Два пути России
Шрифт:
Действия Петра в отношении простолюдинов, не связанных с сельским хозяйством, то есть в отношении купцов, мещан и нарождавшегося класса промышленных рабочих, также никоим образом не расширяли ни их гражданских прав, ни прав собственности. Усилия, предпринимавшиеся Петром для индустриализации России, направлялись тем же вотчинным образом мысли, который руководил его обращением со служилыми землевладельцами. Он запретил частным лицам строить фабрики без разрешения Мануфактур-коллегии, которой принадлежала монополия на промышленные предприятия; нарушители запрета рисковали потерей своих заведений. Видных купцов призывали на службу и заставляли заниматься развертыванием государственных производств. На развитие промышленности Петр смотрел как на службу, и наглядным примером такого его подхода к делу является история московского Суконного двора. Основанное в 1684 году голландцами как государственная
Тем же интересам государства была подчинена политика Петра в отношении промышленных рабочих. В его царствование рабочие мануфактур и рудников состояли главным образом из изгоев общества (осужденных, внебрачных детей, бродяг, проституток и т. п.) и частично из государственных крестьян, специально согнанных на производство. Указ 1721 года разрешил дворянам и купцам покупать населенные поместья и навечно закреплять их обитателей за своими фабриками. До отмены этого указа в 1816 году фабричные рабочие и рудокопы, именовавшиеся «посессионными крестьянами», были постоянно прикреплены к своим предприятиям точно так же, как крестьяне-земледельцы к земле.
Статус сельского населения в царствование Петра существенно понизился. Несколько его низших социальных групп, сумевших в условиях Московского государства избежать крепостной кабалы, влились теперь в общие ряды крепостных крестьян. Новоучрежденная «подушная подать» стала отличительным знаком низкого социального положения. Еще одним петровским нововведением стала взваленная на крепостных повинность отбывать службу в постоянной армии.
В 1721 году государство забрало себе земли, принадлежавшие церквям и монастырям.
Частная собственность на землю и другое производственное имущество, наряду с гражданскими правами для привилегированного меньшинства, появились в России во второй половине XVIII века.
Первым ударом колокола, возвестившим конец вотчинного режима, был указ Петра III, изданный в 1762 году и навсегда освободивший российское дворянство от обязательной государственной службы. Одним росчерком пера – и, судя по всему, мимоходом – новый император упразднил то, что стараниями его предшественников создавалось в течение трехсот минувших лет. Указ не произвел немедленных перемен в политическом и социальном строе страны, потому что дворяне в огромном своем большинстве были слишком бедны, чтобы им воспользоваться. У большинства не было ни земли, ни крепостных; из тех же, кому посчастливилось иметь и то, и другое, 59 % были владельцами менее двадцати душ и лишь у 16 % было более ста крепостных, что считалось минимумом, который мог обеспечить жизнь сельского барина. У большинства дворян не было поэтому иного выбора, кроме как остаться на государственной службе и жить на приносимое ею жалованье. Тем не менее, был установлен новый важный принцип: отныне в России появился класс свободных подданных, не зависевших от государства.
Указ 1762 года не придал определенности статусу земли и работающих на ней крепостных. Его можно было истолковать таким образом, что он передает поместья дворянам в полную собственность, поскольку от покидавших службу не требовалось расставаться с их земельными владениями. С любой практической точки зрения, хотя пока и не юридически, земля принадлежала им теперь без всяких условий. В 1752 году императрица Елизавета повелела произвести общую опись земли и установить границы городов, деревень и поместий, что могло бы завершиться признанием помещиков собственниками их земли dе facto. Однако эта работа не начиналась вплоть до 1765 года. Владельцы поместий, от которых в подтверждение их прав не требовалось никаких документов, были de jure признаны собственниками их земель. В 1769 году правительство, откликаясь на жалобу одного помещика
и используя довольно неуклюжие выражения, постановило, что «все владельческие земли… принадлежат собственно владельцам». Два манифеста, изданные в 1782 году, устанавливали, что «права собственности» владельцев поместий не ограничиваются поверхностью земли, но распространяются и на ее недра, на водоемы и леса. В этих указах принадлежность земли дворянам выглядит как нечто само собой разумеющееся, и они свидетельствовали, что права на землю в России из владения стали перерастать в собственность.Права дворянской собственности на землю были формально подтверждены в 1785 году Екатериной II в «Грамоте на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» – одном из тех законодательных актов, которые имели самые богатые последствия в российской истории. Грамота признавала за дворянами полную собственность на их земельные владения и к тому же гарантировала им гражданские права. Произошло это примерно через шестьсот лет после того, как такие права даровала своим подданным английская монархия. Для столь резкой перемены в отношении к институту, в котором до того российская монархия не замечала ничего, кроме угрозы своей власти, имелись как политические, так и идеологические причины.
Екатерине, которая получила престол в результате переворота, стоившего жизни ее мужу, Петру III, ей, которая чувствовала себя узурпаторшей и к тому же была иностранкой, собственное положение представлялось крайне ненадежным. Она сознательно – и небезуспешно – добивалась упрочения своей власти, привлекая на свою сторону дворянство за счет других общественных групп. С целью укрепления трона она вступила в своего рода партнерство с землевладельцами. Нужда в таком союзе стала особенно острой в связи с крестьянским бунтом 1773–1775 годов под водительством казака Емельяна Пугачева. Этот мятеж заставил Екатерину осознать, сколь непрочной была власть ее правительства над обширными пространствами государства, и убедил ее опереться на дворян как на вспомогательные кадры администрации, которым была вручена практически безграничная власть над крестьянством.
Как она усвоила из наказов, представленных Законодательной комиссии, которую она созвала в 1767 году с целью дать России новый свод законов, главным источником недовольства дворян был юридически шаткий статус их поместий. Московское дворянство, например, требовало, чтобы «на собственные родовые и благоприобретенные имения с точностью определено было право собственности». Другие наказы настаивали на подтверждении, что своей недвижимостью дворяне владели на тех же правах собственности, как и прочим личным имуществом. Была создана комиссия для рассмотрения этих вопросов. Она предложила признать за дворянами, и только за ними, право абсолютной собственности на их имения и одновременно ограничить права простолюдинов. Эти рекомендации были учтены в грамоте 1785 года.
Понимание интересов государства и личные устремления императрицы находили себе опору в тогдашних течениях западной мысли, с которыми много читавшая Екатерина хорошо была знакома, и представители которых в частной собственности усматривали основу процветания. Как и Петр Великий, Екатерина сознавала большое значение экономики для могущества и престижа страны; но в отличие от Петра, последовавшего установкам меркантилизма с его упором на руководящую роль государства, она подпала под влияние физиократов и их доктрин экономического либерализма. Теории физиократов, которые относили частную собственность к разряду главнейших естественных прав, а сельское хозяйство считали основным источником богатства, сыграли свою роль в том, что она склонилась к введению в России частной земельной собственности.
При Екатерине собственность проникла в словарь официальных документов как русский перевод немецкого Eigentum (Eigendum), слова, которое в Германии вошло в обиход еще в 1230 году. В 1767 году собственность появилась в Наказе генерал-прокурору, устанавливавшем руководящие принципы подготовки нового свода законов; Екатерина определяла здесь задачу гражданского права, указывая, что оно «сохраняет и в безопасность приводит собственность каждого гражданина». В статьях 295 и 296 Наказа 1767 года говорилось: «Не может земледельство процветать тут, где никто не имеет ничего собственного.
Сие основано на правиле весьма простом: «Всякий человек имеет более попечения о своем собственном, нежели о том, что другому принадлежит; и никакого не прилагает старания о том, в чем опасаться может, что другой у него отымет».
Ключевая статья (статья 22) грамоты о правах (Жалованной грамоты дворянству) гласила: «Благородному свободная власть и воля оставляется, быв первым приобретателем какого имения, благоприобретенное им имение дарить, или завещать, или в приданые, или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит. Наследственным же имением да распоряжает инако, как законами предписано».