Две луны

На нижней ступеньке я опустилась на корточки, коснулась пальцами холодной осенней воды. Шварц присел рядом со мной.

Странное чувство пришло ко мне, будто зачерпнула волну из Леты. Кто я? Где я? Как я здесь оказалась?

– Не могу понять, что такое моя жизнь, – медленно сказала я.

Шварц повернулся ко мне, задержался взглядом на моем лице.

– Вряд ли кто-то может. Да и не нужно, наверное, понимать.

– Не знаю.

Мне стало чуть легче от этой мысли. Никто не может… Миллиарды людей со мной.

Мы встали и побрели наверх. Я знала, что могу провести здесь сколько угодно часов. Просто ходить вот так взад-вперед, глядя на серо-синюю воду, мерзнуть и вздыхать, пряча руки в карманах, но не возвращаться домой.

Нет, не сейчас. Куда угодно, но не домой.

Мы долго гуляли молча, разглядывали мир. Потом Шварц неожиданно спросил:

– Есть хотите?

Гуси-гуси, га-га-га… Олл уи хир из Радио га-га…

Я не выдержала и засмеялась.

– Да! Нет. Может быть.

– Если я должен выбрать из этих вариантов правильный, то я выбираю первый.

– Хотела бы сказать, что вы выиграли миллион, но, увы, таких призов у меня нет, – я развела руками.

– Ничего, все впереди, – заверил меня Шварц.

Мы дошли до ближайшего кафе, согрелись и поели.

Я поймала себя на прекрасном чувстве: мне было даже легче и спокойнее, чем с утра.

Шварц долго изучающе смотрел на меня. Потом спросил:

– Анна! А вы в театр не хотите сходить?

Я заулыбалась.

– Дайте угадаю: все ваши женщины любят театр. И в вашем представлении…все женщины.

– Как будто у меня прямо гарем этих моих женщин, – пробормотал он. – Я и сам, знаете ли, не прочь. И если вы откажетесь, я пойму.

– Я не откажусь, не надейтесь.

Он аж засветился.

– И на что бы вы хотели сходить?

– На спектакль. А что, там что-то еще показывают?

– А это смотря как попросить, – он пожал плечами.

– Да меня, в общем-то, и спектакль устроит, – великодушно согласилась я. – Какой – сами решайте.

– Отличный выбор! – рассмеялся Шварц. – Тогда поехали!

– Сейчас? – удивилась я.

– Ну, а чего время терять, – невозмутимо ответил он.

– А, ну да, – рассеянно согласилась я. – Я привлекательна, вы…

– Чертовски, – кивнул он. – И стесняться, разумеется, нечего.

Как тут возразить.

Хорошо, что платье надела, все-таки.

Мы дошли до машины, и у театра оказались уже через пятнадцать минут.

Спектакль должен был вот-вот начаться. Шварц подбежал к окошку кассы, купил билеты. Я успела мельком взглянуть на них, пока мы переодевались.

– А вы специально выбрали пьесу, над которой я плачу? – уточнила я.

– Ничуть, – возразил Шварц. – А может, это вы специально плачете над пьесой, которую я хочу посмотреть… с вами.

Я улыбнулась.

– Никогда об этом не думала…

– Вот и сейчас не надо! – быстро проговорил он, и мы побежали в зал.

Третий звонок милостиво дождался, пока мы упадем в свои кресла.

Ну, хоть куда-то я сегодня успела.

Вначале я не могла расслабиться, все время отвлекалась от действия и смотрела по сторонам. Люди смеялись – кажется, там, в пьесе, что-то смешное? До меня не сразу доходил смысл реплик. Непонятно, что я пыталась увидеть – может, мне просто нужно было убедиться, что это все взаправду, я не галлюцинирую от… В общем, все по-настоящему, этот театр, мужчина, который меня в него пригласил, платье… и последние два года… да? Ну, скажите мне, пожалуйста, что да, кто-нибудь!

И в этот момент один из актеров проговорил:

– Так точно, государыня.

Я благодарно уставилась на него мокрыми глазами, и через мгновение провалилась в историю, которую творили люди на сцене.

Я была там, рядом с ними, смеялась, грустила, шевелила губами, повторяя знакомые реплики. Потрясающе, черт возьми. Даже если нереально…

В антракте мы со Шварцем вышли в фойе, задумчиво сделали круг.

Я разглядывала стены, потолки, люстры, фотографии, колонны и говорила себе: как красиво, как красиво, боже мой, как красиво…

Видимо, говорила я это вслух, потому что Шварц заулыбался и ответил:

– Да. Очень красиво.

И с этим ощущением согласия мы вернулись и прожили второй акт.

Он завершился для меня, как и всегда.

Я вышла из зала, делая вид, что не плачу.

Шварц вышел из зала, делая вид, что не замечает, что я плачу.

Помог мне надеть пальто. Я решила то ли поделиться, то ли оправдаться:

– Вроде, и историю не особо прогуливала в школе, но тут эти Петр с Екатериной… Не могу, смотрю на них – и рыдаю… Ну, что такое.

– Это… напоминает вам что-то личное?

Ему было неловко, но очень хотелось спросить.

– Как вам сказать… В некоторых деталях. У нас со Снегиным, например, тоже была…большая разница в возрасте.

Мне тоже было неловко, но хотелось ответить.

И следом очень просилось ехидное замечание «вы даже не представляете, насколько большая!», но я сдержалась.

По дороге домой я смотрела из окна на пробегающий мимо город во всем его вечернем облачении и думала, как удивительно иногда складывается наша жизнь, как непредсказуемо порой…

…и я не заметила, как задремала.

Шварц деликатно разбудил меня у моего подъезда.

Я озадаченно захлопала глазами.

– Спасибо.

– Не за что.

Мы посидели молча. Потом я решительно открыла дверь и отправилась домой. Шварц проводил меня взглядом.

Уже ложась спать, я вспомнила: у меня все еще его куртка.

Глава 2.

На следующий день я оказалась еще красивее и загадочнее прежнего. Поездку к родителям я так и не запланировала, а потому проснулась в какое-то неприличное время. Ну что ж, не судьба…

Когда в дверь позвонили, я выругалась. Никого никогда не жду, какого черта?

Но интуиция повела меня в прихожую и заставила посмотреть в глазок.

Шварц!

Недоумение, облегчение и радость.

…радость?

Я открыла дверь.

Шварц держал в руках пакет и слегка безумно улыбался.

– Анна! Давайте выпьем.

Я смотрела на него пару секунд.

– Я не пью.

– А я – пью, – весело ответил он и широко улыбнулся.

– Как вам будет угодно, – я пожала плечами и отступила, пропуская его.