Двадцатые

Особенно среди писателей.

Примерно тогда же я понял и почему он тусил с Фраерманом.

А теперь хочу поделиться своими догадками с вами.

Меня всегда удивляло - почему про Великую Отечественную снимали пронзительные фильмы, на которых люди плакали, а Гражданская была каким-то развлекательным аттракционом. Про нее снимали большей частью всякие легковесно-развлекательные "истерны" вроде "Белого солнца пустыни" или "Неуловимых мстителей".

И только много позже догадался - это было то, что в психологии именуется "замещение". За этим развлекаловом они прятали от нас правду о том, чем на самом деле была Гражданская война.

Поверьте, бывают такие случаи, когда правду не факт, что нужно знать.

В истории, как и в математике, есть аксиомы. Одна из них гласит: в России нет ничего страшнее Смуты.

Никакие войны, никакие эпидемии и рядом не стояли. Любой человек, погрузившийся в документы, отшатнется в ужасе и повторит вслед потрясенным классиком, вздумавшим изучать смуту Пугача: "Не дай Бог увидеть русский бунт...".

Гражданская война была не просто страшной - это было что-то запредельное.

Не устаю повторять - это был ад, вторгшийся на землю, прорыв Инферно, нашествие демонов, захватывавших тела и души недавно мирных обывателей.

Больше всего это походило на психическую эпидемию - страна взбесилась и впала в буйство. Пару лет никакой власти не было вообще, страной владели мелкие и крупные группировки обезумевших вооруженных людей, которые бесцельно метались, пожирая друг друга и заливая почву кровью.

Демоны не жалели никого, они инфицировали и красных, и белых, и бедных, и богатых, и уголовников, и мирных обывателей, и русских, и иностранцев. Даже сегодняшних мирных хоббитов - чехов. Их уже везли эшелонами домой, но и они заразились, и полилась кровь от Пензы до Омска.

Состав белочехов

Я расскажу только про один эпизод той войны, позже названный дипломатами "Николаевским инцидентом". Причем не буду пересказывать его подробно, дам только основную канву событий.

Был такой, как сегодня бы сказали, полевой командир "красной" ориентации по имени Яков Тряпицын. Незаурядный, надо сказать, был человек. Бывший прапорщик, выбившийся в офицеры из рядовых на Первой Мировой, еще солдатом получивший два Георгиевских креста. Анархист, на Гражданской воевал против тех самых белочехов в Самаре, потом ушел в Сибирь и добрался до Дальнего Востока.

Однажды он поругался с командованием, и, недовольный решением о приостановлении боевых действий до прихода частей Красной Армии, ушел с верными ему людьми, которых набралось всего 19. Несмотря на это, он объявил, что отправляется восстанавливать Советскую власть на Амуре и ушел в поход - уже с 35 людьми.

По ходу рейда отряд рос, они начали занимать села. Тогда начальник гарнизона Николаевска-на-Амуре, фактической столицы тех мест, белый полковник Медведев отправил навстречу Тряпицыну отряд во главе с полковником Вицем. Белые решили ликвидировать красных, пока те силу не набрали.

Встретившись с карателями, Тряпицын, заявив, что желает избежать кровопролития, лично явился в расположение белых на переговоры. Сила харизмы этого человека была настолько сильна, что вскоре после этого в отряде Вица вспыхнул бунт, полковник с немногими оставшимися верными бойцами ушел в бухту Де-Кастри, а большинство недавних белых солдат присоединилось к отряду Тряпицына.

Поскольку в Николаевске вооруженных сил почти не осталось - всего около 300 бойцов, белые в Николаевске пригласили для защиты города японцев. Те, конечно, были только "за", и вскоре в Николаевске был размещен японский гарнизон - 350 человек под командованием майора Исикавы. Кроме этого, в городе проживало примерно 450 гражданских японцев. Как во всех дальневосточных городах, было много китайцев и корейцев, кроме того, в Николаевске зимовал отряд китайских канонерок, не успевших до ледостава уйти на китайский берег Амура во главе с коммодором Чэнь Шином.

До весны и ледохода все они оказались заперты в городе, уйти из которого было некуда.

Вступление японских войск в Николаевск-на-Амуре в 1918 году. Отдельно вынесен майор Исикава в конной коляске.

Однако вскоре, совершив беспрецедентный зимний переход, к городу подходит 2-тысячная "партизанская армия" Тряпицына, в колоннах которой шел и Рувим Фраерман - недавний студент Харьковского технологического института, после третьего курса направленный на производственную практику на железную дорогу на Дальнем Востоке. Здесь его и застала Гражданская война, в которой он взял сторону красных и ныне был у Тряпицына одним из агитаторов.

Город взяли в осаду.

И началась долгая и нечеловечески страшная кровавая пляска демонов Гражданской войны.

Началось все с малого - с двух человек, красных парламентеров Орлова-Овчаренко и Щетникова, которых убили белые.

Тогда красные распропагандировали гарнизон крепости Чныррах, контролирующей подступы к Николаевску-на-Амуре, и заняли крепость, получив артиллерию.

Под угрозой обстрела города японцы заявляют о своем нейтралитете.

Красные входят в город и занимают его практически без сопротивления, захватив, помимо прочего, весь архив белой контрразведки.

Обезображенные трупы Овчаренко и Щетникова выставлены в гробах в здании гарнизонного собрания крепости Чныррах. Все требуют мести и по спискам контрразведки начинаются аресты и расстрелы белых.

Японцы держат нейтралитет и активно общаются с новыми хозяевами города. Вскоре условие их нахождения в своем квартале забывается, начинается братание, а вооруженные японские солдаты, нацепив красные и черные (анархистские) банты, слоняются по всему городу, а их командиру даже разрешают держать связь по рации с японским штабом в Хабаровске.

Но идиллия братания быстро кончилась. В ночь с 11 марта на 12 марта японцы обстреливают здание штаба Тряпицына из пулеметов и зажигательных ракет, рассчитывая сразу обезглавить красные войска. Здание было деревянным, в нем начинается пожар. Начальник штаба Т. И. Наумов-Медведь погиб, секретарь штаба Покровский-Черных застрелился, самого Тряпицына с простреленными ногами вынесли на кровавой простыне и под огнем перенесли в соседнее каменное здание, где и организовали оборону.

Стрельба и пожары идут по всему городу, как быстро выяснилось, в вооруженном выступлении приняли участие не только солдаты японского гарнизона, но и все мужчины-японцы, способные держать оружие.

Бои идут насмерть, пленных добивают и те, и другие.

Личный телохранитель Тряпицына, бывший сахалинский каторжник по кличке Лапта с отрядом пробивается к тюрьме и вырезает всех заключенных.

Чтобы не привлечь стрельбой внимания японцев, всех "кончают" холодным оружием. Поскольку кровь пьянит не хуже водки, обезумевшие люди убили не только арестованных белых, но и своих же партизан, сидевших на гаупвахте.