Два шага на небеса
Шрифт:
Исхак перевел взгляд на меня, а затем снова на Лору.
– Что ж, – произнес он, – второй раз ты уже не ошибешься и на своего нового друга уже не потратишь много времени. Дай бог, чтобы он прожил хотя бы еще пару дней.
Шел двенадцатый час ночи, когда мы вернулись в гостиницу. Прошло шесть часов с того момента, как капитан был в заложниках. Нам с Лорой удалось выяснить очень мало, почти ничего. Визит к Исхаку я считал потраченным впустую временем, хотя у Лоры наверняка было иное мнение.
Я припарковал машину на выкате к пляжу и заметил стоящую под пальмой черную «Мазду», которую взяла напрокат Алина. Интерес к делам «конкурирующей фирмы» был настолько велик, что я несколько минут не мог оторваться от окон «Мазды», рассматривая салон. Никаких предметов,
Лора, глядя подслеповатыми от сонливости глазами себе под ноги, плелась за мной. О девушке надо было позаботиться раньше, но у меня напрочь вылетело из головы, что она, как всякий нормальный человек, нуждается в еде и отдыхе. Сам я готов был сутки напролет идти по следу преступника, как волк по следам добычи.
– Стоп! – сказал я, останавливаясь перед дверью вестибюля и поворачиваясь лицом к Лоре. – Я же о тебе совсем забыл! Где вы с отцом обычно ночуете?
– В Айя-Напе, – ответила Лора. – Мы снимаем там квартиру.
– Нет, в Айя-Напу мы сейчас не поедем, – сказал я, глянув на часы. – А тебе надо выспаться.
– Можно я останусь в машине? – подала прекрасную идею Лора.
– Валяй! – охотно согласился я и протянул девушке ключи.
По вестибюлю еще блуждала томная от спиртного и теплой кипрской ночи публика. Я сделал круг почета, отыскивая кого-нибудь из «своих», то есть из пассажиров «Пафоса», но попадались преимущественно богатые немецкие вдовы с искусственными румянами на щеках, искусственными зубами во рту, искусственными париками на голове, зато с натуральными бриллиантами в серьгах и перстнях. На доске объявлений я обнаружил изменения. Идея госпожи Дамиры относительно посещения Фамагусты материализовалась, и теперь на доске висело красочно оформленное объявление: «УНИКАЛЬНАЯ ЭКСКУРСИЯ!!! САНКЦИЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ООН!!! ПОСЕЩЕНИЕ МЕРТВОГО ГОРОДА!!! ЧИСЛО МЕСТ ОГРАНИЧЕНО!!! ВЫЕЗД В 10.00». Ниже следовал список желающих. Помимо инициатора, госпожи Дамиры, в нем были обозначены имена Алины, Стеллы и Мизина. Я попросил у рыжего немца, стоящего рядом, авторучку и вписал себя и Лору.
Оздоровительный комплекс был закрыт. Я заглянул в бар, затем вышел к открытому бассейну, но никого, кто был бы мне нужен, не нашел.
Поднявшись на свой этаж, я подошел к двери Стеллы и, игнорируя нанизанную на ручку табличку «DO NOT DISTURB!» («Не беспокоить!»), постучал.
Убедившись, что просьба, обозначенная на табличке, и желание девушки действительно совпадают, я зашел к себе и, не зажигая света, вышел на лоджию. Упругий теплый ветер доносил шум моря. В плотной темноте невозможно было увидеть берег, но его искривленную линию обозначал прибой, который в лунном свете мерцал люминесцентным серебром. Огни курортного поселка заканчивались совсем рядом, в крайней таверне, а за ними разливалась непроглядная чернота, в которой не было границы между звездным небом и пустынной степью. Где-то там, во мраке, в освещенной луной бухте, застыл Мертвый город, уставившийся слепыми окнами гостиниц, жилых домов, таверн и офисов в смоляное море; я настолько живо представил себе картину умершей четверть века назад Фамагусты, что показалось, будто оттуда, из могильной тьмы, потянуло сырым холодом, и на душе стало тревожно.
Приближалась полночь. Автостоянка, освещенная окнами гостиницы, погружалась в темноту. Я облокотился на перила, посмотрел по сторонам и, ухватившись за перегородку, перелез на соседнюю лоджию. Это был номер Алины. В окнах света не было, раздвижная дверь была закрыта наглухо, и изнутри не доносилось ни звука. Опустившись на четвереньки, я добрался до следующей перегородки и, встав на перила, столь же быстро перелез на лоджию Стеллы.
Экспансивная смуглянка не спала. Сквозь незашторенное окно я видел, как она,
одетая в черное вечернее платье, ходила по комнате между столом и кроватью, кидая взгляды на электронные часы, вмонтированные в панель включенного телевизора. Комната была слабо освещена настольной лампой. На стенах и потолке комнаты плясали цветные пятна – отголоски действий на телеэкране. Движения Стеллы становились все более динамичными и напряженными. Она уже не просто ходила, она металась по комнате, все чаще обращая взгляд на часы. Поравнявшись со столом, девушка плеснула в стакан коричневой жидкости из пузатой бутылки и залпом выпила. Я видел, как ее рука легла на кнопку настольной лампы. Свет погас, но только на секунду. Через мгновение она снова выключила лампу и тотчас же включила. Эта игра со светом продолжалась недолго. Гостиничный номер погрузился в темноту.Опасаясь, что Стелла из темной комнаты сможет увидеть меня, я сел на пол в самом углу лоджии. Но случилось худшее: дверь лоджии дрогнула и покатилась по рельсу, сквозняк выхватил из комнаты штору и принялся баловаться ею. Стелла вышла на лоджию, глядя в темноту. Она не замечала меня. Я затаил дыхание, боясь пошевелиться, и мысленно приказал сердцу биться тише.
Стелла неподвижно стояла у ограждения. Ее поза была столь напряженной, что мне казалось: тронь ее рукой, и непременно вспыхнет электрический разряд. Не рискуя повернуть голову, я скосил глаза, проследив за взглядом Стеллы. Между ограждением и перилами, как в сгоревшем мониторе, ничего не было видно – только чернота, но Стелла продолжала пялиться туда, словно ожидала страшного, но притягательного зрелища.
И вдруг я отчетливо увидел, как в бесплотной субстанции ночи, где-то в зоне Мертвого города, вспыхнул огонек, и по тому, как вздрогнула и невольно подалась вперед Стелла, я понял, что она ждала именно этого. Огонек погас и тотчас вспыхнул снова, и так несколько раз подряд с различными интервалами. Код Морзе! Я не мог ошибиться, символы азбуки, состоящей из точек и тире, еще хранились в моей памяти с тех времен, когда я ходил под парусом по Черному морю, и сигнал, который пришел из ночи, означал начало передачи.
Мы со Стеллой всматривались в никуда, терзая глаза. Прошло несколько секунд, и в темноте снова вспыхнула звездочка, словно появилась брешь в черном полотне. Тире и точка, снова точка, затем тире… Неимоверным усилием я доставал из памяти ключ к коду, пытаясь с ходу переводить световые вспышки в буквы. Первое слово – «НЕТ». Если Стелла тоже читала сообщение с лету, то можно было только удивиться и позавидовать той легкости, с какой она это делала… На втором слове я стал путаться, три тире с точкой я прочитал как «Г», и у меня получилось «НИГЕРО». Едва я успел догадаться, что ночь передала «НЕТ НИЧЕГО…», как вдруг Стелла приглушенно заскулила, схватила себя за волосы и кинулась в комнату. Она не включила свет, и я не видел, как она мечется, но ее стон и неразборчивая ругань наверняка разбудили соседей.
– Будь оно все проклято! – крикнула Стелла с ненавистью, и вслед за этим что-то с грохотом упало на пол и разбилось – то ли бутылка, то ли графин, – и все затихло.
Я неслышно выпрямился и поставил ногу на перила. Сеанс связи закончился. Тьма в стороне Мертвого города была настолько плотной, что мерцающий огонек уже казался плодом воображения.
«Нет ничего», мысленно повторял я два слова, будто боялся потерять их элементарный смысл. «Нет ничего»…
Оказавшись на своей лоджии, я сел в плетеное кресло и со слабой надеждой стал всматриваться в темноту. Внизу хлопнула автомобильная дверь. Я наклонился вперед и посмотрел на стоянку. Рядом с моим «Мицубиси» делала гимнастику Лора: наклонялась, выгибалась, приседала. Я тихонько свистнул.
– Это что? Производственная гимнастика?
Лора, уличенная в таком странном для полуночи занятии, закрыла лицо руками и тихо рассмеялась. До меня только сейчас дошло, что у девушки от комфорта автомобильного салона заболела спина, руки, ноги – все, что непременно начнет болеть, если лежать в скрюченном положении.
– Поднимайся ко мне! – позвал я ее, внутренне содрогаясь от того, на какое унижение я толкаю девчонку – сначала пожлобился поделиться ложем, а теперь снизошел до благородного жеста. К счастью, Лора отрицательно покачала головой и сказала, что ей и тут хорошо.