Два вампира (сборник)
Шрифт:
Сквозняк, гулявший по бару, чуть шевелил волосы Роджера, а на его лице выступили капельки пота.
— Это меня меньше всего интересовало,— ответил я.— Для меня ты был лишь пищей, достойной того, чтобы немного потерпеть в предвкушении удовольствия.
— Ты самоуверенный бахвал, не спорю.— В голосе Роджера звучали ядовитые нотки.— Но ты совсем не так глуп и примитивен, как пытаешься казаться.
— Ты действительно так думаешь? Что ж, давай проверь! И тогда ты, возможно, станешь называть меня не иначе как бесстыдным наглецом и пустозвоном!
Он не сразу нашелся что ответить.
Я тоже замолчал. Сам не
Он старался осознать смысл сказанного, понять мою озабоченность и неуверенность в себе. А я тем временем гадал, на основании чего он делал свои выводы. Возможно, я, как любой смертный, иногда проявляю слабость или просто выгляжу смущенным?
Кармен принес ему заказ. Роджер неуверенно протянул руку и постарался как можно крепче ухватиться пальцами за бокал и поднять его. Наконец его усилия увенчались успехом: он поднес бокал к губам и отпил глоток. Однако его изумление, радость и одновременно страх при этом были настолько сильными, что он едва не испарился. Образ его стал вдруг расплывчатым и напил расползаться по частям.
Тем не менее я по-прежнему видел его достаточно отчетливо Да, это был именно тот человек, которого я убил, чье тело расчленил и разбросал по всему Манхэттену. Видение было настолько явственным, что меня почти физически затошнило. Только одна мысль спасала меня, не позволяя окончательно впасть в панику: он разговаривал со мной. Однажды, еще в смертной жизни, Дэвид сказал, что не станет убивать вампира, потому что вампир может побеседовать с ним. Кажется, именно так он выразился? А этот чертов призрак говорил со мной!
— Мне нужно поговорить с тобой о Доре,— сказал он.
— Я уже сказал, что не причиню вреда ни ей, ни кому-либо еще, ей подобному,— ответил я.— Послушай, зачем ты пришел сюда. Ведь поначалу ты даже не подозревал, что я знаю о Доре. Ты собирался рассказать мне о ней?
— Совершенно верно. Приятно сознавать, что мой убийца сообразителен и способен разумно мыслить. Кроме того, моя смерть так или иначе ему глубоко небезразлична. Я прав? — Он отпил еще глоток «Сазерн Камфорт», аромат которого мне нравился.— Любимый напиток Дженис Джоплин. Не знал? — пояснил он, имея в виду покойную уже певицу. Я ее тоже любил.— Выслушай меня, пусть даже из любопытства, мне без разницы. Но только выслушай внимательно. Позволь мне рассказать тебе
о Доре и обо мне. Я хочу, чтобы ты знал. Я хочу, чтобы ты узнал, кто я и какой я на самом деле, а не в твоем представлении. Я хочу, чтобы ты присмотрел за Дорой. И еще. Там, в квартире, осталось кое-что, и я хотел бы...
— Плат Вероники, висящий в рамке на стене?
— Нет. Это ерунда. То есть это, конечно, ценная вещь, ей уже четыреста лет. Но при наличии денег раздобыть нечто подобное совсем не трудно. Ты ведь внимательно осмотрел мою квартиру, да?
— Почему тебе так хотелось подарить этот Плат Доре? — спросил я.
Мой вопрос несколько охладил его пыл.
— Ты подслушивал наши беседы? — Он был поражен.
— Множество раз.
Роджер задумался, осмысливая новость, взвешивая и оценивая ситуацию. Он производил впечатление человека разумного, осторожного, но в данный момент совершенно искреннего.
— Ты сказал, что я должен «присмотреть за Дорой»,— продолжал я.— Я правильно тебя понял? Присмотреть за ней? Что
ж, это меняет дело. Но какого черта ты собираешься рассказывать мне о своей жизни? Ты обращаешься не по адресу. Я тебе нe судья, тем более после смерти. Мне нет совершенно никакого дела до того, как и почему ты стал тем, кем стал. А что касается оставшихся в квартире ценностей... Чего ради призраку заботиться о такого рода вещах?Задавать подобный вопрос было, конечно, не совсем честно с моей стороны. И мы оба это понимали. Вполне естественно, что его не могла не беспокоить судьба накопленных сокровищ. И тем не менее он восстал из мертвых именно ради Доры, и только из-за нее.
Его волосы еще больше почернели, текстура ткани, из которой было сшито пальто, проявилась отчетливее. Теперь я мог различить даже переплетение шелковых и шерстяных нитей. Я видел его тщательно ухоженные, отполированные ногти с профессионально сделанным маникюром. Точно такие же, какие я совсем недавно зарыл в куче мусора вместе с руками. Насколько мне помнилось, несколько минут назад я не мог видеть такие детали.
— Господи Иисусе! — прошептал я.
— Ты испуган больше, чем я,— со смехом заметил Роджер.
— Где ты сейчас, скажи!
— Ты о чем? — удивился он.— Вот он я, сижу рядом с тобой. Мы в Виллидж, в каком-то баре. Что ты имеешь в виду, спрашивая, где я? Если мое тело, то тебе не хуже, чем мне, известно, где именно ты зарыл его части.
— Поэтому ты и преследуешь меня после смерти?
— Ничего подобного. Мне абсолютно наплевать на тело. Как только я потерял свою телесную оболочку, я вообще перестал думать о ней. Да что объяснять, тебе и без того все известно.
— Нет-нет. Я совсем не это имел в виду. Я спрашивал, в каком измерении ты находишься... как все это... что ты увидел, когда перешел... когда умер...
Он покачал головой и печально улыбнулся.
— И на этот вопрос ответ тебе известен. Я не знаю. Тем не менее мне кажется, что меня ждет... нечто... То есть я в этом уверен. Кто-то или что-то ждет меня. Возможно, это будет всего лишь окончательная смерть, разрушение... Полная тьма. И все же оно производит впечатление чего-то... обладающего личностью, если можно так выразиться... и оно не намерено ждать вечно. Хотя я и сам не понимаю, на чем основано мое убеждение.
Равно как не понимаю, почему мне было позволено вернуться к тебе. Быть может, все дело в острейшем желании, то есть в моем невероятном желании, в той силе воли, которой, кстати, я всегда обладал в избытке. Или кто-то просто подарил мне эти несколько мгновений. Не знаю. Но я последовал за тобой. Я наблюдал за тобой от самой квартиры, видел, как ты туда вернулся, как вновь покинул ее с моим телом, потом я пришел сюда. Мне крайне необходимо поговорить с тобой, и я не сдамся без борьбы. Я не уйду, пока не скажу тебе все, что должен сказать.
— Кто-то или что-то ждет тебя,— шепотом повторил я, чувствуя благоговейный страх. Как все просто и ясно.— А после? Если ты не растворишься в воздухе, как только мы закончим разговор, куда ты направишься?
Роджер покачал головой и пристальным взглядом обвел заставленные бутылками полки бара.
— Бот зануда,— сварливо проворчал он.— Заткнись.
Я вздрогнул как ужаленный. Заткнись! Он осмелился приказать мне заткнуться!
— Я не могу присматривать за твоей дочерью,— заявил я.