Двадцать сигарет в пачке
Шрифт:
Адама так растрогал оказанный ему радушный приём, что он позволил себе подыграть этим ничтожным тщеславным стремлениям. С серьёзным видом он встречал приходящих паломников, сидя на высоком троне, установленном жрецами Ура над могилой Ноя.
– Жрецы бога-воителя Забабы из города Киш на Евфрате, молят Баала обратить свой взор на истинного царя Саргона, который собрал под своим началом все города Шумеров и привёл их к единой воле, образовав Аккадское царство, во славу великого Баала!
– О, великий Баал, отметь лучше жрецов великого города Лагаш. Его царь Гудеа, спас народ от нашествия мерзкого племени Кутиа, подчинив своей воле все земли Шумера и Элама, во славу великого Баала!
– Вах-вах-вах! Всеведущий Баал, не слушай сказки ничтожных жрецов
– Молчите, вы, ничтожные прихлебатели истинной славы! Всесветлый Баал, почти лучше вниманием жрецов Ассирии, которые принесли тебе послание от величайшего из повелителей Шумера, царя царей, могущественнейшего Нимрода. Он есть высокородный сын титана Сима, который основал сильное царство со стольным городом Ниневия. Это город с большими толстыми стенами, широкими улицами и многочисленными водоёмами, полными чистой питьевой воды. Лишь только царь Нимрод узнал о том, что Баал вернулся в Ур, он повелел нам, своим верным слугам, поспешить и умолить повелителя наших душ последовать в построенный Нимродом город Вавилон, что значит Ворота Бога. Пройдя через них, великий Баал воцарится в великом зиккурате Этеменанки, что значит дом, где сходятся небо и земля. Оттуда Баал сможет править всем видимым миром, который положит к его ногам могущественнейший из царей – Нимрод.
Лесть и похвала текли из уст жрецов, как проливной дождь в жаркий летний день. И как ни силился Адама удержаться, в конце концов не смог противиться и поддался пьянящему чувству превосходства.
Самодовольная улыбка расползлась по его лицу.
– Нимрод? Хм, мы слышали о нем. Его слава идёт впереди него. Если все, что нам говорили о нашем сыне Нимроде правда и построенный им город окажется настолько велик, что сможет вместить в себя всю полноту нашего величия, мы осчастливим его страну своим светлейшим присутствием. Пусть он прибудет в Ур и припадёт к нашим стопам. Мы одарим его нашим отеческим благословением.
Человек протянул вперёд руку, и жрецы ползком бросились умащать ее поцелуями. Они плакали от переполнявшего их сердца религиозного экстаза, заражаясь друг от друга сладкой истомой, от которой хотелось бить себя в грудь и кричать, кричать, кричать! В религиозном исступлении жрецы подхватили пьедестал с восседающим Адамом на руки и, подняв над своими головами, понесли через толпы народа, восклицая:
– Баал велик!
И люди падали на колени, простирая руки к Адаму и вторя хору жрецов:
– Велик Баал!
С возгласами религиозного экстаза процессия двинулась через город. Люди бросались под ноги несущим, срывая с себя одежду в охватившем всех порыве исступления, над волнами которого плыл Человек. Он смотрел на море поклоняющихся ему людей сверху вниз и вдруг вспомнил, как точно также миллионы лет назад он парил над обитателями Эдема и все творение склонялось перед ним, приветствуя повелителя райского сада.
Он приложил руку к губам и отпечатал поцелуй.
Женщины и дети пронзительно завизжали.
– Мы любим тебя, Баал!
– Баал любит нас!
– Велик Баал! – ещё громче грянула процессия жрецов.
– Баал велик! Баал велик! Баал велик! – скандировал народ.
Совершив обход вокруг города, священное шествие возвратилось в храм.
Там простые люди получили возможность приблизиться к престолу бога человеческого мира и излить пред ним свои чувства. В своём сознании, отуманенном всеобщей истерией события, они смешали реальность происходящего с иллюзиями своего личного мира переживаний. Поклоняющиеся адамовой стопе мужчины и женщины взаправду видели перед собой могущественного бога, который способен удовлетворить
любые их насущные потребности – от просьбы о ниспослании удачи на охоте до исцеления мучительной болезни и воскрешения умерших. Дошло до того, что особенно впечатлительные, вдохновившись всеобщей атмосферой присутствия Всемогущества рядом, и вправду исцелялись от своих недугов лишь только касались стопы Человека.Новость об этом распространилась со скоростью звука, и на поклонение Баалу выстроилась длинная очередь, уходящая далеко за стены древнего города.
Адам принимал каждого, не зная усталости. Он питался энергией поклоняющихся ему, словно путник, который много дней изнемогая шёл по пустыне и вдруг обрёл оазис с прохладной, чистой водой. Он вкушал из этого источника и не мог насытиться.
В этой реке фанатичной преданности, текущей перед ним, Адам однажды заметил необычное лицо. Мужчина зрелых лет с чертами потомка Сима приходил в храм поклонения Баалу и, стоя в стороне от общей массы паломников, подолгу пристально следил за ним. В его больших карих глазах не читалось ни капли того религиозного восторга, которым были охвачены его земляки и соплеменники. Наоборот. Он смотрел на Баала с подозрением и даже некоторой насмешкой. Так, как смотрит человек, который видит уродливый изъян в совершенном теле, скрытый от прочих и видимый лишь ему одному.
Подобный взгляд покоробил Человека. Не подавая вида, он безразлично спросил у прислуживающих ему жрецов:
– А чей это сын стоит там так робко в тени? Почему он стесняется припасть к нашей милости?
Два верховных жреца, справа и слева припав к ушам Человека, наперебой зашептали:
– Это Абрам, сын почтенного Фарры из Ура. Несчастный Фарра! Боги наказали его первенцем, у которого того – тю-тю – не все дома. Достопочтенный Фарра столько жаловался на Абрашу! Ему, говорит, все время слышатся какие-то голоса, которые приказывают бросить все и следовать в некую волшебную страну, где текут молочные реки с кисельными берегами. Ну просто, безумие какое-то! Бедный Фарра чего только не пробовал – и десятину лунному богу Нанне отдавал, и кровью принесённых в жертву богу Энки окроплял, и даже водил его в священный Ниппур, чтобы всемогущий Энлиль исцелил его – ничего не помогло! Безумный Абрам по-прежнему жаловался на голос, который он слышит в своей голове. Бедный, несчастный Фарра!
Последнюю фразу они обронили с плохо скрываемым ехидством, но Адам не уловил его.
– Приведите Абрама, сына Фарры к нам. Мы желаем говорить с ним.
Толпа расступилась, освобождая проход перед оторопевшим от неожиданности Абрамом.
Он растерянно стал оглядываться вокруг. Смутившись до предела от несметного числа пытливых взглядов, одномоментно устремленных на него, он стал медленно пятиться назад. Но окружающие принялись подталкивать его в спину и в конце концов выпихнули прямо к подножию пьедестала Баала.
Адам поправил сбившуюся шерстяную накидку и насколько мог ласково посмотрел на мужчину.
– Мир тебе, сын наш! Не бойся. Мы не причиним тебе зла. Мы лишь просим тебя рассказать о голосе, который ты слышишь. Кто он, по-твоему? И куда зовёт тебя?
Абрам недоверчиво покосился на Адама.
– Ты обещаешь не мучить меня, если я скажу тебе правду?
– Клянемся своим именем!
– Я расскажу, – ответил Абрам, глядя в пол, – но наедине. Пусть они все уйдут.
Человек сверкнул глазами на него глазами, но затем громко произнёс:
– Оставьте все нас!
Оторопевшие жрецы принялись выгонять народ из храма и, бросив на Абрама взгляды, полные завистливой ненависти, поспешили выйти.
– Итак, – сказал Адама, – вот мы одни с тобой наедине. Ты можешь говорить.
Абрам продолжал глядеть в пол, словно разговаривал с ним.
– Ты ошибаешься, Баал. Мы здесь не одни. Всевышний Создатель, незримо присутствующий вокруг, сейчас говорит со мной, обличая твоё заблуждение.
У Адама отвисла челюсть.
– Незримый создатель говорит сейчас? С тобой?! – Он засмеялся, схватив себя за живот. – Всемогущая Сила, с тобой?