Два Сердца
Шрифт:
— Естественно умеешь, — настаивал Ло. — Все умеют спать. Просто закрой глаза и лежи, — я снова потянула руку, но уже к голове парня. — Что ты делаешь, Зозо-я?
— Можно мне почесать тебя за ушком? — искренне спросила я. Его уши от такого вопроса тут же стали столбом. Мохнатые черные ушки. Ло не ответил, просто убрал мою руку в сторону. Его щеки стали вновь краснеть. Но мне пришла в голову очередная безумная идея. — Ло, а где ты прятал все это время хвост? Наверное, в штанах его неудобно прятать. Ты дырочку сделал?
Робин не выдержала, после чего громко и звонко засмеялась.
— Зозо-я! Спать!!!
— Ладно, ладно… — вздохнула я, тут же закрывая глаза.
Рукой я все еще пыталась за что-то ухватиться, но тут же почувствовала, как ее взял Ло, после чего я успокоилась. Разум был буквально вывернут наизнанку. Я одновременно и понимала, что со мной происходит, и не понимала этого. Я была и взрослой, и ребенком. Мне хотелось и смеяться, и плакать, но Ло был все же прав. Мое тело испытало за сегодня сильный шок и требует отдыха.
Я дышала медленно в надежде наконец-то обрести сон, но за место этого оказалась в своей кладовой. Тут было холодно. На полу кругом лежал снег. Ручки и замки каждой двери покрылись тонким слоем льда. И ледяной ветер разгуливал вдоль коридоров, как на северном полюсе.
Почему так холодно? И тут я вспомнила. Дверь. Одна из дверей открылась, но со всеми этими приключениями на Архивариусе я даже и не вспоминала об этом. Где она? Что это за дверь?
И тут я ее увидела. Я ее знаю. В свое время в ней появилась небольшая дыра, которую я со временем заколотила досками. Яростная белоснежная метель кружила в комнате. Мне надо идти туда? Там же холодно! Как я все это перенесу? Бррр!!! Ладно, быстрее начну, быстрее закончу. «Коразон» значит…
Глубоко вздохнув, я с разбегу прыгнула с самую середину ледяной метели, и перед глазами все поплыло.
— Дедушка! — чуть ли не плача стонала я, держа в своих маленьких детских ручках огромный топор. — Это просто издевательство! Я не раб! Я не могу весь день рубить дрова!
— Давай, давай! — настаивал старик, сидя в тени веранды и медленно обмахивая веером свое лицо. — Кто не работает, тот не ест.
Август выдался безумно жарким. Именно поэтому дедушка большую часть работы по дому выполнять не мог.
Невысокий худощавый старик с небольшой залысиной, маленькими круглыми очками и густыми седыми усищами сидел в деревянной кресле-качалке. На нем был всего лишь один красный халат, белые шорты и тапочки на несколько размеров больше собственной ноги, из-за чего при ходьбе был слышен забавный шаркающий и шлепающий звук.
Дедушка не мог исполнять трудную работу, так как давление у старика тут же поднималось. Возраст был уже далеко не тот, что раньше. Однако, даже зная об этом, старик принял меня к себе и приглядывал за мной, как за своей внучкой. Я не знала имени старика, как он не знал моего. Моего имени просто нет. Оно стерто. Так и живем. Я «Внучка», он «Дедушка».
Я всегда старалась помогать людям. Особенно, когда дедушка приводил в дом разных больных. Он знал, что мои знания иссякают, и, чтобы сохранить хотя бы крупинку чего-нибудь, каждый раз приводил все нового и нового больного, хотя я уже
умоляла его этого не делать. Мои знания… я чувствую их потерю. Она слишком ощутима!Ох, ну и жара же на улице. Да и зачем заготавливать дрова летом? Они-то нам понадобятся только зимой. До этого времени еще ого-го! Почему сейчас? Не хочу…
— Ну, дедушка! — стонала я. — Я устала! У меня болят руки и ноги! — это была ложь. Я даже не чувствовала усталость. Просто было слишком жарко.
— Ох, ну что мне с тобой делать? — вздохнул старик, вставая с кресла-качалки. — Так и быть, — решил он, потирая затекшую спину. — Я схожу на рынок и куплю муки с яйцами. Сделаю тебе твои любимые ванильные булочки. Но в замен, чтобы все дрова были порублены и сложены в подсобке, договорились?
— Какие дрова? Эти что ли? Сейчас мы их мигом… — тут же оживилась я, понимая, что за работу меня ждет «вкусняшка».
Старик лишь довольно хихикнул и, прихватив с собой сумку, ушел на рынок.
С дровами я разобралась быстро. Еще бы! Дедушкина выпечка самая лучшая в деревне. После, как и было сказано, сложила все дрова в подсобке. Отлично, еще немного и к зиме можно сказать готовы. Прошел час, дедушки все не было.
За это время я успела и посуду перемыть, и полы протереть, и вообще освежить обстановку в доме. Домик у нас не большой, но места было достаточно, чтобы жить и людям, если надо, помогать.
Через полтора часа я услышала, как родная калитка наконец-то скрипнула. Ура! Дедушка вернулся!
В помещение зашел дедушка, но на его лице отчетливо читалась тревога. Я знала это выражение лица. Он опять кого-то привел. Опять кому-то нужна помощь. Следом за стариком в дом вошел высокий взрослый мужчина в темно-серой шубе из перьев, розовой рубашке с красными сердечками и глупой фиолетовой шапке с сердечками за место бубонов. Но больше всего привлекал его грим. Под левым глазом имелись черные стрелки, словно ресницы, а весь рот, от уха до уха, измазан красной помадой, что выглядело довольно угрожающе. Вечная улыбка.
Мужик скептически посмотрел на меня, потом решил, что я не стою его внимания, перевел взгляд на дедушку, что уже раскладывал купленные продукты перед плитой.
— Старик, — фыркнул мужик. — Куда ты меня привел? Я повторяю, мне нужен целитель! Я слышал, что это ты. Ты можешь помочь или нет?
— Кто вы? — спокойно спросила я. Это были стандартные вопросы перед тем, чтобы решить буду ли я помогать человеку или нет. Мужчина вновь посмотрел на меня, но лишь фыркнул. Я ему не понравилась. Похоже, в моих глазах он увидел что-то отталкивающее, и я его за это не виню.
— Меня зовут Росинант, — произнес мужчина, после чего вновь посмотрел на дедушку. — Так что ты скажешь? Ты можешь помочь, старик?
— Я спросила, не как вас зовут, — вновь прервала я, мужчину. — А «кто вы?».
Мужчина на этот раз что-то заподозрил, но не до конца понимал, что происходит. Он явно обдумывал варианты того, что лучше сказать. В итоге видно решил выбрать самый оптимальный вариант:
— Никто. Просто путешественник.
— Ложь, — тут же сказала я и подошла к шкафчику, где между шкафом и стенкой я прятала свою катану.