Две башни

— Скоро, — отозвался Гамлинг. — Да чем он поможет?

— День всегда приносит людям надежду, — сказал Арагорн.

— Приносил, — поправил Гамлинг. — Вот только эти Сарумановы твари — не то люди, не то гоблины — тьфу! — не боятся солнца. А уж про дикарей с холмов и говорить нечего. Слышите, как кричат?

— Как птицы или звери, сказал Йомер.

— Они кричат по — дунгарски, — поправил Гамлинг. — Давным — давно на этом языке говорили и в западных долинах Рохана. Кое — что я могу разобрать. Требуют короля, жаждут смерти белоголовых воров с Севера. Нас, стало быть. Полтыщи лет прошло, а они всё не могут забыть, как Йорл стал союзником Гондора и получил в дар эти земли. Саруман только подлил масла в огонь древней вражды, а народ этот свиреп и неукротим. Им все равно: рассвет или сумерки — они будут стоять насмерть.

— И всё — таки я верю в день, — Арагорн оставался спокойным. — Говорят, Хорне никогда не уступал силе, если его защищали люди?

— Так поют менестрели, — криво улыбнулся Йомер.

— Значит, остаётся сражаться и надеяться!

С грохотом рухнула часть стены. Дым, сноп пламени, клубы пара, рев реки — все смешалось. В зияющий пролом хлынули орки.

— Саруманова нечисть! Они принесли ползучий огонь из Ортханка! — крикнул Арагорн и прыгнул в пролом.

В тот же миг не меньше сотни лестниц появилось у стены. Орки обрушились на стену, как штормовая волна на песчаный замок. Защитников стены оттеснили в глубь ущелья, к пещерам. Остальные пробивались к крепости. Там, у подножья широкой лестницы, ведущей к цитадели, стоял Арагорн. Казалось, грозное сияние Андрила сдерживало врагов, пока уцелевшие Всадники поднимались к Воротам. На верхней ступеньке, прикрывая Арагорна, застыл эльф с луком наизготовку. Стрела у него на тетиве была последней.

— Все, кто мог, уже здесь, — крикнул он Арагорну. — Поднимайся!

Арагорн повернулся и поспешил наверх, но споткнулся от усталости. Орки, словно очнувшись, бросились к нему, но первый же упал со стрелой в горле, а остальных смел валун, метко сброшенный со Стены. Ворота крепости с лязгом захлопнулись за Арагорном.

— Плохо дело, — проговорил он, вытирая пот со лба.

— Пока ты с нами, можно надеяться, — отозвался Леголас. — А где мой Гимли? У меня уже тридцать девять.

Но гнома в замке не оказалось. Оставалось надеяться, что он сумел добраться до пещер.

— Ну тогда, — устало усмехнулся Арагорн, — он все же опередит тебя. В жизни не встречал столь свирепого дровосека.

— Тогда я отправляюсь за стрелами, — сказал Леголас. — Когда — нибудь эта ночь всё же кончится, и я смогу как следует прицелиться.

В цитадели Арагорн узнал, что Йомер не вернулся.

— Когда его видели последний раз, он с небольшим отрядом пробивался выше по ущелью, — сообщили ему. — С ним были Гамлинг и гном.

Арагорн пересёк внутренний двор и по витой лестнице поднялся наверх. Сквозь узкое оконце верхней башни король Теоден смотрел на долину.

— Что нового, Арагорн? — спросил он, не оборачиваясь. — Где Йомер?

— Хельмова Стена пала, повелитель. Те, кто не успел войти в крепость, отошли к пещерам. Говорят, что их вел Йомер.

— Там можно долго держаться, — задумчиво проговорил король.

— Орки раздобыли ползучий огонь и взорвали Стену, а пещеры могут просто замуровать снаружи…

— Мне тошно в этой тюрьме, — вдруг страстно воскликнул Теоден. — Вдохнуть свежий ветер, поднять копье и повести Всадников, снова вкусить радость битвы — так пристало принимать смерть. Что толку от этих каменных стен? Говорят, Хорне никогда не сдавался врагу… Но времена меняются. Кто или что устоит против такого моря ярости и гнева? Если бы я знал, как силен Изенгард, даже чары Гэндальфа не заставили бы меня выступить. Сейчас его советы уже не кажутся мне такими мудрыми, как утром.

— Не спеши раньше времени судить Гэндальфа и его советы, повелитель, — негромко заметил Арагорн.

— Нам осталось недолго, — возразил Теоден. — Но я не хочу погибать здесь, как старый барсук в ловушке. Мой Белогривый и кони королевской свиты — здесь, на внутреннем дворе. На рассвете подаст голос Рог Хельма, и я приму открытый бой. Ты поддержишь меня, Арагорн, сын Арахорна? Мы прорвёмся или погибнем так, что о нас сложат песни — если только будет кому их петь.

— Я иду с тобой, — просто сказал Арагорн.

Коротко простившись, он вернулся на стены. Вместе с Леголасом они то подбадривали воинов, то помогали отбивать атаки. Снизу рвались языки пламени, дрожали камни, летели на стены крючья и тянулись лестницы. Из последних сил Всадники обороняли крепость.

Арагорн стоял на стене над воротами. В него стреляли, но словно неведомая сила хранила его. Небо на востоке медленно начало светлеть. Он поднял правую руку с открытой ладонью, показывая, что желает говорить. Орки и дикари бесновались внизу.

— Спускайся, поговорим! — визжали они. — Да прихвати с собой короля. Мы — Урук — хайи, мы все равно выкурим вас отсюда. Что ты там высматриваешь? Смотри не смотри, кроме нашей рати, ничего не увидишь! Тащи сюда своего трусоватого вожака!

— Король сам решает, что ему делать, — возразил Арагорн.

— Тогда зачем ты туда влез? Чего высматриваешь? Нашу непобедимую армию?

— Я жду рассвета, — зычно отвечал Арагорн.

— Что тебе в нем? — кричали снизу. — Мы — Урук — хайи, мы бьем без промаха и днем и ночью! Убирайся со стены, пока цел! Долой! Тебе нечего сказать нам!

— Нет, есть, — спокойно ответил он. — Слушайте меня! Этот замок никому не взять силой. Если вы не уйдете, с рассветом никого из вас не останется в живых. Некому будет даже сообщить о вашей гибели. Вы еще не поняли, что грозит вам!

Одинокая фигура над разрушенными воротами дышала такой силой и величием, что дикари оробели и начали озираться по сторонам, а иные даже поглядывали в небо, словно высматривая там угрозу, о которой говорил Арагорн. Но орки завизжали и загоготали еще громче. Град стрел взметнулся снизу, и снова ни одна из них не попала в цель.

Арагорн вернулся к Теодену. Арка ворот, на которой он только что стоял, рухнула в дыму и пыли. Орки с воем ринулись в пролом. В тот же миг глухой ропот пробежал по рядам Сарумановых орд, словно рассветный ветер принес странную тревогу. Наступающие дрогнули, качнулись назад. Это в вышине, неожиданно и грозно, зазвучал Великий Рог Хельма.

Ущелье откликнулось многозвонным эхом. Звук все набирал силу. Орки в ужасе, зажимали лапами уши, бросались ничком наземь, а люди на стенах вслушивались с радостным изумлением. Все ближе и ближе, вольно и яростно пели трубы.

— Хельм! Сам Хельм поднялся! — кричали Всадники. — Вперед, Йорлинги!

Через разрушенные ворота ударила на врагов королевская конница. Это было последнее, что оставалось у защитников. На могучем коне, с вызолоченным щитом и копьем в руках, мчался впереди Теоден. Арагорн прикрывал его справа, князья из рода Йорла — слева. Из пещер ринулись напролом уцелевшие воины. Ни орки, ни дикари не успели организовать сопротивление. И все звонче пели боевые рога и трубы.

Грозным ураганом отряд Теодена пронесся от Ворот Хельма до бывшего оборонительного вала и здесь замер в изумлении. Долина неузнаваемо преобразилась. Там, где вчера зеленели травянистые склоны, теперь темнел могучий лес. Вековые деревья, хмурые, молчаливые, стояли непроходимой чащей; под кронами клубилась мгла. Корни деревьев скрывались в высокой траве. Два фарлонга, не больше, оставалось между валом и этим невесть откуда взявшимся лесом. На небольшом пространстве сгрудилось теперь все воинство Изенгарда. Отступать ему было некуда: на востоке вздымались отвесные склоны ущелья, а на близкой вершине западного гребня появился и замер в молчании величественный всадник в сияющих под утренним солнцем белоснежных одеждах. Из — за его спины выплёскивался и переливался через гребень огромный, не меньше тысячи ратников, отряд. Их вел рослый воин с красным щитом. На перевале он поднял черный витой рог и сыграл короткий, переливчатый сигнал.