Два в одном. Король мертвецов

– Пересаживайся на мое место! – крикнул Луй Ко кому-то в коляске и, подхлестывая коней, погнал их еще быстрее. Южные кони были быстры. На коротком участке дороги могли здорово обогнать тяжелых уланских коней севера, но уступали им в выносливости. Управление перехватил бородатый мужик. Он ловко вскочил на козлы, а Луй Ко на всем ходу спрыгнул в овраг, прокатился, оборвав одежду, и, с расцарапанным лицом, на четвереньках поспешил в кусты. Там залег и, переждав погоню, пригибаясь и хромая, побежал в обратную сторону. Весь путь до двух ближайших постоялых дворов на юг он изучил хорошо. Ему нужно было пробежать метров триста, миновать деревеньку, переправиться через речку, а там начинался взгорок с лесом. Он надеялся спрятаться там. Новый кучер, пользуясь скоростью коней должен был оторваться от погони и, бросив коляску, скрыться за постоялым двором. В наступающих сумерках его не найти.

Луй Ко почувствовал, что при падении повредил лодыжку, и она распухла. Долго бежать он не смог и, когда первая горячка спала, почувствовал сильную боль в лодыжке. Сев на камень, стал перевязывать ногу, накладывая тугую повязку.

«Как неудачно!» – поморщился он. С такой ногой ему далеко не уйти. Скоро преследователи поймут, что пассажир скрылся, начнут прочесывать канавы и его найдут. Он поднялся и, прыгая на одно ноге, поспешил дальше. Шуань надеялся на ночь, на то, что сумеет спрятаться в лесу. Но его надеждам не суждено было сбыться. Дорога проходила через деревеньку, и канава заканчивалась у первых неказистых домиков с низкими плетеными палисадами. А у въезда в деревню, запалив костер, сидело семеро солдат. Но главное было в том, что во дворах были собаки. Они лениво перебрехивались, и если он попытается перелезть через плетень, те подниму лай, и его обнаружат. Считать уланов дурнями было бы глупо.

Оставался один вариант: обойти деревеньку и спуститься к реке. Но нужно было пройти по скошенному полю. А одиноко бредущую фигуру было видно издалека.

Сплюнув от досады, Луй Ко лег на живот и, сдерживая стон, пополз через дорогу. Он перебрался через нее незаметно. Солдаты что-то обсуждали и на дорогу не смотрели. Да и что на нее смотреть, если нет всадников и колясок?

Немного отдохнув, Луй Ко пополз вдоль плетня. Он бы и дальше полз, если бы впереди не показались двое крестьян, возвращавшиеся после вечерней рыбалки. На ветках они несли нанизанный за жабры улов. Еще немного, и они наткнутся на Шуаня. Он выругался, привстал и перевалился через плетень в огород. И там замер. Крестьяне, смеясь, прошли мимо. Но один неожиданно замолчал и остановился.

– Куртях! – произнес он настороженно. – А тебе не кажется, что через плетень кто-то перемахнул?

– Кто? – изумился второй.

– А я не знаю, но, могет быть, лисица. Эта тварь повадилась в курятник к Фролку шастать. Да хитрая такая, задерет пару кур и с ними сбежит.

– Да не-е… – второй крестьянин сдвинул нелепую шапку на лоб и почесал затылок. – Лисица так не делает. Ежели в курятник попала, всех курей передушит. Это, могет быть, курокрад.

– Эх ты ж, курокрад!? – воскликнул первый рыболов. – А давай его поймаем! Жинка Фролка нам магарыч поставит. У нее первак знатный и грибочки малосольные… – он облизнулся.

– А давай! – азартно согласился второй. Упоминание о перваке его подвигло на то, чтобы постараться найти курокрада. Они положили у плетня удочки, улов и полезли через плетень.

Луй Ко, слышавший их разговор, скривился. Убивать крестьян он не хотел, но те перли на него и могли поднять шум. Он огляделся, куда бы спрятаться, и увидел чучело в пяти шагах от себя. Прополз к нему и залез под рвань женского платья, которое болталась на ветру. Он успел вовремя. Нахлобучил на голову шляпу и, расставив по палке-перекладине руки, замер.

Два доморощенных сыщика осторожно прошли мимо, не обратив на чучело никакого внимания.

– Что-то я никого не вижу, – прошептал один из них. – Ты точно видел курокрада?

– Точно, Куртях! Пошли к курятнику, он там. Верно тебе говорю…

Оба, осторожно и таясь, двинулись дальше. Они прошли к темным силуэтам сараев и остановились. Луй Ко краем глаза за ними наблюдал. Стоять было трудно, но он терпел.

Один из рыболовов приоткрыл дверку сарая и заглянул внутрь, но тут же с громким охом упал. А из открывшихся дверей сарая выскочил огромный пес и с лаем бросился на второго крестьянина. Следом за псом выскочила растрепанная дородная баба с вилами в крепких, натруженных руках.

– Хватай, Алдам! Ату его! – заорала она во все горло.

Первый мужик, оправившись от удара, попытался подняться, но новый удар вилами плашмя по голове свалил его на землю. Он упал и затих, а пес вцепился в портки второму крестьянину и стал их рвать. Крестьянин заголосил на всю округу и стал отбиваться от пса ногами. Портки не выдержали, и большой кусок ткани остался в пасти пса. А бедный незадачливый сыщик прыжками, с воплем поспешил прочь. Он пронесся мимо Луй Ко, тот замер. А следом проскочил пес. Но неожиданно затормозил всеми лапами и повернулся к чучелу. Замер, рассматривая его.

Баба еще раз огрела вилами поднимавшегося с земли крестьянина и продолжила орать:

– Алдам, куси! Взять его! Что ты застыл, сукин сын, ату… – Она ногой по лицу огрела беднягу, что пошевелился на земле, и приставила к его горлу вилы.

– Лежи, поганый курокрад, – прохрипела она и закашлялась…

А пес ринулся на Луй Ко. Тот ждать развязки событий не стал и, выдернув палку из земли, поскакал к плетню. Он забыл о больной ноге и, припрыгивая, бежал, обгоняя крестьянина. Тот краем глаза заметил ожившее чучело, вытаращился на это чудо и споткнулся. Пес прыгнул ему на спину, а чучело на глазах изумленной крестьянки и крестьянина перемахнуло через плетень и побежало дальше.

На шум, поднятый бабой, прибежали соседи и солдаты.

– Что случилось? – раздвигая толпу, спросил капрал.

– Да вот, ваша милость, курокрада поймала! – радостно и зловеще проговорила женщина и толкнула ногой смирно лежащего крестьянина. – Второй паршивец убежал, лишь портки оставил, и я вам, ваша милость, скажу: они колдуны!

– Колдуны?! – удивился капрал.

– Как есть колдуны! Второй-то курокрад как начал кричать свои жуткие заклинания, так у меня аж мурашки по спине пошли, я и обмочилась со страху. А мой пес Алдам от него отстал и бросился на чучело, а оно взяло и ожило… Как побежит, как прыгнет через плетень. А мой Алдан за чучелом погнался. А второй колдун раз – и исчез, как не бывало. Истинно говорю, колдун, не иначе. Теперь вот будет молоко у коров портить и похабничать. Такое было в прошлом годе. У, гад! – И женщина вновь ударила ногой по ребрам лежащего крестьянина.

– Не курокрады мы!.. – жалобно пропищал крестьянин, мы с Куртяхом сами хотели курокрада поймать…

– Ага, поймать! А сами в курятник полезли! – не унималась женщина. – Пользуются колдуны тем, что я одна осталась. Муж мой на заработки убыл, а я, слабая женщина, одна за всем углядеть должна. Меня всякий может обидеть. А тут стали куры пропадать. По две сразу, – пожаловалась она капралу. – Вот я и осталась на ночь с Алдамом, чтобы, стало быть, посмотреть, кто по ночам шастает. А это вон кто! Скотина! – и она вновь ногой двинула беднягу по ребрам. Тот ойкнул и заголосил:

– Да не колдуны мы. Шли с рыбалки, смотрим, кто-то через плетень перескочил, и пошли следом, хотели вора поймать и первака у тебя выпить в благодарность…

В это время подошел солдат и доложил:

– Ваше благородие, там в деревне странное творится. Мужик без порток бежит, и чучело рядом, а за ними пес увязался. Что прикажете?..

Капрал сплюнул.

– Это курокрады. Ничего не делайте. Не наше это дело… – Он равнодушно отвернулся и зашагал прочь.

– А как же колдуны? – крикнула ему вдогонку женщина.