Два солнца

Сейчас переживания вроде бы прошли бесследно. Ненависть тоже – не хотелось тратить какие-то эмоции на него. Лишь бесило, что этот человек никак не желает оставить меня в покое. Папа изредка напоминал о себе, в основном в коротеньких сообщениях: либо обычные вопросы «как дела», либо какие-то поучения на тему того, как мне стоит жить.

Вот и сейчас. Ни черта не смыслил в моей деятельности. Никогда не помогал, не поддерживал, не интересовался. Но запросто позволил позвонить с такими наездами и упрёками.

Я резво направилась в комнату для курения, намереваясь попросить у кого-нибудь сигарету, ибо по-другому не успокоюсь. Не курю вообще-то регулярно, но иногда очень хочется успокоиться именно никотином.

– Ты вообще понимаешь, что творишь? Сколько раз я тебе говорил, как важно в жизни образование? Нужно трудиться, чтобы получить хоть что-то. Трудиться достойно. Куда ты завернула? Вертеть задницей перед зеваками? Обжиматься с мужчинами на плакатах? Куда делось твоё достоинство? Зачем ты училась?

Я влетела в «курилку», обнаружив там бессменных посетителей – Иана и Ши. С одной стороны, не хотелось, чтобы певцы стали свидетелями. Но с другой, я почувствовала облегчение, что именно они оказались тут, а не кто-то другой.

Отец всё продолжал читать нотации, как пастырь заблудшей овечке. И всё бы ничего, только вот ему на мою мораль плевать. С чего вдруг столь поздний интерес возник? Билборды висят давно, а он только позвонил…

Жестами попросила ребят угостить меня сигаретой и с удовольствием затянулась.

– Слушай, – едва в трубке обосновалась пауза, я поспешила ответить почти не дрожащим голосом. Благо Ши и Иан отправились на выход. – Спасибо, что поделился своими впечатлениями. Это… – выпустив дым, я задумалась, как же выразить мысль, чтобы получилось цензурно. – Очень ценная информация.

Выдержав ещё одну паузу, продолжила:

– Передавай бабушке и деду привет. Пусть не переживают.

– Как это не переживают, – возмутился отец. – Скоро предвыборная кампания…

А-а-а! Ясно. Эта консервативная семейка слишком зависела от политики. Ради неё они жертвовали личным счастьем, как мне когда-то казалось. Однако, скорее всего, я ошибалась. Дед, сколько себя помню, занимал высокий пост, проталкивал в политику и папу, едва он стал совершеннолетним. Бабушка при этом оставалась скромной хранительницей очага и преданной матерью двух детей. Эта семья была счастлива с любыми жертвами. Их осчастливливала собственная деятельность и важность этой деятельности. Они всё делали исключительно правильно, придерживаясь традиций. Жаль только, не понимали: «правильно» ведь не бывает. «Правильно» для каждого своё.

По-своему, они меня любили. Но эта любовь не особо грела. И как показывала практика, порой даже мешала.

– Я не имею к ней никакого отношения, – вежливо напомнила о том самом документальном отказе от отцовства в угоду официальной жене папы. О нашем родстве напоминала лишь фамилия, которую мне благородно оставили. Отказаться от ребёнка полностью семейка Ривера не смогла опять-таки из-за своего консервативного воспитания.

Хотя какое к чёрту воспитание? В чём тут правильность? Оставить меня с мамой, отказаться от нас, не впустить в свою аристократическую семейку они смогли, воспитание и принципы позволили. А вот перестать поддерживать связь, читать нотации, напоминать о собственном превосходстве и голубой крови почему-то не получалось. «Любовь» мешала.

– Не будь наивной, – тон отца стал очень сухим и резким. – Кучка идиотов, которые тобой сейчас интересуются, могут заинтересоваться и твоей личной жизнью. Едва пойдут слухи, мои конкуренты за них ухватятся. А скандалы нам не нужны. В любом случае, нужно встретиться и обсудить твои дальнейшие действия.

– Ты не относишься к моей личной жизни, – также резко произнесла я, теряя терпение. – Этот номер звонил мне от силы раз пять за двадцать пять лет. И кучке идиотов на это плевать, потому что я интересую их совсем по другой теме. А вот твои конкуренты меня не волнуют. Встречаться и обсуждать что-либо мы не будем. Разбирайся со своими проблемами сам, в мою жизнь не лезь.

– Селена, я, наверное, заслужил это, я плохой отец, раз ты так разговариваешь, – снова проявилось столь любимое им красноречие. Любимая шарманка после неудачных попыток повлиять на меня.

Я лишь фыркнула и закатила глаза.

– Не звони мне больше. Давай не разрушать то хрупкое равновесие между нами, – произнесла внезапно спокойным тоном. Где-то внутри разрасталась ярость. – Иначе я за себя не ручаюсь.

Сбросила вызов, отключила телефон, потушила сигарету, прикусила губу. Рука непроизвольно сжалась в кулак. Я со всего размаха вмазала его в стену, но боли не почувствовала. Он врезался в чью-то ладонь.

– Что-то стряслось? – Ши скорчил серьёзную рожицу, вызвав спустя пару секунд оцепенение, а следом за ним приступ немного истеричного смеха. Я разжала кулак, который он очень вовремя словил, и похлопала его по плечу в благодарном жесте. Продолжая хохотать, я отправилась обратно в гримёрку, минуя и обеспокоенного Иана. С чего это вдруг они решили вернуться?

Истерика прошла, я не заплакала, а к мастерам вернулась вполне адекватной. Но внутри поселилось очень мерзкое чувство. Да и ярость не исчезала.

Нет, своё выступление я не испортила, не проигнорировала и основные режиссёрские обязанности. Но всё делала на автомате.

И так злилась на себя…

Когда освободилась, то упала обессиленная в кожаное крутящееся кресло посреди тёмной гримёрки. Свет не включала специально. Любимая привычка.

Макияж снимать тоже не хотелось. Все уже уехали, я ждала лишь Филиппа и Иана с Ши. И в эти минуты могла позволить себе уединиться и погрустить. Надо же было всё испортить! Какая же он сволочь! Так позвонить посреди гастролей и не поздравить…не сказать, как гордится умной и успешной дочерью, всего добившейся без чьей-либо помощи…а упрекнуть, унизить…потребовать что-то.

Испортить всё. Прогнать мою эйфорию. Всколыхнуть старые обиды и воспоминания. После его слов я чувствовала себя грязной, хотя ничего такого не делала. Испачкалась разговором с ним. Стало так противно…

– Помнишь, ты обещала сделать какой-то коктейль? – голос Иана прервал дрёму и внутреннюю войну. Он не включил свет, поэтому я спокойно крутанулась на кресле навстречу мужчине.

Свет из коридора лился в полуоткрытую дверь, делая силуэт вошедшего загадочным. Запах Иана тоже проник в помещение, заставив меня медленно вдохнуть его и потянуться от наслаждения, как наркомана.

– Сделаешь сейчас? – тихо продолжил он, приблизившись вплотную и поправив съехавшую бретельку платья. Его горячие пальцы ни на что не намекали, не позволили лишнего, просто совершили осознанное движение. – Попросим Филиппа купить по дороге ингредиенты. У нас лимузин, можно прямо в дороге и сделать.

Я кивнула головой. Да, выпить и расслабиться нам сейчас точно не помешает. Парни устали, но достойно отрабатывали концерты. Никакого первого или второго дыхания. Они просто привыкли быть профессионалами, поэтому держались бодрячком несмотря ни на что.