались над ним, превратив старый класс в удобную комнату, где порой проходили вечеринки старшекурсников, но чаще — свидания один на один в уютной, спокойной обстановке.

— Пароль? — проскрипел ржавый голос, когда Саске легко стукнул дверным молотком.

— «Зелёный змей», — выдал он условную фразу. Одна из особенностей комнаты заключалась в том, что кто-то из учеников прошлых лет наложил на дверь заклятие: если внутри никого нет, она откроется просто так, но если место уже занято — только при произнесении определённых слов, о которых участники мероприятия должны были договориться заранее. Первый пришедший называл пароль комнате, и остальных она пропускала исключительно по нему.

— Ты долго, — протянул Драко, уже вернувший спокойствие, со всей непринуждённой изящностью истинного аристократа возлежавший на большом диване.

— Тогда в следующий раз сам пойдёшь, — бросил Саске, поставив бутылки на стол и устраиваясь на другом диване.

— Где ты это взял? — полюбопытствовал Тео, внимательно рассматривая ёмкости.

— Да ладно, какая разница? — отмахнулся Драко. — Давай, наливай.

Тео пожал плечами и с видом, мол, если что, я предупреждал, что это плохая затея, достал из буфета три стакана и открыл первую бутылку.

Каникулы как период учебного года были однозначно хороши тем, что во время них как студенты, так и преподаватели имели возможность поспать в своё удовольствие. Особенно важно это было для тех обитателей замка, которые имели склонность ложиться только под утро.

— Как же хорошо… — простонала Анко, неспешно потягиваясь, ощущая, как медленно уходит из тела сладкая нега. Тут же, правда, нахлынула тянущая боль в мышцах, оставленная ночной физической активностью, но Анко это даже нравилось — лишь ощущения тела, нередко казалось ей, помогали отличить себя от трупа, почувствовать по-настоящему живой.

Её голос разбудил Сасори; тот завозился и, приоткрыв глаза, взглянул на неё из-под ресниц.

— Сколько сейчас?

— Не знаю, часов десять, — пожав плечами, предположила Анко. Перегнувшись через кукольника, она повернула к себе циферблатом стоявшие на столике рядом часы. — Упс, чуток не угадала. Половина первого.

— Серьёзно? — Сасори, похоже, вполне искренне удивился и сам взглянул на часы. — Да это просто личный рекорд, — проговорил он вполголоса, скорее для себя, но Анко всё равно спросила:

— В смысле?

— Я мало сплю, — чуть поколебавшись, поделился он. — Обычно не больше пяти часов.

— А-а, — с пониманием протянула Анко. — Так вот почему никогда не остаёшься здесь или, наоборот, меня из своих комнат выгоняешь.

Сасори не ответил, только неопределённо дернул головой и усмехнулся. С той их первой ночи и до сегодняшней шиноби ни разу не спали вместе в прямом смысле этого слова. Всё-таки игры играми, но делить комнату с врагом как минимум неосторожно.

— Слушай, а ты что, реально читаешь книжки Джирайи-самы? — спросила Анко, когда они ещё полчаса спустя покинули, наконец, её апартаменты.

— Моя дорогая, кто ж их не читает? — с деланным укором покачал головой Сасори. Сейчас, выспавшийся и отдохнувший, он был в необычно благостном расположении духа.

— Многие куноичи брезгуют, — заметила Анко справедливости ради, провожая взглядом нескольких пуффендуйцев-первокурсников, с потерянным видом бродивших по коридору. — Говорят, что это всё очень пошло.

— И многое теряют, — отозвался Сасори. — Язык изложения у него действительно красивый.

Шрам на лопатке зудел, и Анко, не удержавшись, запустила руку за воротник майки и потёрла его. Ещё ночью Сасори обработал порезы антисептиком и даже предложил, хотя и в шутку, убрать отметины, но Анко гордо заявила, что не нуждается в этом. Наверное, это странно, но она любила следы от своих старых ран — они служили напоминанием, через что ей пришлось пройти в жизни, что она вынесла, выдержала, не сломавшись, сколько смертельно опасных миссий выполнила. Так что новый шрам в виде иероглифа, сейчас ярко выделявшийся на её спине корочкой запёкшейся крови, Анко намеревалась носить с гордостью, как символ и воспоминание об одном из самых сложных заданий.

Наблюдая за ней краем глаза, Сасори довольно саркастично поинтересовался:

— Болит?

— Нет, — покачала головой Анко, быстро убирая руку в карман пальто. — Это просто царапина.

— Ну, слишком большой участок кожи я затрагивать не хотел, она ведь у тебя на удивление для шиноби хорошая.

Негромко хмыкнув, Анко отвернулась. Тут в коридор из-за угла повернула Долорес, на ходу что-то громко распрягавшая Аргусу Филчу, следовавшему за ней с верностью цепной собачки и обожанием во взгляде, — и шиноби мгновенно скользнули в нишу, скрытую гобеленом.

— …должны докладывать мне обо всём! — громко говорила Долорес. — Это их обязанность, как деканов перед директором школы! Но раз уж они не желают, то вы будете наблюдать за соблюдением ими правил, Филч.

— Да, мадам, — преданно проблеял Аргус.

— И да ещё, особое внимание уделите профессорам Акасуне и Митараши, — продолжала Долорес, останавливаясь аккурат напротив того места, где затаились Анко и Сасори. — Они не оказывают мне никакого содействия, к тому же вечно пропадают неизвестно где…