Два одиночества

Я сглотнула очередной раз. Было страшно немного просто коснуться моего порочного Ангела, когда он так соблазнительно и проникновенно улыбался. Ведь знал, как мне было неуютно сидеть на его коленях. Как сложно начать. Я решила прикрыть его глаза ладонями, чтобы не видеть этот снисходительный и всё понимающий взгляд. Ласково провела пальцами по густым белым бровям и поняла что теряюсь. У Феликса удивительно горячая, но твёрдая, словно камень, кожа. Белая, как мрамор. Ничего подобного не трогала никогда.

ГЛАВА 6

Феликс

Улыбка не сходила с губ альбиноса. Идея была изумительная. Виола не подкачала — смущалась так мило. Феликс чувствовал себя героем её романа. Опытный воин Роберт и невинная принцесса Алиса. Манаукцу нравилось перечитывать, как главнокомандующий дразнил и приручал к себе робкую Алису. Однажды вечером он так же усадил к себе на колени будущую королеву, позволив ей трогать своё лицо. Теперь Феликс знал каково это, когда тонкие, холодные и слегка подрагивающие от волнения пальцы исследуют каждую чёрточку твоего лица. Безумно приятно, особенно следить за тем, как румянец на щеках Виолы переливался разными оттенками от красного до бордового и обратно. Виолетта сильно нервничала, ёрзала на его коленях. Он слышал, как гулко стучало её сердце, как тяжело и прерывисто она дышала, как, задержав дыхание, набиралась смелости коснуться его.

Альбинос не беспокоился о контроле, хотя ощущения были очень волнующие, лёгкие, чувственные. Сам того не заметив, манаукец положил ладони чуть пониже спины Виолетты и придвинул к себе ближе, заставив девчонку вспыхнуть от волнения ещё ярче.

— Говори со мной, — попросил он, не дав шанса Виоле поругаться.

Да, теперь она сидела еще ближе к его паху и пыталась натянуть тунику пониже, чтобы прикрыть свою промежность. И Феликс радовался. Да неужели у кого-то возникли проблемы с контролем? У кого — то, но не у него. Самооценка мужчины медленно стала подниматься. Правда в том, что он желал подразнить девушку, потому что она сама утверждала, что хотела раздвинуть перед ним ноги и вот наконец сделала это, а то одни пустые обещания. Как же Энтос устал от них.

— Что говорить? — сипло спросила Виола, а альбинос прикрыл глаза, почувствовав, как улыбка сильнее растянула губы.

Как же ему нравилась эта землянка, такая открытая, прямолинейная и наивная. О чём еще говорят мужчина с женщиной наедине? Обычно о сексе. И, казалось бы, эта тема стала для них обыденной, но всё не так.

— Расскажи, что чувствуешь. Ты, например, очень мягкая.

Пальцы сами сжались в подтверждении его слов. Виолетта дёрнулась и приподнялась на коленях, улизнув от его прикосновений. Когда же Феликс неохотно убрал свои руки от её ягодиц, девушка вновь опустилась на его бёдра, вернув им своё тепло.

«Контроль», — мысленно шептал себе мужчина, по венам которого прокатилась сладкая дрожь. Нужно держать себя, сдерживаться, ведь он планировал дать Виоле поскакать на его коленях, потереться о бёдра, даже о грудь. Манаукец открыл глаза, чтобы не видеть перед внутренним взором откровенную фантазию.

— Ты горячий, — облизав губы тихо шепнула Виола.

— Манаукцы все горячие, — отозвался он, желая успокоить девушку. Он не хотел, чтобы веселье быстро закончилось, видя, как тяжело переживала землянка это испытание.

— И очень твёрдый.

Феликс стиснул зубы и зажмурился от приятного жара, растёкшегося по венам. Да она просто соблазнительница! Он ведь даже не показал каким твёрдым может быть!

— Я не знала, что кожа может быть такой твёрдой, — прошептала Виола.

Её пальчики ласково гладили его скулы, а взгляд голубых глаз блуждал по лицу, не коснувшись его глаз. Она боялась столкнуться с ним взглядом, и мужчина это знал. Догадывался, какой пожар вспыхнул бы на её щеках, стоило только этому случиться. И ждал, ловил её взгляд, неотрывно наблюдал за землянкой.

Если бы она только знала, какой соблазн для манаукца. Для любого манаукца землянки больше чем просто женщины, они надежда, они шанс на выживание. Чуть опустив взгляд, Феликс не удержался и посмотрел на плоский живот. Она могла рожать, могла дарить жизнь. Любой манаукец был бы счастлив опекать её. Сглотнув непрошеную горечь, Феликс прикрыл глаза, позволив девичьим пальчикам вновь коснуться его век.

Любой манаукец был бы счастлив, и Феликс не исключение. Только это всё пустые мечты. Всё, на что мог рассчитывать Энтос, это лёгкие прикосновения землянки к своему лицу. Виола не рассматривала его в качестве покровителя даже в такой сложной ситуации, в которой оказалась. Она попросила взаймы, не потребовав решить её проблемы, как манауканки. Феликс мог бы рассказать землянке о некоторых правилах манаукского общества, даже подсказать хорошего покровителя, вот только не хотел. Сама мысль о том, что она могла уйти так скоро из его жизни, приносила боль. У него было ещё время до конца романа, и он собирался использовать его по максимуму, насладившись общением с Виолой, так не похожей ни на кого из его знакомых.

Мысли плавно текли в голове альбиноса, и он сам не заметил, как вновь стал обнимать девушку за ягодицы, медленно заставив её двигаться в плавном неспешном ритме. Вожделение постепенно всё сильнее опаляло пах. В груди ворочалось тёмное желание обладать нежным хрупким телом.

Виола робко коснулась его губ, приоткрыв свои.

— Они мягкие, — шепнула девушка, с восторгом посмотрев Феликсу в глаза.

Он улыбнулся ей чуть грустно. Да, губы у него были мягкие, но не такие, как у Виолы. Он помнил, какие они тёплые, шелковистые. Помнил своё желание коснуться их поцелуем, прикусить зубами, осторожно пососать, чтобы девушка задохнулась от страсти.

— Обними меня, — вырвался у манаукца полуприказ-полумольба.

Он хотел, чтобы её грудь соприкоснулась с его, и ткань одежд ему не была бы помехой наслаждаться. Он мог представить себе её обнажённой, как её соски тёрлись бы о его твёрдую грудь. Он мог услышать в своей фантазии её тихие стоны.

Виола осторожно обвила руками его шею, настороженно взглянула в глаза, будто уловила ход его мыслей. Но нет, доверчивая, потому и нужная ему сейчас. Она обняла его, неловко положила голову на своё плечо, примерялась, явно боясь быть более раскованной.

Феликс прижал руку к её спине, заставив коснуться себя грудью, ему нужно было почувствовать её тепло, пусть даже через тунику. И как же хотелось потребовать снять лифчик, который всё портил. Но вместо этого спросил о другом:

— Ну как ощущения?

Он внимательно следил за мимикой её лица, за выражением глаз. Смущение было ей к лицу. В который раз Феликс сравнил Виолу с прекрасным цветком пустыни на Шиянаре, с даряном, насыщенном манной, придающей его лепесткам яркий алый цвет. Жаль, что подарить его землянке он никогда не смог бы, если только показать.

— Удобно, — прошептала в ответ Виолетта, а альбинос рассмеялся, зарывшись рукой в малиновые волосы, ласково сжав их в кулак.

Удобно ей, а у него член стал колом. Как же сложно соблазнять девственниц, ведь они даже не знали, какие ощущения испытывали двое, когда занимались любовью. Даже если плохая девочка мастурбировала тайком от всех. Играть соло совсем иное, чем в паре и на полную катушку.

— Стой на коленях, — приказал он девушке, не пожелав дать ей шанс расслабиться. Это урок. Она госпожа, а не сабмиссив. Она должна почувствовать разницу. Управлять намного сложнее, чем подчиняться. А манипулировать Виола умела, в чём он убедился, понаблюдав, как ловко она общалась со своими читателями и с той женщиной-оператором.