Две башни

— Не надо! — взмолился Горлум пуще прежнего. — Это ссмерть для нассс! Нельзя нассс связывать, нельзя, горлум, горлум! Мы можем умереть здессь!

Отчаянно рыдая, он подполз к ногам Фродо.

— Нет, убивать его мы не вправе, — неожиданно произнес Фродо. — Этот несчастный… он ничего не сделал нам.

— Не сделал? — Сэм потирал плечо. — Но хотел сделать, да и сейчас хочет. Задушить нас во сне задумал, поганец!

— Может быть, — задумчиво ответил Фродо, — но это другое дело…

Горлум притих и жалобно поглядывал на него, а в памяти Фродо звучали давние слова: «Какая жалость, что Бильбо не убил тогда эту подлую тварь! — Жалость? Именно Жалость и остановила его тогда. Жалость и Милосердие: нельзя убивать без нужды. — Вот уж кого мне ничуть не жаль. Он заслуживает смерти! — Верно. Заслуживает. И не только он. Многие из живущих заслуживают смерти, а многие из умерших — жизни. Ты можешь вернуть им жизнь? То — то же. Тогда не спеши осуждать и на смерть. Никому, даже мудрейшим из мудрых, не дано видеть все хитросплетения судьбы».

— Да, — сказал Фродо. Сэм с удивлением посмотрел на него. — Вы видите, — продолжал Фродо, глядя на запад. — Я боюсь, но мне жаль его. Он жалкий. Я не хочу убивать.

Горлум поднял голову.

— Да, бедные мы, жжалкие, — проскулил он, — хоббиты хорошшие, они не будут нас убивать.

— Нет, не будем, — произнес Фродо, — но и не отпустим, не надейся. Слишком ты хитер и злобен, поэтому пойдешь с нами, а мы уж за тобой присмотрим. Только услуга за услугу. От тебя потребуется кое — какая помощь.

Горлум опасливо встал на ноги.

— Да, да, мы сссоглассны. Мы пойдем вместе с добрыми хоббитами, найдем для них тропы в темноте, вссе сделаем. Только вот куда они идут в этихх гиблыхх холодных местах, мы хотим знать. — В его бледных часто мигающих глазах промелькнула злобная искорка.

Сэм хотел было ответить, но сдержался. По тону Фродо он понял, что происходит нечто важное, и решил не вмешиваться. И все — таки слова Фродо поразили его.

Глядя прямо в бегающие глаза Горлума, Фродо раздельно произнес:

— Ты уже догадался, Смеагорл, куда мы идем. И ты знаешь туда дорогу. Мы идем в Мордор.

При этих страшных словах Горлум рухнул как подкошенный, зажимая уши руками.

Сэм с трудом разобрал его шипение.

— Ссс! Да, догадались, мы догадались, — шептал он. — Не надо, не надо ходить туда! Там только пепел, пепел и жажда, там ямы, сстрашные орки, тысячи орчищев! Не надо ходить туда, добрые хоббиты не пойдут, нет, они пожалеют бедных нассс!

— Значит, ты был там? — сурово спросил Фродо. — И тебя опять тянет туда?

— Нет! — вскричал Горлум и сник. — Да, был, один раз, только один раз, случайно, разве не так? Но мы не хотим, мы не вернемся туда больше, нет, нет!

Вдруг голос у него изменился, и Сэм с Фродо не сразу поняли, что он, жалобно всхлипывая, разговаривает не с ними, а с кем — то другим.

— Отпустите, отпустите меня, горлум! Мне больно, не надо так больно! О, мои бедные руки! Я не хочу, мы не хотим. Я устал. Его нигде нет, нигде, горлум, горлум! О — о, они там не спят, гномы и люди и страшные эльфы с такими яркими глазами! Я не могу…

Он вскочил, сжал длинные костлявые пальцы в кулак и погрозил востоку.

— Мы не хотим! — крикнул он. Лицо его исказила судорога. — Мы не можем дать тебе… — И снова, упав на колени, взмолился: — Не смотри на нас, горлум, горлум, не ссмотри так, не надо! Уйди, закрой глаза, усни!

— Нет, Смеагорл, — прервал его Фродо, — тебе не уговорить его уйти, и не заснет он, как бы ты ни просил. Но если хочешь избавиться от него навсегда, помоги мне, покажи дорогу в его страну. Обещаю, что не поведу тебя дальше.

Горлум сел, исподлобья оглядел хоббитов и прохрипел:

— Дорогу? Он там, он всегда там. Спросите у орков, они знают, они покажут вам дорогу, а Смеагорла не просите. Бедного Смеагорла нет, он давно ушел, пропал. У него отняли Сокровище, и он пропал.

— Но если ты пойдешь с нами, мы найдем его, — сказал Фродо.

— Нет, никогда! Он потерял Сокровище, — стонал Горлум.

— Встань! — резко приказал Фродо. Сэм снова удивленно взглянул на него.

Горлум встал и попятился, пока не уперся спиной в скалу.

— Вот так лучше, — сказал Фродо, — ты понял? Мы договорились. Когда тебе лучше идти, днем или ночью? Хоть мы и устали, но, если тебе удобней ночью, мы отправимся сейчас же.

— От света у нас болят глаза, — проскулил Горлум, — не надо идти под Белым Ликом, не надо. Пуссть он опусстится за холмы. Пусть добрые хоббиты пока отдохнут.

— Тогда садись, — приказал Фродо, — сиди и не двигайся.

Сами хоббиты сели по обе стороны от Горлума, опершись спиной о камни и вытянув усталые ноги. И не говоря друг другу ни слова, оба знали, что спать не придется.

Луна медленно клонилась к закату. Потемнело. В небе разгорелись звезды. Текли минуты, никто из троих не шевелился. Горлум сидел в странной позе: подбородок на согнутых коленях, руки расслабленно распластаны по земле. Но по напряженной спине видно было, что он не спит. Из — под полуприкрытых век Фродо взглянул на Сэма. Сэм понял его. Они поудобней облокотились на камни и закрыли глаза, вернее, притворились, что закрыли. Вскоре послышалось их ровное дыхание. Через несколько минут руки Горлума слегка пошевелились, голова чуть заметно повернулась вправо, потом влево, приоткрылся один глаз, за ним — другой. Хоббиты будто ничего не замечали.

Внезапно Горлум, как кузнечик, прыгнул вперед. Именно этого от него и ждали. Не успел он сделать и шагу после прыжка, как Сэм бросился ему на плечи, а Фродо дернул за ноги.

— Давай веревку, Сэм!

Сэм достал веревку и ехидно осведомился:

— Куда это вы собрались, дражайший Горлум, в этих гиблых, холодных местах? Мы хотим знать, да! Уж не к приятелям ли оркам? У — у, гнусная тварь! — замахнулся он на Горлума. — Сейчас вот надену веревку на твою тощую шею, да затяну покрепче, поди перестанешь прыгать!