Две короны

— Да соси ты у мерина, свинокозлище замогильное! — не выдержал я. — Ты только что говорил, что Анзенкам для тебя ничего не значит, пустопорожнее трепло! Откуда ж вдруг такая забота о нем?.. Не ты мне даешь время до утра — я тебе. Потому что утром Анзенкам будет казнен. И предотвратить это ты не сможешь даже в том случае, если Агапэ и Сехмет лишат меня покровительства. Попробуй только дернись — и непобедимые уделают тебя, как Хонора уделали, когда он к ним в лагерь сунулся! Катись отсюда и тешь себя надеждой, что когда-нибудь рассчитаешься со мной. Но у тебя не получится. Если есть в Версуме по-настоящему конченая мразь, так это ты. Если стоит иметь в жизни смертельного врага, то тебя. И клянусь, я тебя уничтожу! УНИЧТОЖУ, понял? Абсолютно! Тебя не будет! Не будет!!!

Собиратель промолчал. Он стал полупрозрачным, продолжая менять формы, затем совсем прозрачным, и исчез во взметнувшемся от пола смерче Мрака, рыкнув напоследок. Я вскочил с трона, не в силах усидеть на месте, перешагнул через Анзенкама и подошел к магическому кругу. Образующие его самоцветы погасли, причем навсегда. Они оплавились, почернели, потрескались. Демон дал понять, что мог бы сломать все удерживающие его барьеры, — или хотел создать такое впечатление. В центре, где он стоял, каменный пол дымился, точно его полили невероятно едкой кислотой.

Переговоры я провалил. Однако не жалел ни об этом, ни о своем сумасшедшем обете. С такой поганью, как Собиратель, нельзя вести торг. Нельзя получать души в обмен на что-то. Надо забирать их просто так. И я заберу. А его уничтожу, как и сказал. Пусть даже мне придется посвятить этому вечность.

Двери в зал отворились, и с другой стороны к кругу подошел Арх. Тоже посмотрел на самоцветы и спросил:

— Можно я их заберу? Они все равно больше ни на что не годятся. А исследовать их будет полезно. Например, чтобы вычислить силу воздействия и его характер…

— Забирай, конечно, — разрешил я. — Хочешь, так и кусок испорченного пола вырежи. И вставь туда памятную плиту с надписью: «На этом месте стоял Собиратель душ, когда с ним лаялся Иван Форгартский». И Анзенкама забирай — мне он больше не нужен. Снимать кокон? Или пусть гада волочат в темницу крюками?

— Снимай. Вампир предельно ослаблен. До рассвета даже пристойно справить нужду не сможет самостоятельно. А крюки — их можно использовать и тогда, когда кокон не мешает взяться за пленника руками. Это очень древний обычай. Его ввел в обращение тот самый парень, чьи доспехи ты носишь.

Из галереи в вестибюль выходили дежурившие у бойниц амазонки. И вот чудо — ни одна из них не только не сказала ничего насмешливого насчет моей клятвы. Наоборот — каждая салютовала мне оружием, как победителю в невероятно трудном поединке, и только потом шла к лестнице.

Но ведь я еще не победил. И давайте будем реалистами: скорее всего проиграю. Собиратель — из высших бессмертных. Пока я прокачаюсь так, что смогу схватиться с ним, он меня успеет раздавить сто раз.

— Воительницы воздают тебе почести заранее, — сказал с конюшни по мыслесвязи Люцифер. — За сам почин.

— А-а-а… Ну да, — ответил я. — Дураков-камикадзе лучше поздравлять авансом. А то вообще не поздравишь лично. И не факт, что поздравишь посмертно, на могилке. Вдруг ее не будет? Да что там — «вдруг»… У таких камикадзе, как я, могилок обычно не бывает.

— Пусть Собиратель раздавит тебя хоть тысячу раз! Ты должен это выдержать, тысячу раз воскреснуть и раздавить его. А иначе не будешь спокоен. Этот демон — единственное существо, которое ты по-настоящему возненавидел. Той ненавистью, которая не пройдет и не ослабнет. Она возникает внезапно, непонятно чем питается, но со временем становится только крепче. Она исходит от сердца, и если ее не утолить, убивает того, в чьей груди бьется сердце. Вспомни, что ты говорил Агапэ на Полях Будущей Славы, когда вы встретились после битвы…

— Довольно, Люц. Я помню.

Я сказал тогда — сволочей надо хоть иногда карать. И теперь выбрал себе персональную сволочь, которую следует покарать обязательно.

Глава 15

Оставив Арха в зале собирать камни, я поднялся в княжеские покои. К дьяволу караульню, раз кровососы осквернили весь замок! Ляг хоть в стойле с Люцифером — там недавно стояла лошадь одного из упырей или кандидата в упыри.

Выспавшись днем накануне, пусть и не слишком хорошо, я провалялся в кровати недолго и встал рано, едва начало светать. Сообщил мне о том по мыслесвязи конь: окна в спальне Анзенкама отсутствовали. Спустившись во двор, увидел Варми. Он стоял на дорожке бывшего парка, заложив руки за спину, попирая сапогами одну из рун смерти, и смотрел поверх внешней стены замка на запад.

— Домой тянет? — сочувственно спросил я.

— Угу, — признался командир гвардейцев по-простому, совсем не аристократически. — Все думаю, как там наши. И что будет… Выступить бы прямо сейчас!

— Несбыточно. Сейчас мы выступить никак не можем. Так что помучь себя еще немного — и успокойся. И ребят своих постарайся успокоить. А то завтра, чувствую, здесь пара децим вместе с тобой будет утро встречать. Послезавтра — вся гвардия. Озадачьтесь чем-нибудь полезным. Или бесполезным. На казни посмотрите — развлекитесь. Снаряжение проверьте, подремонтируйте. Мечи наточите, чтоб ни одной зазубрины не осталось. Потом траву ими косите вокруг замка, что ли… Короче, что хочешь делай, а займи бойцов на неделю. А не то я вам устрою совместные учения с амазонками, и девки вас поколотят так, что проваляетесь без сознания до восьмого дня.

Варми усмехнулся, повеселел, сказал: «Слушаюсь, ваше высочество!» — и направился в сторону зданий замковых служб, отведенных под казармы. Через семь дней заканчивался срок освобождения Зальма от гинкмарского проклятия. Мы не успевали вернуться в город к тому часу, когда главный зальмовский маг скастует антипроклятие. Если оно не сработает, гвардейцы вместе с маунтами мгновенно переместятся в родные пенаты, чтобы вновь превратиться в монстров, а мы с Айком останемся посреди леса с грудами захваченного у Анзенкама добра. И придется решать, что делать с чужой собственностью, присвоить которую мне совесть не позволит. Хоронить трофеи в тайниках замучаешься — и потеряешь уйму времени. Перевод в ману посредством жертвоприношений отнимет еще больше времени и пройдет с обидными потерями, поскольку мы не жрецы. И где столько накопителей взять? Анзенкамовы заполнены до отказа…

Вспомнив о накопителях, я вспомнил также и о том, что личный кристалл князя теперь мой. Наложив на него лапу, я заметно уменьшил свою долю в добыче золотом, но сожалеть о сем прискорбном обстоятельстве было бы неразумно. Во-первых, накопитель был потенциально безразмерный: его емкость ограничивалась только уровнем владельца. Во-вторых, он позволял хранить в себе наряду с обычной маной мертвые энергии. Те самые, которыми преимущественно пользуются некроманты. Но и вампиры тоже — ведь они, по сути, мертвецы. Именно потому без крови и не способны существовать. Собственной жизни-то у них, строго говоря, нет. Чужой питаются.

Я мертвые энергии использовать прямо сейчас не мог. Однако подозревал, что в будущем смогу. И для этого окажется достаточно даже не каким-то необходимым навыком Велиара овладеть, — его среди разбросанных в моем сознании «кладов» могло не оказаться. Весьма вероятно, что мне просто следует набрать некую критическую массу способностей падшего ангела. Кто-кто, а он с мертвыми энергиями точно на «ты».

Этим я и собирался заниматься, пока Варми с гвардейцами косит мечами окрестные луга и страдает прочей фигней, которой я ему страдать рекомендовал. Воспользуюсь периодом вынужденного бездействия и с головой уйду в медитацию.