Два в одном. Оплошности судьбы

Артем, приняв решение, потом уже не сомневался, правильно он поступил или нет. Делал все быстро, сноровисто, а думал уже после того, как, получив результат от своих действий, смотрел на их последствия. Он в точности произвел обряд, описанный в книге, и, создав последнее плетение, произнес:

– Вита фрагментум консенсус.

Субстанция, висевшая над телом, задергалась, утончились и тонкой струйкой, как дым от сигареты, втянулась в Артема.

«Ну, значит, мы со свежим покойником нашли консенсус», – усмехнулся землянин, услышав знакомое ему слово. А через пару секунд почувствовал, как его начинает медленно распирать.

– Что за черт! – пробормотал он и оглядел себя. Ему казалось, он надувается, как воздушный шар. Но его тело оставалось прежним, а давление все росло и росло, перехватывая дыхание, не давая вздохнуть легкими, стягивая его тело как кольцами огромного удава. Он засипел, силясь побороть удавку и втянуть в себя хоть чуточку воздуха, но борьба была неравной. Невидимая анаконда накручивала одно кольцо за другим, усиливая давление. Его голова закружилась от недостатка воздуха. Смятение и ужас от наступившего удушья ворвались в его разум и погасили его.

Пришел в себя Артем уже от новой напасти: ему показалось, что он горит, и в первый момент почудилось, будто его сжигают на костре. Так больно ему не было никогда. Он открыл глаза и попробовал закричать. Но из горла вырвался только слабый хрипловатый стон. Сверху на него с равнодушием смотрела луна, и часть круга заслоняла маленькая мордочка гремлуна. Он с тревогой в глазах смотрел на человека, и когда тот промычал что-то нечленораздельное, постарался улыбнуться. Влил ему в рот воды из кувшина и проворчал.

– Наконец-то пришел в себя. С тобой-то что приключилось? Ты стоял, стоял – и раз, упал бездыханный на покойничка. Вылупил глаза и уставился на луну, так и пролежал с полчаса, не дыша.

Артем был рад видеть этого «пожарника» и попробовал улыбнуться. Жар спадал, и ему становилось легче.

– Я что, стал зомби? – еле слышно проговорил он.

– Да вроде нет. Сердце бьется. Дыхание присутствует, – поспешил успокоить его мастер проклятий. – Я вот только удивляюсь, как такой недотепа, как ты, смог вызвать меня, великого мастера проклятий. Вот почему я не попал к кому-нибудь более умному?

– Потому, Свад, – тихо проговорил человек, – что умных послали к умным, а тебя – ко мне.

– Умных к умным? – удивился Сунь Вач Джин. И замер. – А меня, значит, к тебе? – Немного посидел в раздумьях и закхекал – и, уже не сдерживаясь, захохотал. – Умных к умным! Ха! Ха! А меня – к тебе!

Утром приехал инквизитор, он хмуро выслушал ночную историю, походил по постоялому двору и вынес вердикт:

– Не иначе как враг в них вселился. Одержимы они стали. Здесь нужен обряд очищения.

Он сурово посмотрел на жену убитого хозяина постоялого двора.

– Говори, женщина, как на духу. Чем занимался твой муж? Каким богам молился?..

Вскоре он вышел из хозяйских покоев и спрятал туго набитый кошелек под рясой. Увидел простодушную рожу ученика мага и рявкнул:

– Поехали, отродье бесовское.

Паренек, смотревший до этого с почтением, широко открыл глаза и осмотрелся.

– Это вы сейчас кого призываете, святой отец? – спросил он. И тут же, не давая вставить инквизитору слова, продолжил: – О-о-о! Понимаю! Вы и слугами врага научились повелевать! – простодушно, но в то же время заговорщицки глядя на лицо духовной особы, ставшей бордовой, закончил: – Когда я нашим в школе расскажу, мне не поверят. Так я на вас сошлюсь.

– Ты что… Ты что… несешь, полоумный? Какие слуги врага! Это я тебя позвал! – Он поднес кулак к носу ученика мага и произнес: – Попробуй только кому-нибудь рассказать свою байку. Найду и сожгу!

– Да понял я, ваше святейшество, не дурак, – ответил тот.

«В том-то и дело, что дурак! – подумал инквизитор. – Давно бы сжег тебя, урода, да ты мне в планах моих пригодишься». Но вслух произнес:

– Пошли, мы уезжаем.

Опять потянулась пыльная дорога, редкие караваны купцов, одиночные повозки крестьян, везущих товары в ближайший город. Немилосердно палящее солнце и храп святейшей особы. Так, скучая, Артем добрался до монастыря преподобного Брока. На холме стояла большая крепость, окруженная невысокой каменной стеной. Поверх стен видны были верхние этажи и крыши зданий, больше напоминавших тюремные блоки, чем жилища монахов. Узкие проемы окон и серость камня создавали именно такое впечатление.

На воротах стояли вооруженные алебардами солдаты, парясь в железных нагрудниках и шлемах, похожих на тарелки. Они беспрепятственно пропустили инквизиторский возок, и он докатился до середины двора. Артем помог отцу Ермолаю спуститься и, опустив голову, смиренно замер рядом. Лицедействовать землянин умел, был хорошим артистом и мог спародировать любого преподавателя. Его манеру, походку и даже немного речь. Поэтому играть роль простодушного дурачка ему было легко, особенно имея физиономию Артама, смотрящего на мир всегда с удивлением.

– Вот, брат Шрунге, привез тебе нового послушника на пару недель, из учеников магов. Захотел прикоснуться к познанию истины и омыться ее светом, – сказал инквизитор подошедшему толстому монаху после того, как они минуты две здоровались и друг друга благословляли.

Брат Шрунге удивленно посмотрел на смиренно стоявшего и уткнувшегося взглядом в носки своих сапог паренька и перевел взгляд на отца Ермолая.

– Ученик мага решил познать учение Хранителя? – уточнил он.

– Нет, только поближе познакомиться с верой в Хранителя. Он, как маг, слаб, не может плести плетения, поэтому подумывал поменять свою жизненную стезю, – ответил инквизитор и добавил: – Обратился ко мне, и я решил помочь юноше в столь богоугодном деле. Пожив рядом с братьями, он наберется от них мудрости и, может быть, встанет на путь света, отвергнув мерзкую магию. А мы с вами спасем еще одну заблудшую душу.

Отец Ермолай под палящим солнцем устроил целую проповедь и, явно устав, завершил ее, махнул рукой.

– В общем, забирай его, – и, не прощаясь, направился к отдельно стоящему особняку.

Толстяк критически осмотрел Артема с ног до головы и задумчиво спросил:

– Куда же мне тебя определить?

– Так знамо куда, святой брат, поближе к кухне, подальше от начальства.

– А ты не такой балбес, каким кажешься, – засмеялся толстяк. – Дрова рубить умеешь?

– Кто же не умеет колоть дрова, брат Шрунге, – ответил Артем, в свое время нарубивший не один десяток кубометров колуном.

– Тогда пойдем на кухню, к ней рубщиком тебя и пристрою. А ко мне и другим братьям обращаться нужно «досточтимый иерон». К отцу настоятелю – «ваше преподобие» или «отец предстоятель». Он один имеет духовное звание. Мы же все братья – подвижники, удалившиеся от мирской суеты. К братьям инквизиторам можно обращаться по имени, например, «отец Ермолай» или «святой отец». Запомнил, неуч?

– Запомнил, досточтимый иерон, – весело ответил Артем. Он уже понял, что здесь не тюрьма, а работа при кухне – это то, что ему нравилось еще с армии. Тем более что досточтимый Шрунге в своем подвижничестве голодом себя не морил и плоти своей не истязал. Он шел переваливаясь, как уточка, с розовенькими щечками, будто у поросенка.