Две кругосветки
Шрифт:
Глаза у Макара загорелись и он с воодушевлением начал:
— «Восток» и «Мирный» вернулись в Австралию, подготовились к плаванию в полярных широтах, и снова — на юго-восток, вокруг Антарктиды, вдоль кромки льдов… Открыли остров Петра I, потом землю Александра I. Можно сказать, это был берег Антарктиды. До сих пор, кстати, не выяснено, остров эта земля или полуостров. Там же вечные льды…
— Это когда же они домой вернулись? — нетерпеливо перебила его Луша, озабоченно стряхивая с себя муравьёв и прилипшие травинки.
— В 1821 году, —
Солнце садилось. Стало заметно прохладнее. Поднялся ветер, он гнул ветви, трепал волосы, надувал пузырями футболки. Отец Георгий заторопил ребят — давно было время возвращаться.
— Бегите в лагерь, здесь недалеко, дорогу знаете. Надеюсь, поесть вам оставили…
— А вы? Вы здесь ночевать будете?
— Нет, мы — в город. Лушу мама с папой ждут, мы обещали быть к ужину. Опаздывать нельзя: точность — вежливость королей и… хронодайверов.
Руся хмыкнул. Такого рода вежливости им всем ещё предстояло научиться. Впрочем, учёба должна была начаться уже этим летом — так пообещал отец Георгий. И это, конечно, было здорово.
— Пока до станции дойдёте, совсем стемнеет… — забеспокоился Макар. — Электрички уже не ходят… Или вы на машине?
— На машине? — удивлённо переспросил отец Георгий. — Ну, в общем-то да…. На машине времени, можно так сказать. — Она, знаете ли, у каждого хронодайвера в голове…
Он взял Лушу за руку, они оба, махнув ребятам на прощание, словно растаяли в воздухе. Сильный порыв ветра мгновенно сдул с обрыва в реку едва уловимый, лёгкий запах озона …
Глава 51. Паруса Крузенштерна
Мальчики, переглянувшись многозначительно и восхищённо, не спеша двинули по длинному крутому спуску вниз, в ложбину, к заросшему кустами Митькиному ручью. Здесь, под сенью леса, уже сгущались сумерки. Выползала из отсыревшей травы, туманом поднималась кверху вечерняя прохлада. Руся поёжился.
— Завидую я тебе, Руська! — сообщил ему Макар, почесывая белобрысую бровь, изрядно обгоревшую во время памятного фейерверка. — Вот побывал я в прошлом, а никого, кроме туземцев, и не увидел толком. — И с Крузенштерном не повидался… На «Надежду» с «Невой» только издали посмотрел…
Макар что-то говорил и говорил… Руслан, задумчиво улыбаясь, молча шёл следом по обочине лесной дороги и рассеянно ловил горстью верхушки дружно заколосившейся травы.
— А ты — ты ж с ними пуд соли съел. Здорово! С Коцебу подружился. Везёт же человеку… — Теперь-то их не встретишь. Все умерли давно… — неожиданно добавил он.
Раевский с силой сжал пальцы и резко дёрнул руку кверху. Острая боль тут же пронзила ладонь. Он охнул и остановился. Разжав руку, тупо уставился на оборванную метёлочку, испачканную кровью. В висках застучало.
Умерли, давно умерли… И Мориц, и Отто… Это как-то с трудом
помещалось в его голове. Ведь они только позавчера расстались. Значит, сегодня «Надежда» должна сняться с якоря и покинуть Таиохае… — Сегодня? — Руслан застонал. — Ты, Раевский, верно, с ума сошёл… Это двести лет назад случилось…Умерли. Рано или поздно все умирают… Нельзя спасти человека от старости. Нельзя спасти от времени и от судьбы…
— Руська, ты чего?
— Травой порезался, — раздосадованно пробормотал Руслан, отводя глаза и слизывая выступившие на сгибе ладони капли крови. — Щиплет, собака!
— Да ты просто по кровушке соскучился. Вампир известный! — хохотнул Макар, хлопнув его по спине, а потом вприпрыжку поскакал под гору, удирая от бросившегося вдогонку приятеля.
Ветер так и засвистел в ушах. Они мчались, перепрыгивая коряги и кочки.
Перевели дух только внизу, у самого ручья.
— Ух ты, вот это скорость! Я там, в середине, чуть не навернулся…
— Ага… — Они глядели друг на друга, запыхавшись от этого дикого бега. Макар раскраснелся и выглядел совершенно счастливым.
— Спой про паруса! — глядя ему прямо в глаза, вдруг попросил Руслан.
Макарка ничуть не удивился. Он перевёл дух, кашлянул и, нимало не смущаясь, охотно затянул чистым, высоким, немного писклявым голосом:
Под северным солнцем неверным, Под южных небес синевой — Всегда паруса «Крузенштерна» Шумят над моей головой.Песня зазвенела, поплыла над ручьём. Она словно разгоняла сумерки, перекрывая журчание воды и глухой шелест качающегося, серебрящегося под ветром ивняка.
Руся слушал молча, не подпевая.
— Только это не про «Надежду», вообще-то, поётся, — зачем-то пояснил Макар, закончив. — Это — про четырёхмачтовый барк «Крузенштерн» [63] .
— Нет. Про «Надежду» — тоже, — тихо, но твёрдо ответил ему Руслан.
Выслушав песню, Руська совсем успокоился. Он и под страхом смертной казни, наверное, не смог бы объяснить, почему он теперь знает наверняка, что на его родной «Надежде» все живы. Но он знал, что это так. У них, на Нукагиве, сейчас утро, а значит…
63
Барк «Крузенштерн» — легендарное учебное четырехмачтовое парусное судно, спущено на воду ещё в 1926 году, названо именем известного русского мореплавателя адмирала Ивана Фёдоровича Крузенштерна. Порт приписки — Калининград.
— «Надежда» снимается с якоря и поднимает паруса, — подумал он, и улыбнулся.