Два пути

– Хорошо, тогда...
– я поправил сумку и ещё раз осмотрел комнату, проверяя, не оставил ли чего.
– Давай прощаться. Может, ещё загляну, постарайся особо не захламить комнату.

– До скорого.
– и мы пожали руки, а затем я сразу развернулся и вышел.

Сагара-сан уже ждала меня в коридоре, с котом на руках и грустной улыбкой.

– Жаль, что ты уезжаешь.
– сказала она.
– Все бы тут жили как ты, так у меня и проблем не было.

– Спасибо, Сагара-сан.
– я не стал ей говорить, куда отправляюсь, лишь сказал, что уезжаю.
– Но вы и так превосходно справляетесь.

– Если бы.
– она отчего-то помрачнела.
– Всё взял?

– Да, спасибо.
– поблагодарил я, и мы спустились вниз.

– Заходи хоть, если вдруг мимо проезжать будешь.
– сказала Сагара-сан, открывая мне дверь.
– И удачи с поиском работы.

– Спасибо огромное, Сагара-сан, за то, что заботились обо мне.
– поклонился я ей. Она слабо усмехнулась, а кот прощально мяукнул. Я вышел наружу и ещё какое-то время смотрел на здание общежития, почти успевшее стать мне домом. Нет, прочь сожаления и сомнения, раз решил, то решил.

Оказаки-сан жил не так уж и далеко отсюда, добрался минут за десять. Дверь была закрыта, я осторожно постучался и, не дождавшись ответа, отпер её.

– Есть здесь кто?
– я заглянул в дом и прислушался. Молчание. Наверное, отец Оказаки-сана ещё не вернулся с работы. Я тихо закрыл дверь, подумал и запер её, чтоб когда он пришёл, то не волновался сразу. Надо бы придумать, как его встретить так, чтобы не приняли за вора.

Но пока осмотрим дом.

В гостиной было... нет, не такой уж и беспорядок, особенно после комнаты Сунохары, но чувствовалось: здесь на уборку махнули рукой давно и прочно. Стены обшарпаны, пол в разводах и пятнах, а телевизор, похоже, старше меня. На столе была куча посуды и бутылок, уже покрытых плесенью. Оказаки-сан жил в таких условиях? Неудивительно, что он ушёл к Рё.

Я зашёл в другую комнату, зажёг свет и ахнул. В гостиной хотя бы пыльно не было, здесь же, похоже, про пылесос и веник в жизни не слыхивали. На ковре пятна неизвестного происхождения, кровать наполовину расстелена, на полке шкафа одиноко стоит старый магнитофон, а стол в углу комнаты покрыт трещинами. Кажется, это комната Оказаки-сана, которую мне предстоит занять.

Буду думать, что он просто не осознавал, в какой грязи жил, занимаясь более важными вещами.

Только один предмет не покрыт пылью - фотография женщины на столе. Даже скорее девушки: короткие чёрные волосы, тёмные глаза и навечно застывшая улыбка. Кто это, мать, сестра или бывшая девушка Оказаки-сана? И почему он не взял эту фотографию с собой? Я быстро отошёл от неё, чувствуя, что вторгаюсь в совсем уж личное пространство, оглядел комнату и решил прежде, чем наводить хоть какой-то порядок, осмотреться дальше.

Я тщательно обыскал дом. В спальню отца Оказаки-сана не совался, лишь убедившись, что она есть, а вот на кухне осмотрел всё. Правда, осматривать особо было нечего - еды в холодильнике не было, её вообще нигде не было, разве что в ящике стола обнаружил пачку с крупой. Ванна потрескалась, и рядом с ней на тумбочке лежал небольшой кусок мыла, бутылка шампуня и пачка стирального порошка. Унитаз явно давно не чистили, хорошо хоть смывали.

Весело. Может, вернуться в общежитие? Хотя стоит подождать отца Оказаки-сана, выяснить у него, почему дом в таком плохом состоянии, и уже потом подумать. А пока немного убраться, благо веник всё-таки разыскал.

Я успел с огромным трудом подмести в комнате, пройтись добытой в туалете тряпкой по полкам шкафа, вытряхнуть одеяло, уставиться на только подметённый пол и обозвать себя идиотом, как входная дверь открылась. В доме заходили - похоже, отец Оказаки-сана наконец-то прибыл. Я постелил одеяло обратно на кровать и медленно вышел из комнаты в гостиную как раз когда он, кряхтя, усаживался на пол.

– М?
– он поднял голову, услышав мои шаги.
– А вы кто?

Мужчина не был напуган, и спрашивал абсолютно спокойно. На Оказаки-сана он не очень-то и походил - седая голова, простые овальные очки, скрывающие усталый взгляд, щетина на подбородке и какая-то общая неопрятность в одежде.

– Здравствуйте.
– я аккуратно сел на пол напротив мужчины.
– Я друг Оказаки-сана, и он предложил мне пожить здесь, пока он будет у своей девушки.

– Томоя-кун живёт у своей девушки?
– он напрягся. Ой, кажется, не то сказал. Но разве Оказаки-сан его не предупредил?

– И как же вас зовут?
– мужчина быстро расслабился обратно.

– Каппей.

– Каппей-сан...
– повторил он.
– Хорошо, Каппей-сан, живите здесь, если Томоя-кун вам позволил.

– Благодарю.
– поклонился я.

– Только извините, не рассчитывал сегодня на гостей, поэтому еды нет.
– он достал из пакета банку тушенки.
– Могу разве что этим поделиться.

– Мне хватит. Или, если дадите денег, то до магазина сбегаю.

– Да с деньгами-то проблема, надо Томое-куну на обеды оставлять, чтоб ел нормально.
– вздохнул мужчина.

– Но ведь Оказаки-сан здесь уже не живёт, а там его накормят.
– аккуратно напомнил я.

– Ах. Точно.
– мужчина весь понурился. Странно, Оказаки-сан говорил о нём с неприязнью, так что я ожидал увидеть какого-то мерзкого типа, но передо мной сидел самый обычный усталый человек, беспокоящийся о том, как питается его сын.

– Ну если так, то можете сходить, купить себе на что хватит.
– мужчина открыл кошелёк и протянул мне пару купюр.
– Мне ничего не смотрите, я этим обойдусь.

– Хорошо.
– я принял деньги и посмотрел на мужчину с некоторым удивлением. Он даже не думал о том, что его гость может оказаться вором, забрать у него вообще все деньги, да ещё и избить - хотя кого я обманываю, с моей силой избить не получится, даже если он будет беззащитно лежать. Но мужчина-то этого не знал, и тем не менее вёл себя абсолютно равнодушно.

– Скоро вернусь.
– пообещал я, выскакивая в коридор, надевая обувь и устремляясь на улицу. Так, пробегал когда-то в этом квартале, и ближайший магазин должен быть... ага, туда.

В магазине купил бутылку сока, хлеба, колбасу, а затем ещё одну колбасу - денег хватало. Долго думал над тем, чтобы взять десяток яиц, но потом решил отставить. Яичницу делать умею, но надо посмотреть, в каком состоянии плита и что там дальше по деньгам пойдёт. На всякий случай спросил продавщицу, не нужны ли тут работники, но увы.

Когда я вернулся домой с покупками, то быстро обнаружил, почему Оказаки-сан испытывал к отцу такую неприязнь.

Тот пил.

Понятия не имею, где достал бутылку - во время осмотра дома находил лишь пустые, а с собой он вроде не приносил - но сейчас сидел и потихоньку отпивал оттуда. Я осторожно прошёл на кухню и положил продукты в холодильник.

Оказаки-сан, вы замечательный человек, но могли бы поподробнее рассказать, с чем мне придётся столкнуться. Ваш отец, который вроде как показался добродушным человеком, вновь превратился в загадку, и даже не знаю, можно ли показываться ему на глаза. Или это он только сейчас запил, тоскуя о сыне?