Две могилы
Шрифт:
Д’Агоста замер в напряжении.
Гиббс внимательно посмотрел на Пендергаста и заговорил спокойно и взвешенно:
— Я с самого начала не мог понять: за каким чертом вы вклинились в это расследование? Что за игру вы затеяли? Мы в бюро изучили ваше досье, и оно не произвело на нас особого впечатления. Чего там только нет: таинственные отлучки, жалобы, выговоры. Удивительно, как вас до сих пор не уволили. И вы еще смеете утверждать, что кто-то мешает следствию. Единственная помеха здесь — это вы сами. Предупреждаю, агент Пендергаст, я не собираюсь терпеть ваши выкрутасы.
Пендергаст
— Агент Гиббс…
— Да, что еще вам надо?
— Я вижу кровь на вашем ботинке. Маленькое пятнышко.
Гиббс посмотрел на свои ноги.
— Что? Где?
Пендергаст нагнулся и провел пальцем по краю подошвы его ботинка. На пальце появилась красная полоса.
— Сожалею, но вашу обувь необходимо изъять как вещественное доказательство. Боюсь, что придется составить рапорт о ваших неправильных действиях на месте преступления. Увы, но это обязательно, — лейтенант подтвердит.
Пендергаст взмахом руки подозвал одного из экспертов:
— Специальный агент Гиббс сейчас отдаст вам свою обувь. Крайне неловко получилось, ведь это, если не ошибаюсь, «Тестони» ручной работы. Весьма болезненная потеря для мистера Гиббса, учитывая его скромный оклад.
Через мгновение д’Агоста уже любовался, как Гиббс идет по коридору в одном ботинке. Странно, что сам лейтенант не заметил крови на обуви агента.
— На месте преступления нужно соблюдать осторожность, — прошептал стоящий рядом Пендергаст.
Д’Агоста ничего не ответил. Он чувствовал, что ничем хорошим это не кончится.
39
Утро понедельника выдалось серым и холодным, с моросящим дождем. Автомобили на парковке уныло выстроились в линию, словно деревянные кубики, вода ручьями стекала по их тускло блестевшим корпусам. Еще не было и одиннадцати, но все уже понимали, что на удачную торговлю сегодня рассчитывать не приходится. Кори это вполне устраивало. Она пряталась от дождя в зале, пила дрянной кофе и в ожидании клиентов болтала о том о сем с другими продавцами. Их было четверо, и все — мужчины. Джо Рикко и его сын Джо-младший еще не подъехали, поэтому продавцы пребывали в благодушном настроении.
За последние два дня Кори познакомилась с ними поближе и поняла, что все они — редкостные, первостатейные ублюдки. Все, кроме Чарли Фута — того самого, о котором говорил отец. Чарли был моложе остальных, казался немного застенчивым и почти не принимал участия в их дурацких шутках и розыгрышах. Он единственный из всех закончил колледж и был лучшим продавцом. Его мягкий голос и заниженная самооценка поневоле вызывали симпатию.
Один из старших продавцов как раз отпустил очередную пошлую шутку, и Кори натянуто улыбнулась. Она отпила глоток кофе, подлила еще немного поддельных сливок, чтобы хоть как-то заглушить вкус пережженных зерен, и сказала:
— А правда забавно, что я заняла место продавца с такой же фамилией, как у меня?
Она обернулась к только что пошутившему продавцу по фамилии Миллер. Юморист из него был еще тот, и Кори приходилось заставлять себя смеяться над его убогими остротами. Она даже подвела к нему одного «горячего» клиента, сделав вид, что
нуждается в помощи, и в итоге комиссионные достались Миллеру. Он, в свою очередь, решил взять девушку под свое покровительство, несомненно рассчитывая на большее. Даже предложил зайти после работы в бар, где подают убойную «Маргариту». Кори не стала сразу разбивать его наивные надежды, по крайней мере до той поры, пока не разберется со своими делами.— Да, — согласился Миллер, прикуривая, хотя только что предложил выходить дымить на улицу. Но Джо Рикко сам курил, поэтому и другие не сильно возражали.
Миллер был раскормленный тип с коротко стриженными рыжими волосами, тройным подбородком, пивным брюхом, пухлыми губами и вздернутым носом. Общее впечатление несколько смягчала добротная одежда. Он явно был щеголем. «В прежние времена», — мысленно добавила Кори, глядя на его клетчатый костюм из полиэстера.
— А кто он был такой, этот Джек Свенсон? — спросила Кори.
— Придурок, — вместе с дымом выдохнул Миллер.
— Вот как? За это его и уволили?
— Не-а. Он ограбил банк, — радостно заржал Миллер.
Кори изобразила крайнее удивление:
— Что?
— Миллер, перестань! Мы же договорились не вспоминать об этом на работе, — сказал другой продавец, Ривера.
— Да ладно, клиентов-то нет, — возразил Миллер. — А она все равно в конце концов узнала бы.
— Ограбил банк! — прервала перепалку Кори, пытаясь возвратить беседу в нужное русло. — Но как?
Миллеру, вероятно, эта история тоже казалась забавной.
— Я же говорю, этот парень — полный идиот. Он не мог продать ни одной дерьмовой машины, не получал комиссионных. И вот однажды он позаимствовал с нашей площадки «кадиллак-STS», подъехал на нем к местному отделению «Делавэр траст» и ограбил эту чертову лавочку.
Он засмеялся еще громче.
— А как узнали, что это именно он? — спросила Кори.
— Во-первых, как я уже сказал, автомобиль был с нашей торговой площадки. Во-вторых, он был одет в свой обычный старый костюм — мы все его узнали. И сам Рикко видел, как он уезжал на этой машине.
Все дружно закивали.
— В-третьих, полиция нашла на подголовнике его волосы.
— Яснее ясного, — хмуро заметила Кори.
Все рушилось к чертям, и в первую очередь — надежды на невиновность отца.
— Не только это. Еще нашли его отпечатки на бланке, предъявленном кассиру.
Кори вдруг начало казаться, что улик чересчур много.
— А теперь он в тюрьме?
— Не-а. Парень сбежал. И все его ищут.
Кори постепенно оправлялась от первого потрясения:
— Как же такой придурок смог убежать?
Миллер снова затянулся, выдохнул через нос и посмотрел на нее:
— А ты, похоже, заинтересовалась.
— Разумеется. У нас ведь с ним одинаковая фамилия.
Он кивнул:
— Я же говорю, парень не мог продать ни одной машины. И… ему не нравилась наша система.
— Система?
— Мы ведем бизнес определенным образом.
— Мне положено знать об этой системе?
Миллер затушил сигарету и поднялся с места. В демонстрационный зал вошла супружеская пара, на ходу закрывая зонтики. Мужчина держал в руке папку из манильской бумаги.