Два одиночества

Поэтому и удержался от ехидного вопроса. Если бы она занималась чем-то другим, то у него бы не было этой отдушины — её наивных, чистых и трогательных рассказов.

— Тогда поступим так. Я дам тебе кредиток в долг, что бы ты оплатила коммунальные платежи и аренду за жилблок, но взамен ты будешь писать у меня, с девяти утра до шести вечера. Я сплю обычно до обеда после смены, не смей будить, поняла? — строго спросил Феликс у Виолы, ставя перед ней тарелку с яичницей, всё, что смог приготовить на скорую руку.

Девушка счастливо улыбнулась, прижимая к груди вилку.

— Ты доверишь мне нанототоп? — с трепетом прошептала она.

Феликс устало вздохнул, отводя взгляд от счастливой мордашки писаки. Кто о чём!

— Договорились, — сдался манаукец, который обычно работал на компьютере и редко использовал планшет, лишь для чтения и игр.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — заверещала Виола, захлопав беззвучно в ладоши.

— Рано радуешься, — решил осадить разбушевавшуюся землянку альбинос, усаживаясь напротив неё за стол. — Я с тебя не слезу, пока рассказ не будет удовлетворять мои вкусы. И для начала я хочу рассказать тебе, что у каждого уважающего себя начальника в кабинете есть свой собственный отдельный санузел, чтобы подчинённые не видели, сколько раз за день начальник посещал укромное местечко по нужде. Это портит имидж. Зачастую санузел оборудован душем. А у некоторых есть комната отдыха, где начальники спят или снимают стресс разными способами, например тем же массажем. И всё это подальше от глаз подчинённых, даже секретаря. Понятно?

Виола кивнула, уплетая яичницу за обе щёки, быстро заедая хлебом.

— Теперь поняла, — заверила она манаукца, хватаясь за чашку с кофе. — Сейчас исправлю.

— Нет, ничего ты не поняла. Массаж вообще не то, что я хотел увидеть, милая. И раз ты закончила, то подойди ко мне, — приказал Феликс, сам вставая со стула. Ему хотелось немного поиграть, отомстить за своё беспокойство.

Виола покорно подошла к нему и доверчиво взглянула в лицо.

— Дай руку, — попросил альбинос, протягивая свою.

Виола замешкалась, но отважно вложила свою ладонь в его. Вот он час расплаты, а заодно и обучение. Феликс положил тонкую девичью ладошку на свой пах, крепко прижимая другой рукой Виолу к себе, любуясь её испуганно распахнутыми глазами и раскрытым в немом крике ртом.

— Доминика стерва, — быстро зашептал альбинос, чтобы успокоить Виолу, которая дёргалась, пытаясь отобрать свою ладонь. — Ей этот массаж удовольствия не даст. Особенно в исполнении Макса. Она стремится довести его до того состояния, в котором сейчас находишься ты. Чувствуешь разницу между доминантом и сабом? Доминант стремится доставить удовольствие через боль и унижения. Он наслаждается моментом, когда саб достигает пика острых и ярких эмоций. Как ты сейчас. Тебя пугает то, что с тобой происходит. Но тебя всё новое и потаённое дико возбуждает, так ведь, Виола? Признайся себе.

Феликс отпустил землянку, которая с трудом дышала. Девушку трясло от шока, она вылупилась на него потрясённым взглядом, даже не представляя, как сейчас трогательно и притягательно выглядела для манаукца. Её ладошка такая маленькая, что не сумела накрыть полностью пах альбиноса. Какое у неё, наверное, узкое лоно.

— Кхе, кхе, — поперхнулся Феликс своими мыслями и смутился, понимая, что возбуждается. — Я спать. — Решил он избежать искушения любоваться на так и не пришедшую в себя землянку.

Выйдя из кухни, мужчина на пороге оглянулся, чтобы чуть не рассмеяться в голос. Виола подняла свою ладонь и смотрела на её всё еще потрясённым взглядом. Неужели он первый мужчина, которого она трогала за столь интимные места?

Глава 4

Виола

Сглотнув, я подняла взгляд от своей горячей ладони, но Феликса на кухне и след простыл. Это что же сейчас было? Я что же, сейчас касалась этой ладошкой его этого самого? Обалдеть!

Я была в шоке! Я была в смятении! И не знала что делать со своей опороченной конечностью. Может помыть? Да, надо смыть этот обжигающий жар чужой плоти. Даже сквозь штаны обожгло! Да и щёки тоже пылали от стыда. У меня в голове не укладывалось, как так случилось, что я трогала его причиндалы! Пусть через ткань, но я чётко почувствовала твёрдую плоть!

— Сердце, моё сердце. Глазки, мои глазки, — выдохнула я приходя в себя, когда ледяная вода объяла ласковыми струями обожжённую кожу. — Как же это неожиданно, — посетовала я, любуясь, как вода бурным потоком, пенясь, утекала в сток раковины. — Я же чувствовала его твёрдый ствол. Да ещё и такой огромный.

Я попробовала сжать пальцы, вспоминая размеры. Толстая, получается, палка спрятана в штанах порочного Ангела. Интересно, это у всех мужчин, или только у манаукцев?

Хлопнув себя по лбу ладонью, заставила отвлечься от глупых мыслей. Феликс же специально провоцировал меня. Это как с моим пробуждением привязанной к кровати. Тоже мне затейник. Интересно, откуда у него столько опыта? Ещё и тон, словно учитель с учеником общался — менторский. Но, зараза, при этом такой эротичный — опалил мне все нервы. Вообще Крум был весьма горячим мужчиной, и я таяла от его голоса, терялась и не понимала себя, своих мыслей, своих чувств. Я странная рядом с ним. И мне это нравилось. Я словно другая, такая, какой он видел меня. Зрелая писака эротических романов для женщин, которой взять мужика за яйца раз плюнуть.

Меня затрясло, когда я представила себя дерзкой женщиной-вамп, деловито подошедшей к Ангелу и уверенной рукой сжавшей его член.

— Нет-нет, не думать об этом! Не думать! — приказала я себе, отгоняя прочь пробивающую волну дрожи. Это было слишком для меня. Вот только ладошки чесались! Я хотела попробовать сама это сделать!!!

И откуда было знать о подобном Феликсу? Словно он в мою душу заглянул и теперь знал меня лучше, чем я себя. Или я ему спьяну чего только не наплела? Может быть такое? Я призадумалась. Да вроде бы нет. До такого состояния я еще ни разу не напивалась, что бы желать щупать мужские причиндалы. Но почему эта мысль теперь настолько навязчивая?

Очередной раз тряхнув головой, попыталась успокоиться. Сердце уже не стучало так бешено в груди. Приборка помогла прийти в себя и задуматься, а чего, собственно, от меня хотел Феликс, если не массаж и не секс? Просто загадка века!

Для того чтобы найти ответ, пришлось прошерстить тематические форумы и почерпнуть для себя много нового, а также задуматься, откуда у Феликса такие познания в подчинении? На ум пришло озарение, что клубы бывают разными, особенно закрытые. Но придумывать себе ужасы не стала, так как душа требовала творчества, а обещанные кредитки напоминали, что их надо еще и отработать.

Поэтому я удалила проду с сайта, извинилась перед читателями и засела переписывать. Нанототоп, как самый лучший друг и верный соратник, спешил мне помочь, и работа пошла с огоньком. Пальцы порхали, сцена ложилась как по маслу, и Феликсу должно было понравиться. Иначе я просто не понимаю, зачем он заставил меня потрогать его там!

Феликс

Проснувшись к обеду, Энтос поспешно привёл себя в порядок после сна и вышел в гостиную узнать, как дела у его любимой писаки женских романов. Виолетта спала на диване, обняв руками подушку. Нанототоп был включён. Прозрачная панель отображала голубые строки. Совесть опять проснулась не к месту. Мужчина не подумал, что девчонка, наверное, ночь не спала, а он её заставил исправлять текст. Взяв плед из шкафа, он тихо подошёл к дивану, осторожно снял обувь с Виолы, уложил её ноги так, чтобы ей было удобно, и укрыл. Затем, облокотившись о спинку дивана, Феликс полюбовался на спящую землянку. Какая у неё удивительная мягкая кожа, нежного персикового оттенка. Девушка была бледная, но не такая, как манаукцы.

Подавшись вперёд, Феликс склонился над землянкой, попытался понять себя. Она трогала его сердце. Он не мог не думать о ней, беспокоился об этой несносной девчонке. Появление Виолы в его жизни отмело призраков прошлого на задний план, заставляя мужчину жить здесь и сейчас. Словно маленькая звёздочка, она притянула его к себе, заставляя вращаться вокруг неё. Надолго ли? Когда всё закончится и чем? Болезненным расставанием или крепкими дружескими узами?

Прикрыв веки, Феликс опустил голову, давая возможность волосам закрыть обзор, и попытался успокоить сердце. Ему нужно было время для того чтобы разобраться в себе. Страх перед будущим опять вернулся к альбиносу.